Кино
У соседского дома,
Отобрав полстены,
С передвижки зеленой
Крутят кадры войны.
Умирают солдаты
С двух противных сторон,
Разбудили гранаты
В роще спящих ворон.
Три старушки в платочках,
И чисты, и светлы,
Собрались в уголочке
У корявой сосны.
Смотрят, дружно вздыхая,
Только чья в том вина,
Что пред ними живая
Вновь предстала она!
Вот, плетень подминая,
Танк приземистый мчит.
Кто-то вновь повторяет:
— Глянь,
Немак че творит?
Веют смертные вихры из-за
ближней реки.
Напряженно притихли
На скамьях мужики.
Неприметная старость:
Внуки, дом, огород…
Вот уж этим досталось
И врагов,
И болот.
Но надежда державы,
В партизанские дни
В вечном страхе держали
Оккупантов они.
Громко ахают гуси
На далеком гумне…
То в селе белорусском
Фильм идет о войне.
Память
Я не учился грамоте еще
И не причастен был
К мирским заботам,
Но вел в тетрадке
Самый строгий счет
Подбитым танкам,
Сбитым самолетам.
Они стояли, от боев остыв,
На проходивших мимо эшелонах.
Их обгорело-рваные кресты
По сторонам смотрели
отчужденно.
Я знал:
Они нам приносили зло,
Что всю войну отец мой дома
не был.
Но я винил их
Более за то,
Что мне тогда
Недоставало хлеба.
В те годы я ни разу не рискнул
Поверить в жизнь,
Где хлеб не убывает.
И только ночью, тяжело уснув,
Его жевал я,
Норму забывая.
И до сих пор,
Услышав о войне,
Что где-то вновь
От взрывов стонет небо,
Издалека приносит память мне
Военных лет
Паек простого хлеба.
Не надо оркестров
Не надо оркестров по мне,
Речей поминальных не надо.
Промчу я на белом коне
Страшилища Дантова ада.
Я к доброму слову привык,
У врат,
Что неведомы бедам,
Скажу:
— Поздравляю, старик,
С нелегкой для неба победой!
Я жил, как ведется сейчас,
Талантом от Господа Бога.
Однако стихи про запас
Хранил для последней дороги.
Стараясь для каждой строки
Устраивать строгий экзамен,
А если случались грехи,
Отмаливать только стихами.
Довольный судьбою вполне,
Я боль испытал
И награды.
Не надо оркестров по мне,
Речей поминальных
Не надо!
