Не так давно в интернете выложили фотографию актюбинской телевышки. Самое высокое сооружение Актобе, сверкающее яркими огнями и «подпирающее» своим шпилем тьму неба, без сомнения, является главной ночной достопримечательностью областного центра. Автор назвал фото «У нас свой Париж», и это вполне объяснимо: название, что называется, лежит на поверхности — телевышка наша имеет сходство, пусть и самое общее, со всемирно известным символом французской столицы — Эйфелевой башней.
Конечно, сравнивать эти два объекта можно только с большой иронией. Во-первых, высота знаменитой «железной дамы», как ее называют сами французы, целых 322 метра. Во-вторых, у нее солидный возраст — 204 года: башню в Париже построили в 1889 году. «Рост» нашей телевышки всего каких-то 192 метра, то есть меньше на целых 130 метров. Ну а по «возрасту» актюбинская «железная дама» и вовсе годится парижской в прапраправнучки — построили ее по историческим меркам совсем недавно, в 1973 году.
И еще один аспект. Если знаменитое архитектурное сооружение инженера Гюстава Эйфеля, возведенное к открытию Всемирной выставки и к 100-летию Французской Революции, изначально строилось как объект публичный — его и сейчас посещают миллионы туристов, то наша телевышка, наоборот, с начала строительства и по сей день остается объектом закрытым, даже стратегическим.
На этом наши рассуждения о двух таких разных объектах можно было бы завершить, но есть одно обстоятельство, о котором выше мы уже вскользь упомянули: «возраст» нашей телевышки. Ей ровно 40 лет. 7 ноября 1973 года состоялся первый эфир. И это весомый повод рассказать о ней подробнее.
Корреспондент «АВ» решил познакомиться поближе с городской достопримечательностью, попытаться подняться на этот закрытый объект, чтобы с высоты птичьего полета взглянуть на Актобе и рассказать о сегодняшнем дне телевышки.
Грядет революция. Техническая
Кстати, актюбинскую и париж-скую красавиц роднит их предназначение, диктуемое техническим веком. Известно, что два века назад эпоха радио, необходимость установки радиоантенн спасли Эйфелеву башню от неминуемого сноса. И сейчас на ней смонтировано множество антенн. Как, кстати, и на актюбинской телевышке.
По словам директора Актюбинского областного радиотелепередающего центра Арыстана Ахметниязова, сейчас телевышка — важнейший объект системы телекоммуникации страны. С нее вещают больше одиннадцати телекомпаний — «Хабар», «Первый канал-Евразия», «31 канал», «КТК», «НТК», «Казахстан», «7 канал», РИКА, «Ел Арна», около десяти радиостанций и передатчики сотовой связи. Используют ее для связи и службы спасения. А ведь каких-то сорок лет назад на телевышке был всего один телепередатчик, правда, самого главного в то время канала страны.
Телевышка сейчас переживает период возрождения. Пока телеканалы вещают в аналоговом режиме. Но скоро ожидается перевод телерадиовещания на цифровой формат, поэтому здесь грядет революционное техническое перевооружение. Исчезнет множество передатчиков и кабелей, на вершине уже установлен новый универсальный цифровой передатчик, с помощью которого в эфире будут вещать около 30 каналов. Центр ждет только наладчиков. Вот так, в год 40-летия телевышки, в регионе разворачивается эпоха спутникового телевидения, которым к 2015 году будет охвачена вся территория области.
Рассказал Арыстан Ахметниязович и о том, как себя «чувствует» «железная дама» сейчас. Ее состояние ежегодно проверяется специалистами из Алматы. Изучаются металл, соединения элементов, вертикальность сооружения и пр. Последнее заключение специалистов такое: телевышка к эксплуатации пригодна. Чтобы сохранить ее хорошее техническое состояние и защитить от внешних погодных факторов, постоянно, один раз в семь лет, верхолазы специализированной службы проводят покраску сооружения.
