«Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать» — с такими словами Волк из басни Крылова уволок Ягненка в лес. Героя нашей истории 23-летнего Дениса Костюка жизнь изрядно побила, не раз бросая из огня да в полымя. Сегодня он, выпускник Тамдинской вспомогательной школы-интерната, без документов, прописки,
крыши над головой, в одежде с чужого плеча, с отмороженными ногами, находится в приюте для бомжей. Парень виноват лишь тем, что имел несчастье родиться в своей семье, где мама с папой родных детей променяли на водку.
Мы встретились с Денисом в Центре социальной адаптации лиц без определенного места жительства. За день до этого в редакцию позвонил директор центра Сабыргали Даулетов: «Пропадет парень. Надо как-то помочь ему», — предложил он.
— Денис не первый раз оказывается в центре. Был он у нас летом прошлого года, осенью, и вот опять пришел в конце декабря. По характеру исполнительный, спокойный, работящий. Ему бы жилье какое-нибудь найти, постоянную работу, жалко парнишку, — рассказал Сабыргали Кумарович уже в своем кабинете.
Денис поздоровался с нами кивком головы. Безропотно присел на краешек кресла, сцепил руки, сложив их на коленях, и все время сидел так, не меняя позу, не жестикулируя. На все наши вопросы отвечал быстро, коротко, откровенно, прямо глядя в глаза, словно находился на допросе у следователей. Он говорил такие вещи, от которых болело сердце и хотелось плакать. Но в его глазах не было ни боли, ни слез.
— Я, Костюк Денис Викторович, родился 3 марта 1990 года, — заученно проговорил парень. — Мы жили здесь, в Актобе, по улице Оренбургская, дом 27, квартира 4. С нами вместе жили бабушка и дедушка. Квартира была двухкомнатная, но дедушка переделал ее в трехкомнатную. Бабушка рано умерла. Родители, сколько помню, все время пили. Дома часто бывали чужие люди, они все вместе выпивали, потом отец скандалил, избивал маму, меня бил. Я прятался, вызывал милицию, убегал к знакомым с маленькой сестренкой на руках. Есть было нечего, я попрошайничал на колхозном рынке. Приносил продукты домой, сестренке, ее зовут Александра. Она младше меня на шесть лет. Когда мне шел десятый год, нас определили в Алгинский детский дом. Но так как я почти не учился в школе, не успевал по предметам, меня перевели в Тамды, а сестренка осталась в детдоме, в группе детского сада. Ей было тогда четыре годика.
В школе-интернате мальчик не голодал, был под присмотром. Но сказать, что жить ему стало лучше, нельзя. Его часто били мальчишки, заставляя «таскать» деньги, продукты. Воспитатели, наказывая, тоже били. Единственная воспитательница, которая всегда по-доброму относилась к детям, была Татьяна Григорьевна. Только она и осталась для юноши светлым воспоминанием. Денис часто убегал из интерната, быть может, раз пятнадцать, его тянуло в город, домой. Он ходил кругами возле дома, в котором поселились чужие люди, ночевал в колодцах, подвалах. Иногда останавливался у знакомых, которые раньше выручали мальчишку от голодной смерти, спасали от отцовских побоев. Они впускали Дениса в дом, помогали, чем могли. Но со временем парень сам стал понимать, что у тех и без него хватает проблем.
— От них я узнал, что дедушка ушел в дом престарелых, мама умерла. Она в последние годы скиталась по колодцам, видно, отморозила ноги. Когда делали пересадку кожи, ее сердце не выдержало. Где отец, ни-кто не знает, — продолжал Денис.
В школе-интернате он очень скучал по своей сестренке, пытался узнать о ее судьбе. Кто-то сказал, что Сашу удочерили, увезли в Германию. Окончив школу, Денис первым делом поехал в Алгинский детский дом. На его счастье оказалось, что Александру никто не забирал. Брату с сестрой разрешили встретиться.
— Она меня сразу узнала, хотя прошло столько лет. Выросла так, красивая стала. Спросила меня: «Где мама?». Я говорю: «Нет больше мамы»… С той поры мы общаемся с сестренкой, я, как могу, помогаю. Она рассказывала, что занимается плаванием, знает казахский, английский языки, на конкурсе по казахскому даже получила грамоту. Сейчас Александра учится в Яйсанском профлицее. Я спрашивал: «Тебя ни-кто не обижает?». Она говорит, что никто не обижает, только скучает по мне, ждет, когда я приеду.
