30 сентября сего года в «АВ» была опубликована статья доктора филологических наук Жубаназара Асанова. Автор утверждает, что Едыге похоронен в Байганинском районе нашей области. Известно точное место его захоронения. Это доказывает, что он имеет прямое отношение к истории нашего края, поэтому нам интересно все, что связано с его именем.
Исследование знаменитого эпоса тюркских народов «Едыге» началось поздно, хотя по времени его возникновение относится к ХV веку. Впервые это произведение увидело свет благодаря российскому ученому, члену-корреспонденту академии востоковедения Г.И. Спасскому (1783-1864 гг.), который сделал много для исследования фольклора тюркских народов.
Спасский в 1818-1824 годах выпускал в Санкт-Петербурге журнал «Сибирский вестник». В журнале публиковались материалы по этнографии и географии, фольклору и истории не только народов Сибири, но и Казахстана и Средней Азии. Ученый пересказал отрывок из «Едыге» своими словами в журнале в 1820 году.
Академик В.М. Жирмунский всесторонне исследовал версии Г. Спасского и А. Ходьзко. Он переписал на английском языке публикации из книги «Поэзия народов фарси», опубликованной в Лондоне в 1842 году (ногайский вариант) и пришел к выводу: «Обе эти публикации, хотя по времени самые ранние, содержат поздние и плохо сохранившиеся варианты сказания».
После этого вспомнили о варианте эпоса, который записали отец и сын – Шынгыс и Шокан Уалихановы. По словам Шокана эпос «Едыге» он услышал от акына Кыпшака Жаманкула, но тогда он не записал его. У его отца султана Шынгыса были уже три рукописи этого произведения. Два записаны у Жаманкула, один – у аргынца Арыстанбая.
На рукописи, которая попала в руки фольклориста П.М. Мелиоранского было написано: «Эдыге. Джир. 1841 г. Декабрь. Звериноголовская станция». Если основываться на логике, то возникает такая мысль: как уже говорилось, Шокан эпос «Едыге» впервые услышал из уст Жаманкула. Мастерское исполнение произведения взволновало мальчика, и он вспомнил о трех рукописях, которые хранил его отец. Прочитав их, он создал свод, который в литературоведении известен теперь как «Классическая версия Шокана».
Новую версию переписал Ахмет, имевший каллиграфический почерк. Об этом позже Шокан сам написал черным по белому: «Наконец из этих трех списков вместе с Чингизом мы составили в 1842 году свод, переписанный Ахмедом, с которого уже переведена настоящая рапсодия».
Вариант эпоса Шокана-Шынгыса — наиболее древний среди сказаний о Едыге и более ценный в художественном отношении. Именно Шокан впервые перевел эпос на русский язык и дал возможность познакомиться с ним мировым фольклористам. Написав пятидесятистраничное историко-филологическое исследование, он обратил внимание ученых мира на это произведение. Но есть и сомневающиеся в этом факте, поэтому считаю, что на данном обстоятельстве необходимо остановиться более подробно.
В 1842 году Шокану исполнилось только семь лет. По этому поводу профессор Султангали Садырбайулы заметил, что во вступительной статье касательно эпоса «Едыге», опубликованного Шоканом в 1904 году в Петербурге, тот писал: «В первый раз я услышал эту рапсодию в Аманкарагайском округе, в кочевьях небольшого аула Керлеум Кыпчаков от акына Джумагула в 1841 году». Фольклористы В.В. Жирмунский и П.М. Мелиоранский часто повторяют, что сказание о Едыге Шокан записал в 1841 году.
Нет сомнения, что Шокан мог это сказание впервые услышать от кочевника – казаха Жумагула, но то, что в 1841 году он записал эпос именно у него, утверждать вроде бы нельзя. Дело в том, что Шокан Уалиханов (подлинное имя Мухаммед Ханафия, Шоканом ласкательно назвала его мать) родился в 1835 году в местечке Космурын Кокшетауской губернии.
Он не мог записать, казалось, сказание, потому как ему в тот год шел всего седьмой год. В то же время нельзя сравнивать семилетнего ребенка тех лет, с нынешним его сверстником. В то время говорили «он үште — отау иесі», то есть тринадцатилетний – глава семьи.
