Продолжение.
Начало в № 5, 7, 9, 11, 13, 27 от 17.01, 24.01, 31.01, 7.02, 14.02, 4.04. с. г.
После этого Евдокия Яковлевна сообщила нам, что теперь буквы будем изучать по букварю. Для этого она разделила класс на две группы, потому что на всех было только два старых, потрепанных букваря. Перед каждой группой открывала страницу с нужной буквы. Мы долго рассматривали страницу, букву. Больше всего хотелось листать букварь дальше, смотреть на рисунки красивых животных, зданий, машины, но урок заканчивался быстро, нас торопили на работу помогать своим матерям, сестрам. Мы выполняли самую разную работу, но каждая из них укрепляла и совершенствовала наши навыки.
К тому же, говоря честно, мы, дети, больше отдавали предпочтение труду, чем учебе, потому что любые виды колхозной работы для нас были уже привычны. Учеба нам тогда казалась делом второстепенным.
В сентябре 1945 года я пошел во 2-й класс. Из 18 бывших первоклассников пришли только 12. Никто не спрашивал, где остальные шесть, даже учительница ничего не сказала о них. Как после битвы на полях войны о потерях молчат, только снимают шапки и кланяются. Наша школа находилась за тысячи километров от фронта, но последствия войны сказывались и на мирных жителях.
К учебе я уже относился серьезно, не как к второстепенному делу, умел читать, писать. Это вызывало у мамы большую радость. Да и люди воспряли духом. В тот победный 1945 год народ чувствовал себя Победителем.
Школа начала готовиться к 28-й годовщине победы Октябрьской революции. Учительница поручила мне выучить наизусть стихотворение Самуила Маршака «Партизанское угощение» и выступить на концерте в клубе колхоза.
Содержание стихотворения, думаю, для многих читателей знакомо: советские партизаны разведали, что по большей трассе на мотоциклах мчится отряд фашистских штурмовиков. Нужно было остановить их и прервать наступление врага. И партизаны проявили всю свою смекалку. Они выпустили навстречу штурмовикам свинью и десяток кур с петухом. Фашисты обрадовались, остановились, кричали, как им повезло, что они сегодня «состряпают славный миттачсмаль (Mittagsmahl – обед. – Прим. авт.). Они бросились ловить свинью и кур. В это время грянули огневые залпы партизан. Фашисты были уничтожены. Стихотворение заканчивается словами «Отряд советских партизан им подложил свинью».
Первый для меня самодеятельный концерт в колхозном клубе и первое публичное выступление не только запомнились, но и часто с позиции сего дня подвигают меня к обобщениям. Прежде всего внешний вид жителей поселка, пришедших в клуб, сама атмосфера. Колхозники собрались в клубе очень поздно, почти ночью. Небольшой зал клуба был заполнен битком. Аудитория серая, безликая, из-за того что почти все в стеганых серых телогрейках (фуфайках). Ни одной цветной одежды. В основном женщины, девушки и дети. Нескольких инвалидов войны почтительно усаживали на первые ряды. На подоконниках, на сцене светились керосиновые лампы. Они наводили тень на лица сидящих, из-за чего блестели только глаза.
Эта картина до сих пор у меня перед глазами. Она неотступно наводит на мысль о том, что до какой убогости, скудности может довести нашу жизнь война.
Девушки исполняли украинские, русские хоровые, сольные песни, выступали такие же, как я, ученики вторых-четвертых классов. Люди были настроены доброжелательно. Потому много хлопали, хотя и не всегда заслуженно. Например, я от волнения свой стих «Партизанское угощение» не прочитал с выражением, а прокричал. Аудитория вся встала и долго аплодировала. Я удивился и подумал, что они благодарят не меня, а за то, что наши партизаны средь белого дня обманули фашистов и разгромили их.
В этом тоже проявился высокий победный дух народа в том памятном 1945 году. Вмиг исчезли убогость, скудность, тревоги, печали, все как будто развернули плечи и стали тем самым богатырским народом-победителем. Таково было ощущение от того общепоселкового праздника.