Денис вернулся в Актобе. Подрабатывал в шиномонтажках, работал на стройках, мыл машины, в общем, брался за любую работу, чтобы прокормиться. Когда заработок был неплохой, снимал комнату, но чаще жил у знакомых, друзей. Бывало, что оставался совсем без жилья и без денег. Как-то в момент отчаяния, съежившись от холода, он пришел в полицейский участок, попросился переночевать. Но ему сказали: «Иди отсюда. А то закроем тебя тут до конца жизни». Кто-то подсказал, что есть приют для бомжей, теперь Денис знает, где всегда можно найти и хлеб и кров.
— Я умею водить машину, мне бы права получить, выучиться на автослесаря или автоэлектрика, — говорит парень. — Или на компьютерщика. Я жил с другом-компьютерщиком Серегой, мы вместе работали. Я научился ставить антивирус, переустанавливать программу, делать мелкий ремонт компьютера. Он неплохо зарабатывал, но моя доля в основном тратилась на продукты. Я полгода жил в его квартире, потом ушел. Когда он пьет, начинает бить все вокруг.
Денис рассказывает, что однажды, в конце декабря, в час или два ночи шел в компьютерный клуб, надо было кому-то деньги отдать. На улице его остановили полицейские.
— Их было три человека, стали спрашивать, куда иду, зачем. Называли имена, спрашивали — знаю ли я их. Я никого не знал. Нет, я не пил, был совершенно трезвый. Меня побили, отобрали сотовый телефон, это был хороший телефон, я его с рук за двадцать тысяч тенге купил. В кармане было семь тысяч тенге, тоже отобрали. На машине вывезли меня в сторону хромтауской трассы и бросили в лесополосе. Я пошел обратно, останавливал машины, но никто не тормозил. Уже почти у самого города, под утро, меня подобрала легковушка. Обе ноги горели от мороза, одну я сильно отморозил, не мог уже идти. Пришел к Сергею, он спрашивает, где деньги, не верит, что отобрали. Я ушел от него в этот приют. Здесь медсестры обрабатывают ногу, она почернела вся, волдырями пошла. На этой неделе обещали удостоверение выдать, а то у меня из документов только свидетельство о рождении, РНН и справка о том, что прописан в Тамдах.
На вопрос о вещах Денис ответил, что куртку ему дали знакомые ребята, до этого он ходил в легкой летней курточке, брюки тоже не сам покупал, донашивает чьи-то.
— А ботинки здесь, в центре, нашел, — показывает на ноги парень.
— Какие планы у тебя, как ты вообще представляешь себе свое будущее? — спрашиваем мы напоследок.
— Если бы я выучился, нашел работу, снял бы комнату. И первым делом поехал бы к сестренке. Ей еще три года учиться, я говорю ей: «Потерпи немного, выучишься, я заберу тебя». Вместе нам было бы легче.
Мы прощаемся, Денис Костюк спешно поднимается, едва кивает головой и уходит в темноту длинного коридора…
Из первых уст
Нет прописки — нет жилья
Начальник отдела управления образования Актюбинской области Галина Еремеева пояснила, что Денис и Александра Костюк не могут претендовать на жилплощадь родителей:
— 16 мая 2000 года было вынесено постановление акима области за номером 610 о направлении детей в школу-интернат. 13 марта того же года их родители решением горсуда были лишены родительских прав. Денис в тот момент учился в 1 классе средней школы № 5, Александра была в дошкольном возрасте, но детский сад не посещала. В постановлении указано, что дети не имеют никакого имущества и жилплощади.
Квартира по улице Оренбургской принадлежала дедушке Дениса по матери. В ней были прописаны только он и один из его сыновей — дядя Дениса. Ни мать, ни отец, ни сами дети в это жилье вписаны не были. Поэтому сейчас стоит вопрос не о том, чтобы вернуть детям квартиру, а о том, чтобы поставить их на очередь.
— Александра стоит в очереди на жилье в Мартукском районе, так как на данный момент прописана в общежитии Яйсанского профлицея. Денису, если его пропишут в Центре адаптации, необходимо также встать в очередь, пока ему не исполнилось 29 лет, — говорит Галина Пантелеевна.
По словам сотрудников Тамдинской вспомогательной школы-интерната, Денису в год выпуска были выданы свидетельство о рождении, удостоверение личности, СИК, РНН, но он потерял удостоверение. Должен был приехать, чтобы забрать восстановленные документы. В школе говорят, что Денис был спокойным, послушным подростком, единственное, что доставляло хлопоты воспитателям — его частые побеги. Он все время рвался в город, искал родственников, которым, по сути, не был нужен.
Гульсым НАЗАРБАЕВА