Можно вспомнить о детях-биях. В свой книге «Монке би» Ахмет Байтурсынов писал «Монке би, сын Шекты, в семь лет выносил решения по спорным вопросам, устанавливал размер выкупа за убийство. Люди были довольны его решением. Его имя стало известно на территориях всех трех казахских жузов».
Таких юных талантов было много на казахской земле. Надо иметь в виду, что Шокан вырос в среде просвещенных людей, рано научился грамоте и был одаренным от природы человеком.
Обратимся еще к одному документу. Академик Р. Бердибай писал так: «Шокан вначале в казахской школе в Космурыне научился грамоте и рисовать карандашом. По традициям того времени он читал на старом чагатайском языке, знакомился с книгами на арабском языке и на фарси, писал на уйгурском.
Знакомство с детских лет с арабской и уйгурской письменностью, умение читать восточные рукописи впоследствии очень пригодились Шокану. Когда он вырос, стал работать и начал выполнять особо ответственные поручения, находил ответы на трудные вопросы востоковедения в старых книгах и рукописях. Свои детские познания арабского и других восточных языков он со временем совершенствовал. Получив европейское образование в кадетском корпусе вдобавок к знаниям восточных языков, Шокан стал редким и уникальным специалистом».
Как видим, Шокан Уалиханов, еще до поступления в Омский кадетский корпус уже был грамотным и разносторонне образованным человеком. За свои короткие тридцать лет, которые он прожил, Шокан оставил неизгладимый след в истории тюркских народов и своим редким талантом удивил многих европейских ученых. Не будем утверждать, что Шокан в детстве был вундеркиндом, однако, несомненно, он был близок к этому явлению.
Учитывая это, нельзя подвергать сомнению, что классический образец эпоса «Едыге» был подготовлен Шоканом. Еще раз обратимся к академику Р. Бердибаю: «Среда, в которой вырос Шокан, и полученное воспитание сыграли большую роль в его становлении как ученого… Многие сведения из исторических и этнографических работ Шокана Уалиханова взяты им из услышанного и увиденного в детстве. Даже знание своей родословной в детском возрасте уже было большим делом. В сознательном возрасте Шокан глубоко вникал в историю казахов, интересовался легендами, описанием современных событий. Все это закрепилось в его памяти».
По словам П.М. Мелиоранского, Шокан на каждой странице давал пояснения к словам и словесным оборотам, трудным для понимания. В общей сложности на 42 страницах текста. Ознакомившиеся с его рукописями
П.М. Мелиоранский, а позже и казахские ученые утверждают, что в тексте много непонятных слов. Недовольны они и литературным построением произведения. В то же время ученые не обращают внимание на то, что он может быть наиболее древним образцом этого эпоса, архетипом.
А вот акыны Жумагул и Арыстанбай, которые выступали перед народом с этим жыром, не считали его непонятным. И народ их понимал без всяких разъяснений трудных слов. Шокан, глубоко понимавший природу эпоса, искренне восхищался им, называл его самым прекрасным произведением. Поскольку в эпосе отсутствуют часто применяемые теперь арабские и персидские слова, говорит о том, что язык произведения — древний, а значит, в словарном отношении наиболее чистый. И самым прекрасным этот эпос Шокан назвал потому, что хорошо знал древнюю словесность.
По этому поводу Р. Бердибай сказал следующее: «Свод, который составили Шынгыс и Шокан, по версиям, записанным от разных людей, можно считать наиболее ценным вариантом, который как можно полно отвечает казахской, ногайской, каракалпакской, башкирской, татарской версиям эпоса.
Если сравнивать исторический эпос «Едыге» с другими образцами, то можно найти некоторые различия, однако во многих случаях основные легенды сказания сохранены. В вариантах, которые были записаны позже, есть знакомые и незнакомые места, они и оставляют негативные впечатления.
После получения Независимости более спокойное и уравновешенное исследование провел Едиге Магауин. Он проделал большую работу: перевел классическую версию Шокана с древнего арабского языка и провел произведение через текстологическое сито, поясняя труднопонимаемые слова.
