Миллионы детей прошли через горнило Великой Отечественной войны. Среди них юные узники, маленькие партизаны, сыновья полка и просто дети, выживавшие на оккупированных фашистами землях. Их страдания и стойкость невозможно переоценить.
— Родилась я в Глазуновском районе Орловской области 25 октября 1936 года, — рассказывает Нина Немальцева, детские годы которой прошли в заточении, в фашистском лагере.
Я смотрю на седовласую женщину с ясным и живым взглядом, думаю, а ведь наше поколение знает о войне разве что из книг, воспоминаний по документальным и художественным фильмам. Таких живых историй, рассказанных людьми, пережившими все это, остается все меньше и меньше.
— Отца-то сразу забрали на фронт, в 1941-м, в самый жаркий день июня. Ему было 47 лет, поздние детишки мы у него с сестренкой, — продолжает Нина Павловна. — Маме под сорок было, оба родителя в колхозе работали. Больше папу не видели. Погиб.
Фашизм на деле доказал, что его идеология была направлена не только против взрослого населения, но и распространялась на детей разных возрастов и национальностей.
— В 1943-м в деревню зашел враг, как к себе домой, хозяйничал и зверствовал. Всех из хат, изб выгоняли, сами заселялись. Многие деревенские прятались в погребах, на чердаках, у соседей. С кем воевать? Женщины, старики, детишки — вот и все население. Танками могли проехаться и по живым, по тем, кто спрятаться не успел. Так забавлялись, видимо, враги.
Наша героиня будто отмечена печатью Божией. Кто-то в книге судеб наперед знал ее судьбу, не дал сломаться, а приказал: выжить любой ценой.
— В марте всех деревенских, а также маму, меня и сестренку посадили в товарный поезд, а нам всего-то четыре и два годика было. Отправили в пересылочный концлагерь Барановичи, что в Белоруссии. По дороге едем, ни воды, ни еды, слабых и немощных много. Кто не выдерживал и в пути умирал, не церемонились, скидывали их трупы в густые чащи леса, места болотистые, глухие.
К войне враг готовился основательно, на оккупированной им территории выстроил в 22-х километрах от города Барановичи лагерь, в котором могли содержать до 55 000 человек. Бараки — ни нар, ни печей, в стенах щели.
Пока слушаю эту светлую женщину, перед глазами мелькают картины из фильмов: концлагерь, пытки, дети в полосатых пижамах с номерными знаками на запястьях и глаза. Глаза, наполненные отупленным ужасом увиденного и пройденного.
— Девчат-подростков, конечно, вывозили в Германию. Наши родители целыми днями работали. Мы, детишки, сидели в этих холодных комнатах. Кровь брали у нас, как потом выяснилось, немецкому командованию нужна была здоровая кровь для армии и тех, кто лежал в госпиталях, чтобы с новой силой наступать на нашу родину. А что брать, если все полуголодные, дунешь — мы полетим как одуванчики?
Через время снова товарники, новый путь, неизведанный и страшный. Повезли в Польшу, опять все детство в бараках, полусырых, неутепленных. Но все вместе: мама, сестренка и я. По деревням побирались. Местные, как могли, помогали: сырым картофелем, свеклой, все ж съедобное. Выбирать не приходилось. Война.
Наши воины-освободители пришли в 1944 году. Ворота распахнули, слышим, «Катюшу» поют. Только через два месяца мы добрались до родных мест. Там не было хат, все разрушено. Не знаю, как выжили. Было очень трудно. Хаты восстанавливали сами, все на плечах женщин. В школу я пошла в деревне, и то, какие школы? Простая изба, школьники разных возрастов. О том, что война закончилась, сообщил местный житель, всю деревню объехал на лошади. Все плакали и смеялись, пели и танцевали — так победу и встретили, — рассказывает бывшая узница.
После окончания семилетки учебу она продолжила в сельскохозяйственном училище, стипендию выдавали как дочери военного, погибшего в боях.
В 1955 году по распределению направили на станцию Аккемир. С ней поехало много людей разных национальностей: немцы, украинцы, молдаване.
— Я агрономом работала, так еще и за скотиной ухаживали. Верблюды, коровы, свиньи — все это был НЗ (неприкосновенный запас) государства, после такой страшной войны боялись повторения истории. Никому не желаю пережить такое.
А земля дышала, звенела. Наполняла жизнь радужными цветами и красками, вытесняла из душ людей все плохое. Надо строить новый мир. Для себя и для тех, «с кровавых не пришедшие полей»… Остались их дети, жены, родители.
— Вышла замуж за местного паренька, переехала в Актюбинск, родила сына и дочь. Сначала жили в Россовхозе, сами строились, работали, никогда руки покоя не знали. В 1957 году свой дом отстраивали в городе. Сами и стены поднимали, и перегородки, окна, двери ставили.
— Мама у нас мастер на все руки: и молоток возьмет, и рубанок. С любой техникой на ты, — вступает в беседу ее дочь Елена. — Даже новую технику в виде телефона сотового освоила, правда, пока кнопочного, но при желании и смартфон осилит.
Прощаясь с Ниной Павловной, стараюсь сохранить в памяти ее ясные, живые глаза, теплую улыбку. Благодарю за встречу и мысленно желаю: живите долго, здоровья вам крепкого, мира в душе и доме.
Нургуль АРИНОВА
Фото Айдоса Канапиева