Кстати, о вертикальности телевышки. Известно, что все высотные сооружения подвергаются большой ветровой нагрузке и колебаниям. Не исключение и наша. По проекту, допустимое отклонение вершины от оси сооружения — 18 сантиметров. Эта норма пока выдерживается. Совпадение, но самое большое зарегистрированное отклонение от вертикальной оси Эйфелевой башни тоже 18 сантиметров. Только оно вызвано не ветром, а воздействием солнца — обращенная к нему сторона сильно расширяется от жары. Благодаря своим конструктивным особенностям, эта железная башня не особо страдает от ветра. Даже самый сильный, примерно 180 километров в час ветер, случившийся в Париже, отклонил верхушку башни лишь на 12 сантиметров.
Но вернемся к нашей телевышке. Арыстан Ахметниязович любезно согласился помочь нам в выполнении нашей задачи и дал одному из авторов материала «добро» на восхождение. Для этого пришлось выполнить обязательные условия — пройти инструктаж, облачиться в спецодежду, надеть защитную каску, обувь с крупным «протектором», монтажный страховочный пояс. В сопровождающие был назначен молодой, но опытный высотник-мачтовик Ербол Колканатов (на снимке вверху).
Лестница в небо
Об этом я подумал перед самым подъемом, глядя на телевышку снизу вверх. Это очень удачное сравнение: вышка с этой точки действительно напоминала огромную лестницу, достающую до облаков. Правда, расстояния между ее железными «ступенями»-конструкциями такие большие, что по ним удобно было бы подниматься Кинг-Конгу из одноименного фильма. Для подъема же наверх человека предназначается невидимая издали вертикальная лестница с круговым по всей протяженности ограждением для безопасности восхождения: лифта здесь, в отличие от Эйфелевой башни, нет. Еще одно сравнение: расстояние между опорами телевышки — 30 метров, а парижской башни — 125 метров.
Уже начало подъема проходит с экстримом: металлический трап телевышки находится в метрах пяти от земли, и, чтобы добраться до него, надо подняться по раскачивающейся на ветру пятиметровой приставной деревянной лестнице. Сделать это в стесняющей движения зимней спецовке и со стягивающим тело поясом было не совсем удобно, да и, признаться, немного страшновато, но раз уж взялся за гуж… Наконец-то первый этап преодолен. Руки инстинктивно хватаются за железные ступеньки и, подтягиваясь на руках, отталкиваясь ногами, втискиваюсь в узкое пространство между лестницей и защитным ограждением.
— Поднимайтесь не спеша, если будете останавливаться для отдыха, то обязательно пристегнитесь, — советует откуда-то снизу Ербол.
Сам по себе подъем по вертикали в круговой клетке — занятие не из легких, да и несколько однообразное. Но это впечатление напрочь исчезает, когда ты останавливаешься на промежуточных площадках и начинаешь обозревать окрестности — дух захватывает от невиданной ранее панорамы Актобе! По мере подъема, на каждой последующей остановке отмечаю, что на горизонте появляются все новые и новые объекты города. При этом понимаю, что польза от защитной экипировки все же есть — сверху летят подтаявшие ледяные корки, с грохотом бьются об остов вышки и устремляются вниз. А когда на коротких остановках пристегиваешься к вышке для страховки, то чувствуешь себя гораздо комфортнее.
Но, увы, примерно через полчаса наш подъем внезапно завершается. Когда мы поднялись на высоту примерно чуть выше «Трех богатырей» — двадцатипятиэтажек 11-го микрорайона, Ербол сказал, что больше подниматься не будем.
— Дальше опасно: от передающих антенн идет излучение. Мы и так мощность немного снизили, чтобы подняться повыше. Вот когда будет у нас профилактика оборудования и все передатчики отключат, тогда можно подняться на самый верх, — объяснил он.
Что ж, пришлось завершить наше восхождение. Жаль, конечно, что не дошли и до середины телевышки, но тут уж ничего не поделаешь…
Город, как на ладони
Зато выдалась возможность не спеша осмотреться и, не скрою, полюбоваться видом сверху. Весь город, как на ладони — вот вдали внизу заводские трубы промзоны, видно новый район Нур Актобе, там блестит на солнце водное зеркало Актюбинского моря, по горбатой «спине» нового моста муравьями разных цветов перебираются из старой части города в 11-й микрорайон и обратно легковые автомашины.