По поводу классической версии Шокана самый значительный научный труд принадлежит Едыге Магауину: «В версии, опубликованной Мелиоранским, сын Едыге зовется Нуралын, однако в двух местах Нурадын, в одном – Нуралы. В сказаниях других народов – Нуреддин, Нурадын, Нуралын, Мурадин, Нур Али). Мелиоранский это заметил, но не исправил».
У варианта Шокана было несколько копий. Это подтверждает и Мелиоранский. Шокан, работавший с первоисточником, скорее всего менял или переставлял некоторые страницы, поэтому, наверное, так различно звучит имя сына Едыге.
Если учитывать это обстоятельство, то нельзя конкретно утверждать, что три варианта эпоса Шынгыс Уалиханов или кто-то другой переписал именно в 1841 году. Эти версии могли появиться в разное время.
Шокан во вступительном слове к эпосу, подготовленном к печати, подробно останавливается на времени появления сказания, на образах героев сказаний – Едыге и Токтамысе, Сатемире и других исторических личностях. События, описанные в сказании, он относит к ХV веку, время появления эпоса – к ХVI.
Ученый в подтверждение особенностей жанра приводит некоторые факты. Шокан во вступительном слове обращает внимание на мифические сюжеты, связанные с происхождением семьи Едыге, сопоставляет их с его родословной. Он подтверждает, что мифы в дастане о предках Едыге имели место быть.
К примеру, в хрестоматии Ибрая Хальфи, которая увидела свет в 1822 году, в четвертой главе в родословной Едыге встречаются имена его предков Баба Туклас и Куттыкияла.
Историк Ибн Арабшах утверждает, что герой эпоса Едыге выходец из аристократического окружения. Куттылык был приближен к хану Золотой Орды Темиру. Это позволяет более глубоко познать природу сказания о «Едыге».
В этом вступительном слове Шокан подробно описывает, когда, кем и как был записан эпос. Рассказал и о том, как он был переведен на русский язык.
Мелиоранский же отмечал: «В тексте, который перевел Шокан на русский язык и который мы публикуем, есть отличительные места от сказания «Едыге би». Судя по этому, Шокан, переводя на русский язык «Едыге би», вероятно, имел другой текст, более полный. В то же время он мог использовать повторно переписанный текст султана Шынгыса».
В текст, который был опубликован в 1904 году, было внесено короткое добавление о Едыге. Там говорится о смерти Едыге и Нуреддина.
Нуреддин убил Токтамыса, однако через год на берегу озера, во время охоты, Нуреддин встретил Кадирберди. Кадирберди позвал его в гости, оказал ему почет. Во время угощения Нуреддин оперся на пуховую подушку, и в него вонзился нож. Он был смертельно ранен, отчего и умер. После убийства Нуреддина Кадирберди послал своих головорезов и убил Едыге.
Известно, что Шокан перевел сказание на русский язык. В связи с этим Г.Н. Потанин писал: «…русский текст занимал 13 страниц, но 10-11 из них были утеряны».
Итак, систематизированный в 1841 году Шоканом текст является одной из ранних рукописей. Его раннее возникновение подтверждается и дополненным содержанием текста.
«Сказание начинается повествованием о дедушке Едыге и заканчивается печальной гибелью батыра. Если события, связанные с Едыге, в разных источниках собрать в один ряд, то все они встречаются почти полностью в версии Шокана, поэтому его версия считается наиболее полной», — считает Едыге Магауин.
Такое мнение высказывает и академик В.М. Жирмунский:
«Оригинал рукописи Валиханова, опубликованный П.М. Мелиоранским, и русский перевод Валиханова, впервые напечатанный в его сочинениях, до сих пор остаются наиболее надежным источником для изучения сказания как по филологической тщательности текста, так и по близости содержания варианта к предполагаемому архетипу».
П.М. Мелиоранский не только собиратель, но и издатель. В данном случае он первый, кто высказал свое мнение и по достоинству оценил это произведение. Особенно бесценен его вклад в издание «Классической версии Шокана» и в исследовании этого произведения.
Жубаназар АСАНОВ,
доктор филологических наук,
Максат АУЕЛБАЕВ,
магистр
Перевод
Муапиха БАРАНКУЛОВА
