День памяти жертв политических репрессий — напоминание нам о трагических страницах в истории страны, о тысячах людей, которые были необоснованно обвинены в преступлениях, отправлены в исправительные трудовые лагеря, в ссылку, лишены жизни.
[box type=»note» ]31 мая — День памяти жертв политических репрессий[/box]
В Мартукском районе в 30-50-е годы прошлого столетия жертвами массовых политических репрессий стали 262 человека. Нравственные и физические мучения пришлось перенести сотням семей немцев, чеченцев, молдаван, поляков, евреев, высланных сюда на спецпоселение. В их числе оказалась и семья Иоганна Риффеля.
— У нас на Кавказе в красивом местечке Белесель имелся свой домик. Мама, Эрна Кристофоровна, и папа, Теодор Данилович, были крестьянами. Воспитывали пятерых детей: Иоганна, Фриду, Теодора, Марту, Владимира. Во время Великой Отечественной войны, в октябре 1941 года, всю нашу семью вывезли в одночасье из села, не дав даже собрать хоть какой-то скарб и личные вещи. Помню, как перед самой отправкой в полную неизвестность, словно предчувствуя, какая печальная судьба нас ждет, дедушка Данил поднял меня, самого старшего из детей, одиннадцатилетнего мальчишку над своей головой, и сказал: «Береги нашу семью!». Я и берег, как мог, — утирая слезы, говорит 89-летний Иоганн Теодорович.
Доставили семью Риффель на станцию Черноярск, погрузили вместе с другими немцами в товарные вагоны и повезли в неизвестном направлении. В пути поезд попал под бомбежку. Всех, кто остался цел, загнали в камыши.
— Мы неделю там провели. Страшно было. Со всех сторон охрана стояла. В камышах мы ждали подхода баржи, которая повезла нас в Астрахань. Баржа оказалась неисправной. Кое-как дотянули до Каспия, там пересели на пароход. Почти три месяца без хлеба и пресной воды терпели нужду в открытом море. Временами офицер с погонами что-то давал съестное, чтобы мы не вымерли. С нами никак не могли определиться, куда отправить на спецпоселение. Наконец-то пришвартовались. Дошли до ближайшей железнодорожной станции, и оттуда в вагонах для скота нас повезли без остановок в Казахстан, — рассказывает мужчина.
25 декабря 1941 года семьи Риффель, Кенсфатор, Шлягер, Пензель были высажены на перроне станции Мартук. Их посадили в сани и повезли в село Ефремовку, за 30 километров от райцентра.
Когда изможденные люди прибыли в населенный пункт, то первое, что их поразило — снег. Сугробы стояли выше крыш домов.
Ефремовцы видели, что по центральной улице едут несколько саней с женщинами, мужчинами и детьми. Людей принялись размещать на постой по домам. Семье нашего собеседника досталась пустующая землянка. Позже туда наведался сосед Зинченко.
— Голод одолевал жуткий. Младший брат Володя, двух лет от роду, умер. Помню, как мы заметили кошку, изловили бедное животное и съели. Ходили в аул, казахи сами жили впроголодь, но тем малым, что имели, с нами всегда делились. Мама устроилась в колхоз дояркой, папа ухаживал за телятами. Колхозникам хоть что-то давали. Тем и жили. Весной спасали суслики, рыба и все что движется, летает. В селе, кроме нас, на спецпоселении было много евреев, поляков, — отмечает Иоганн Теодорович. — Особенно голодно было в 1942 году. Хлеб тогда не уродился. В колхозе пшеницу на трудодни почти не давали, а взять хлеба было неоткуда. Что приносили домой родители, мама старалась отдать детям. Я как самый старший это замечал. Иногда получалось так, что мы двигали кусочек испеченной из половы лепешки друг другу. Некоторой поддержкой были квашеные овощи с огорода. В Мартуке при исполнении находились два коменданта, раз в месяц папе надлежало у них отмечаться. Они могли наложить на провинившегося штраф и арестовать до пяти суток. Несмотря на то, что семьи считались на свободном поселении, им строго запрещалось без разрешения коменданта куда-либо отлучаться. Самовольная отлучка приравнивалась к побегу и влекла за собой уголовную ответственность. Главы семей спецпереселенцев должны были в трехдневный срок сообщать в комендатуру обо всех изменениях, произошедших в семье, будь то рождение ребенка или смерть кого-либо из членов семьи. Даже после смерти Сталина ежемесячные явки в комендатуру сохранялись, они были отменены в 1956 году. В восьмидесятые немцам разрешили свободно выбирать место жительства. Евреям и полякам такое разрешение было дано гораздо раньше.
Семья Риффель никуда не поехала. Осталась жить в Мартуке. Земля, приютившая их в самые тяжелые годы, стала родной. Только Марта Теодоровна переехала на постоянное место жительства в Германию.
Иоганн Теодорович встретил в Ефремовке свою супругу, Прасковью Павловну, с которой в любви и согласии прожил почти 55 лет. Они воспитали четверых детей. Надежда и Наталья работали нянечками в детсаду, Алик — водителем, Владимир — крановщиком. Сам глава семейства 56 лет трудился шофером, его жена работала в комхозе. К великому сожалению, сегодня в живых остались только наш герой и его дочь Надежда. Но есть продолжатели сильного рода. Иоганн Риффель — богатый дедушка: у него десять внуков, пять правнуков, три праправнука. И он благодарен казахскому народу, который не бросил его семью в беде.
Елена ОНИСЬКОВА, Мартукский район
Фото автора