Разговорились с Ерболом Колканатовым. Он — ведущий специалист по антенно-мачтовым сооружениям. Профессию выбрал не случайно — его отец работал на передающем центре в Карабутаке. Ербол рассказывает, что когда-то он, еще будучи школьником, полез по вертикальной пожарной лестнице на единственное в Карабутаке двух-этажное здание. Добравшись же до верха, не смог пересилить свой страх, разжать руки, вцепившиеся в ступеньки лестницы, и перебраться на крышу. Кое-как спустился на землю. Не знал юноша тогда, что в будущем его работа будет связана с высотой. Страха высоты у него сейчас, конечно, нет. Ербол поднимался и работал на 250-метровых телемачтах в Байганине и Карабутаке. Как видите, актюбинская телевышка — не самое высокое сооружение в области. Телемачты высотой 180 метров стоят в Хромтау и Шалкаре. Кстати, о названиях. Оказывается, как меня здесь просветили, мачты от вышек отличаются тем, что первые стоят за счет многочисленных растяжек, а вышки стоят на своих опорах. У нашей их четыре.
— К высоте я привык. Наверху очень свободно дышится. Поверите, после подъема, спустившись вниз, некоторое время задыхаюсь — мне как будто не хватает воздуха, — делится мой напарник.
Там воздух — другой!
…Спуск занял времени меньше, но легко он не дался: к нему надо было приспособиться. Физических затрат при спуске, конечно, меньше, чем при подъеме, но пятиться, постоянно нащупывая внизу нижние ступеньки, причем, когда расстояния между ними, особенно на стыках лестницы, не всегда одинаковые, все же непривычно и трудно. Во всяком случае, и при спуске попотеть пришлось. И, знаете, мне показалось, что там, наверху, дышится гораздо легче, чем на земле.
За эмоциями и впечатлениями от визита на самую высокую точку Актобе физической усталости я совсем не ощутил. И хотя на второй день болели мышцы, ломило тело, но, честное слово, захотелось повторить восхождение, чтобы подняться как можно выше и полной грудью вдохнуть воздух высоты — там он, действительно, совсем другой!
И еще. Узнав об истории возведения нашей телевышки, побывав на ней, мы были единодушны в одном — она стала нам еще роднее. И без нее трудно представить наш Актобе. Ну, как Париж без Эйфелевой башни…
Он помнит, как все начиналось
Главный механик проекта Владимир Тяжко принимал непосредственное участие в строительстве актюбинской телевышки. Владимир Исакович в настоящее время живет в Украине, в городе Прилуки. Мы связались с ним по телефону и за время нашего долгого разговора узнали немало интересных и даже занятных фактов.
— Владимир Исакович, не верится, что всего сорок лет назад нашей телевышки в городе не было…
— Действительно, это так. Строительство телевышки в Актобе началось в феврале 1973 года и по проекту должно было завершиться за восемь месяцев, но из-за одного казуса сроки сдачи этой социалистической стройки чуть было не сорвались.
— О чем вы говорите?
— Вышка изготавливалась на Тайтепинском заводе металлоконструкций в Узбекистане и по частям на железнодорожных платформах поставлялась в Актюбинск. На станции был установлен 10-тонный кран, металлические элементы разгружались и доставлялись к месту стройки, ежедневно по 60 тонн конструкций.
Казус был в том, что на заводе башню начали изготавливать… с верхней части. Об этом «сюрпризе» руководство треста «Казстальконструкция», которое возводило вышку, узнало только по прибытии первой партии элементов. Назревал скандал — срывались сроки сдачи важнейшего идеологического объекта: с новой телевышки 7 ноября должна была идти трансляция праздника из Москвы. Начальник стройки Алевтин Колосов сразу же отправился в министерство решать проблему. Первый секретарь обкома партии Ливенцов собрал управляющих трестами по поводу срыва сроков строительства. Позвонили и в наше управление, а поскольку начальник был в командировке, соединили со мной и потребовали отчитаться, почему не строится вышка. Я ответил, что «мы не можем ее строить с головы, начальник уехал решать проблему в министерство, а моя обязанность только организовать доставку элементов со станции к месту строительства, чем я и занимаюсь».
