9 мая, скорбя вместе со всеми по погибшим и празднуя Великую Победу, она отметит свой очередной день рождения. Ей исполнится 84 года. Соседи и знакомые, любящие ее за шутливый нрав, ласково называют баба Маша. Эта женщина пережила голодные 30-е годы, в семь лет уже была тружеником тыла, рискуя жизнью, спасала от пожара колхозный урожай, а в пятнадцать лет стала первым в стране передовиком хлопковой целины.
Помнить свои корни
Семья Цехмистровых вместе с другими переселенцами из Украины появилась в Казахстане еще до революции. Обосновались они на станции Соль-Илецк. Занимались хлебопашеством, здесь же народили детей, но через несколько лет родители, заболев неизвестной болезнью, один за другим ушли в мир иной, оставив сиротами семерых детей.
Односельчане разобрали их по семьям. Самого младшего, 7-летнего Филиппа, забрал к себе лучший друг их отца Кудайберген.
— Всех прокормить не смогу, а Билипа заберу, слово другу дал, — на казахский лад произнося славянское имя, объяснил он соседям.
Маленький украинец быстро освоил язык и вскоре бегал со своими смуглыми братьями по селу, отличаясь от них лишь высоким ростом и светлой кожей. Так и росли, учились в сельской школе, работали в поле, пасли скот.
— Петро, ты бы присмотрел для моего кенжетая (младшенького) невесту в своем селе, там же украинцев много живет, — попросил однажды Кудайберген старого друга Петра Олейника.
Его младшенькому, Билипу, шел уже 21 год.
Петро жил в селе Каратогай (в разные годы колхоз «Красный Восток», Соколовка) Хобдинского района недавно организованной Актюбинской области. Бывая в Соль-Илецке по делам, он частенько оставался ночевать у своего казахского друга.
— Так он же у тебя даже по-русски толком говорить не умеет! – удивился он.
— Научится, — твердо ответил Кудайберген. – Нельзя, чтобы забыл, кто он есть и какого роду.
Невеста для Билипа нашлась, ее звали Мария, она тоже была из семьи украинских переселенцев.
Свадьбу не играли, теща из старых юбок сшила молодым рубашки, тесть Дорофей отдал зятю свои плотницкие инструменты, а отец Кудайберген привез овцу и кое-что из домашней утвари.
— Рядом с селом Калиновка организовывается колхоз, езжайте туда, работа и жилье там найдутся, — наказал он сыну.
Так и сделали. Филипп устроился в колхоз точильщиком кос, а Мария — поваром. За хорошую работу им даже выдали премию — новую телогрейку и три метра ситца. В голодном 1933 году они перебрались в Каратогай к родителям, вместе было легче пережить голод, а в 1935 году у них родилась первая из пятерых детей — дочь Мария.
Дыхание войны
— Отец ушел на войну в самом ее начале, — вспоминает Мария Филипповна. – Мне было 6 лет, я уже работала с мамой в поле, вязала шерстяные варежки и носки для фронта. Ходила в сельскую 2-классную школу. Зимой мамы заворачивали нас в большие платки, а вместо обуви использовали толстые, отрезанные от телогреек рукава, зашитые с одной стороны и с шнурками-завязками с другой. Так и проучилась два класса, другого образования у меня нет.
Питались скудно. Кое-что из скота и птицы держали, но только для того, чтобы выполнить обязательный план по сдаче молока, масла, шерсти, мяса и яиц.
1942 год выдался урожайным, все знали, что его под корень заберут в закрома государства, но радовались, надеясь, что и им что-то останется. В самый разгар лета случилась беда. Дезертиры, прятавшиеся в оврагах, подожгли степь, огонь в считанные часы мог уничтожить весь урожай.
— В селе никого не было, кроме детей, – продолжает баба Маша свой рассказ. – Одноногий дед, оставшийся присматривать за конторой, запряг в пожарную телегу с бочкой воды старую кобылу и, посадив в нее нас, погнал к полю. Пожар, забивая пламя ветками и тряпьем, поливая водой, мы сумели остановить, когда до кромки поля с колосящейся пшеницей оставалось метров десять. Мне тогда было семь лет.
Осенью 1943 года в село пришел обоз с беженцами из Украины, перегонявшими свой и колхозный скот в глубь Казахстана. Вокруг рогатых волов, впряженных в большие телеги, шустро передвигаясь на костылях, вертелся маленький, конопатый одноногий мальчик.
— А нога где? – поинтересовалась успевшая познакомиться с ним Маша.
