В этот день он родился. Бессменный ведущий «Литклуба» последних лет, он открыл читателям новые имена поэтов и прозаиков из числа земляков. Сегодня мы публикуем произведения Георгия Ивановича, стихотворения и пейзажные зарисовки.[divider]
Тяга к жизни
В филармонии справляли большое мероприятие.
Я шел по центральной улице Актобе в предвкушении приятного действа. По дороге находился продуктовый рынок. «Дай, — думаю, — заскочу. Кто знает, получится ли попасть сюда на обратном пути, а тут по времени успеваю».
Во дворе рынка торговали рыбой. В зимнее время торговля перекочует в само здание рынка, в котором температура мало чем отличается от уличной, вот только комфорта больше.
Рыба лежала на прилавке кучами: судак, карп, карась. Выбор небольшой, но меня устраивает: сладкого карася я предпочитаю любой другой рыбе, за исключением, пожалуй, только линя. Поскольку продавцы — прекрасные психологи, они время от времени смачивали рыбу водой. И потому казалось, что ее только что вытащили из воды. «Надо брать, — решил я. — Разберут ведь до вечера. Ничего не случится, если потаскаю карасей три-четыре часа в пакете. День не жаркий. Сентябрь все-таки… Не пропадут!». Ткнул пальцем в пять рыбин, которые мне пришлись по душе. Продавец завернул совершенно на вид бездыханных карасей сначала в один целлофановый пакет, потом — в другой, для прочности, и протянул мне. Я, в свою очередь, уложил покупку еще и в свой. И спокойно пошел в филармонию.
На праздненстве я пробыл три часа. Все это время пакет находился рядом со мной. Мероприятие прошло на ура.
Вернувшись домой, почувствовал усталость и, недолго думая, сунул пакет с рыбой в холодильник.
На следующий день была суббота. Чистка рыбы — не очень приятная процедура, но куда деваться? Вынув пакет из холодильника, вывалил покупку на стол. Караси так и отливали отполированной бронзой, но никаких признаков жизни не подавали. Это было и не удивительно, они ведь и вчера казались уснувшими. Но стоило мне прикоснуться ножом к первому из них, как он тут же затрепыхал хвостом.
Живыми оказались все пять карасей. Как они пережили долгий путь к столу, несмотря на все катаклизмы, непонятно, но жажда жизни поистине удивительная. Вот только от сковородки их это не спасло.
2009 год[divider]
Кузнечик
Кузнечик в густой траве циркал-циркал, но при моем приближении, когда до него оставался лишь шаг, умолк. Инстинкт подсказал ему, что я представляю вполне зримую угрозу. А что там пронеслось в его маленькой головке, секрет не только для меня, но и для всего ученого мира. В самом деле, мыслят ли насекомые? А животные?
С уважением отношусь к любой религии. Если верования, имея определенную общую основу, появились в разное время и в разных уголках земли независимо друг от друга, значит, это снизошло на нас Свыше. Вот только откуда оно?
По моему мнению, если и есть что-то всесильное, что неподвластно нашему пониманию, то это Вселенский разум, без которого жизнь Вселенной, как и наша жизнь, совершенно необъяснима и непредсказуема в своем движении. Для меня лично это ничего не меняет. Всем существом я понимаю, что бессмертно только время. А жизнь – это последовательная цепочка смертей. Торжество жизни – в эволюции. Уходят в былое галактики, звезды, планеты, и странно ставить на какое- то особое место нас, людей. Только потому, что мы мыслящие? Но с точки зрения развития Вселенной разум, может быть, не такое уж и приобретение. По крайней мере, в сегодняшнее время доводов для этого предположения предостаточно.
Вновь, успокоившись, зациркал кузнечик. И вновь перед ним простерлись безоблачное небо и такая длинная-длинная жизнь.
И подумалось, что все эти бесчисленные биллионы созданий – от высокоорганизованных позвоночных до одноклеточных зеленых эвглен – имеют такое же право на бессмертие, если оно есть, как и мы. А почему бы и нет? Чем мы лучше них?
2008 год[divider]
Полевой — не полевой…
Воробей сел на ветку и зачирикал: «Чив-чив!». Я почему-то подумал, что это полевой, уж больно изящно он выглядел. Тем более что в городе полевые воробьи тоже встречаются, хотя и реже домовых. Вот только на взгляд определить не мог, поскольку птица находилась очень высоко. Увидел бы сверху, сразу бы понял: домовой или полевой. У первого шапочка на голове серая, у второго – коричневая. Но такой возможности воробей мне не дал: повертелся на ветке и улетел.
Я не выдержал и заглянул в словарь. И стало все ясно. У домового воробья, оказывается, песня похожа на «джив-джив», а у полевого она более резкая – «чирр-чирр».
2006 год
Затмение
Возвращался из гостей поздним вечером. Было уже почти темно. И тут обратил внимание на луну: что-то странное с ней происходило. На совершенно безоблачном небе, мигающем сотнями звезд, она выглядела необычно.
Было полнолуние, но единственный спутник Земли напоминал изгрызанный мышами круг сыра: его желтое тело пронизывали черные дыры. Причем они все время передвигались. А временами тот или иной край луны исчезал. Зрелище было такое потрясающее, завораживающее, что от необыкновенной картины даже в груди защемило.
Только через несколько дней я узнал, что мне сильно повезло. В тот сентябрьский вечер траектории движения Марса и Луны совпали и тень от первого прошла по спутнику Земли.
2003 год[divider]
Из сборника
«Актюбинский дневник»
* * *
Твоя душа возвышенна,
Но волею судеб
Дается нелегко тебе
Насущный жизни хлеб.
Грустишь по доле избранной,
Но, встав у двух дорог,
Все так же говоришь себе:
«Еще… еще не срок…»
* * *
Дождь опять накуролесил,
В грязь газоны превратив.
В меру тих и в меру весел,
Свой выдалбливал мотив
На асфальте, крышах авто,
На цветном стекле кафе…
Спутал людям все их карты,
Но зато – какой эффект!
Поэты
Поэты не гоняются за нимбом:
В ночной тиши сидят они, тихи…
Им за стихи услышать бы спасибо,
Иначе для чего писать стихи.
* * *
Если бы я был композитором,
Я положил бы тебя на музыку.
И глаза твои,
И губы,
И волосы,
Каждая клетка твоего тела
Полилась бы по миру
Чистой и светлой музыкой,
Рождающейся на струнах
Моих чувств.
* * *
Я прошел,
Как дождь,
Как снег,
Как непогода,
Не дорогой –
Ровною, прямой.
Я прошел,
Как рок,
Как брейк…
Как мода –
Я прошел…
За мной идет другой.
И не то, чтоб постарел,
Не это.
Мог бы жить,
Как прежде,
Без затей.
Но я слышу звук другого света,
Этот дочери даря своей…
Вера
На перепутье двух эпох
Приди!
Пусть будет маленький, но Бог
В груди!
* * *
У вечности свои пределы,
Их не объять и не принять.
На кладбище отвозим тело,
А душу… Где ее искать?
В каких неведомых просторах
Она прокладывает нить?
И как излить свое ей горе,
И как прощенья попросить?
Как много наносного было,
Как много было лишних слов.
И прятали что было силы
Друг к другу нежную любовь.
Никто тебя уж не осудит,
Но самому как с болью жить?!
Пока живем на свете, люди,
Давайте милосердней быть!
Фото из архива «АВ» и открытых интернет-источников