Видимо, мой ответ не удовлетворил руководителя области, через 15 минут подъехала белая «Волга», и двое крепких ребят порекомендовали мне проехать с ними, иначе они вынуждены будут применить силу. В приемной один из руководителей строительного треста, получивший нагоняй, просил меня соврать, что монтаж башни будет завершен в срок, но я отказался.
Представ перед первым секретарем Актюбинского обкома, я повторил свой рассказ о путанице на заводе-производителе. Ливенцов тут же, сняв трубку телефона правительственной связи, попросил связать его с первым секретарем ЦК Компартии Узбекской ССР Шарафом Рашидовым. Объяснив ситуацию, он попросил разобраться и сказать узбекским инженерам, чтобы те «перевернули чертежи нужной стороной».
Разговор на высшем уровне возымел действие: завод стал производить детали основания телевышки, но время было упущено. К моменту, когда пришли первые элементы нижней части, до срока сдачи оставалось чуть более трех месяцев вместо плановых восьми. Чтобы выправить ситуацию, Ливенцов сам приехал на стройку и прямо спросил у монтажников: «Что вам нужно, чтобы уложиться в сроки?». Монтажники-высотники сказали: «Нас пятеро, когда мы закончим стройку, здесь должны стоять пять «Жигулей». Ливенцов пообещал и впоследствии выполнил свое обещание. Монтажники поднимались на высоту с рассветом и спускались только в сумерки, стройка шла ускоренными темпами.
— Строительство телевышки было так важно, что его ход контролировал сам руководитель области?
— Это была настолько важная стройка, что рядом с площадкой был вагончик первого секретаря горкома партии, и он каждый день лично отчитывался Ливенцову о ходе строительства. За срыв сдачи такого важного объекта первый секретарь области мог легко потерять свое место.
— Владимир Исакович, а были ли какие-то особо запомнившиеся моменты?
— Были, конечно. Поскольку связь на площадке осуществлялась с помощью громкоговорителей, люди внизу слышали все, о чем говорили монтажники в ходе строительства и что они думают друг о друге. Естественно, строители не всегда выражались, скажем так, литературно. Причем их было отлично слышно даже на колхозном рынке! На нас пошли жалобы. После этого мы провели собрание с монтажниками, и те пообещали: ругаться, если и не меньше, то хотя бы тише. Вот так они доказали, что не зря в народе громкоговорители называют «матюгальниками».
Еще был случай, здорово напугавший нас. Болты, которыми крепились элементы, подрезались на высоте автогеном, баллоны с кислородом поднимались на высоту в металлической корзине. Один раз молодой монтажник плохо закрыл корзину, баллон выпал и полетел вниз почти с самой вершины вышки. Все замерли с побелевшими лицами, поскольку баллон мог взорваться, как бомба, и тогда пострадали бы и люди, и конструкция. Вышку пришлось бы разобрать до поврежденного элемента и собирать заново. Естественно, в таком случае ни о каких плановых сроках не могло быть и речи. Но, к счастью, все обошлось. Ударившись несколько раз о конструкцию вышки, баллон воткнулся на две трети в землю и не взорвался.
— Стройку завершили в срок? Смотрели первую трансляцию?
— Да, конечно. Помню, 7 ноября 1973 года с супругой Натальей мы смотрели поздравление Леонида Брежнева с годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции, парад в Москве. И для нас это был праздник — мы сдали объект, очень нужный стране и людям! Мне как главному механику за завершение стройки в срок дали 50-процентную премию к моей немаленькой по тем временам зарплате в 200 рублей. Строительство актюбинской телевышки — важный этап моей жизни, и, бывая в вашем городе у родственников, я подолгу смотрю на нее и вспоминаю молодость.
Мирал ДЖАРМУХАМБЕТОВ, Олег АНИКЕЙ