– Гитлер оторвал, — с готовностью ответил малец. – Дом наш разбомбили, только я жив остался, а мама, сестрички погибли.
— Я тогда по-настоящему поняла, что такое война, — делится ветеран.
На зиму беженцы остановились на постой в домах сельчан.
— К нам определили трех пожилых мужчин, — продолжает Мария Филипповна. – Завшивели они ужасно! Мама приказала им снять всю одежду, три часа кипятила ее в большом казане, а они все это время сидели на печи, прикрывшись одеялами.
Ранней весной они ушли дальше на юг, оставив в знак благодарности одну из своих коров.
— Таких коров я не видела никогда потом, — утверждает баба Маша. – По сравнению с нашими, степными, она была просто огромной и четыре ведра молока давала в день! Через год ее украли. Мама до самой смерти вспоминала ее.
Чтобы не было войны…
Отец, провоевавший всю войну от начала до конца в пехоте и получивший несколько ранений, вернулся в 1945 году и впрягся в колхозные дела. Жизнь потихоньку налаживалась. А 25 ноября 1950 года в селе появились вербовщики с юга. Там, в самом южном казахстанском Пахтааральском районе (ныне Мактааральский район Туркестанской области) было решено поднять хлопковую целину, страна остро нуждалась в текстиле.
— Для вас все готово, новые дома, школа, больница, хорошо оплачиваемая работа уже ждут, нужно лишь взять с собой самое необходимое из вещей и продукты в дорогу, — клятвенно заверяли улыбчивые южане с бегающими глазками.
Люди, никогда не видевшие сытой жизни, с радостью соглашались.
— Поехало большинство жителей трех близлежащих колхозов, — вспоминает баба Маша. – Мне тогда исполнилось 15 лет.
На степном полустанке, куда прибыл товарный состав с целинниками, их спешно погрузили в грузовики и через пару часов в полной темноте так же спешно выгрузили. Кругом простиралась голая, промозглая осенняя степь, а под утро выпал снег и ударил мороз. Несколько дней жили под открытым небом, ночью укутывая детей в одеяла, пока, наконец, не прибыли грузовики со стройматериалами. Им теперь предстояло самим строить себе дома. Весной степь вокруг ожила из-за множества завезенной техники и тысяч людей, приехавших поднимать хлопковую целину.
— Как мы там жили и работали, даже вспоминать не хочется, — признается труженик тыла, ветеран-целинник Мария Филипповна. – Работа на хлопковых полях — это адский труд, собирали же хлопок вручную, мотыжили, пололи бесконечные поля тяпками. Но я работы не боялась, в войну труднее было.
Мария, несмотря на свои 15 лет, стала передовиком хлопковой целины. В 45-градусную жару собирала в день около 300 килограммов хлопка.
Зарабатывали здесь люди хорошо. Многие, получив зарплату за весь год, тут же уезжали на несколько дней в Ташкент, он находился в 200 километрах, скупали там все подряд — нужное, ненужное и возвращались домой довольные, но с пустыми карманами.
Там же, когда ей исполнилось 18 лет, Мария вышла замуж. Через 10 лет семья вернулась на родину, в село Каратогай. Замужество счастья и покоя не принесло. Муж, пристрастившийся к спиртному на целине, не бросил пить и в Каратогае. Она промучилась с непутевым супругом больше 20 лет, пока повзрослевший сын сам не выгнал пьяницу из дома.
— Он бы не выгнал, отец ведь родной, — оправдывает сына баба Маша. – Но тот стал поднимать на меня руку. Этого сын вытерпеть не мог.
В 1974 году они переехали в Актобе. Мария продала хату в селе, весь скот, добавила сбережения, которые по копейке собирала от продажи картофеля на собственном участке, и купила маленький домик на Курмыше. Дети пошли в школу, она устроилась на работу на макаронную фабрику по соседству. Сейчас дети выросли, обзавелись семьями. Сын работает на железной дороге, одна из дочерей – воспитатель в детском саду, другая – педагог. Выросли внуки, которые души в бабушке не чают и каждый день навещают, чтобы попробовать ее вкуснейшие пироги.
В нынешний День Победы труженику тыла, целиннику и ветерану труда Марие Филипповне исполняется 84 года.
— Хорошо мы все-таки жили, — заключает она вдруг, ставя точку в разговоре, – голодно было, конечно, и порой одеться не во что. Но зато и люди другие были. Нам для счастья ведь немного и надо было — был бы кусок хлеба на столе, валенки на зиму и чтобы войны не было.
Санат РАШ