В организации этих торжеств особо хочу отметить заслуги самоотверженных учителей Полтавской начальной школы. Пять-шесть человек смогли придать одухотворенность, вселить веру и надежду в жителей всего поселка. Пришедшие поздно вечером в клуб хмурые полтавчане уходили ночью жизнерадостные, с сияющими лицами. Так что труд и заслуги педагогов военной поры бесценны и до конца, к сожалению, не оценены по достоинству.
В мае 1946 года Евдокия Яковлевна раздала нам табели об окончании второго класса и пригласила на экскурсию, за поселок. Принесла огромный, испеченный по-украински, каравай хлеба, каждому раздала по кусочку комкового сахара. Посидели хорошо, но к концу прогулки мы были опечалены: оказалось, наша учительница организовала прогулку, чтобы попрощаться с нами. Она уезжала на родину, в какой-то российский город. Сказала, что не знает, кто будет преподавать нам, но попросила жалеть учителя хотя бы потому, что его работа тяжелая, тем более сейчас, после такой всеобщей обездоленности из-за войны.
Мною овладела грусть от расставания с ней, потому весь отдался работе в колхозе. Вспоминал и слова своего отца о том, что все невзгоды нужно заглушать трудом. Направился к председателю колхоза, чувствовал себя храбрецом, так как уже мог выбирать на свой вкус из того, что есть. Трудился, как всегда, до конца августа.
В третьем классе к нам пришла учительница Захаржевская Екатерина Михайловна, родом из города Старый Самбор Львовской области. После того как Украину оккупировали гитлеровцы, приехала к родственникам в нашу Полтавку. Видно было, что военное лихолетье изрядно потрепало ее. Она постоянно ходила в застиранной бордовой куртке и юбке, сшитой из солдатской шинели. Вечерами тащила на спине огромную охапку сухих веток из березовой рощи. Все свидетельствовало о том, что наша новая учительница не имела элементарных бытовых условий для более или менее нормальной жизни. Тем не менее эта пожилая, умудренная опытом, той советской закалки женщина учила нас по всем правилам, чтобы мы смогли получить хорошие знания.
В 4-м классе нашим преподавателем стал офицер Егоров Владимир Степанович. Из его рассказа мы узнали, что его тоже нещадно истерзала война. Дом в Белоруссии сожгли гитлеровцы, все его родственники погибли при бомбардировках.
Уроки Владимир Степанович проводил необычно, совсем не в привычной для нас форме. Например, на арифметике мы только заучивали наизусть таблицы умножения и каждый раз отвечали на фронтальный опрос.
Чему он основательно нас учил, так это разучивать и исполнять песни, главным образом военные. Каждый день, в 16.00, назначал внеурочные занятия, куда приходил с гармошкой и распевал вместе с нами. Благодаря этому в течение только одного учебного года мы выучили и свободно исполняли песни «Широка страна моя родная», «Варяг», «Вставай, страна огромная!», «В землянке», «Катюша», «По дорогам и по взгорьям», «На солнечной поляночке», «Шумел сурово брянский лес», «Три танкиста», «Где же вы теперь, однополчане?».
Мы, дети, хорошо понимали, что Владимир Степанович зачастую отходит от учебной программы. Но от этого ничего не потеряли, скорее, наоборот, приобрели много полезного.
Жизнь других – скудность всеобщая
В пятом и шестом классе, с 1948 по 1949 год, я учился в разных школах города Актюбинска, жил у родственников. До сих пор вспоминаю это время как самое тяжелое в моей жизни в материальном и особенно моральном отношении. Из-за гибели отца и напрямую связанного с войной ухода из жизни дедушки, а затем сестренки меня не покидала мысль, что моя семья является самой несчастной, да и по уровню благополучия считал нас самыми обездоленными и крайне бедными. Так думал, пока не увидел жизнь других семей.
В августе 1948 года мама определила меня жить у моего троюродного дяди. Он был доблестным воином, прошедшим ее горнило от начала до конца. Трижды был ранен. Но каждый раз возвращался в строй и даже участвовал в боях за взятие Берлина.
Продолжение
в следующих номерах «АВ»
