40 лет назад — 30 июня 1971 года — произошла катастрофа космического корабля «Союз-11», в результате которой погибли члены экипажа — Георгий Добровольский, Владимир Волков и наш земляк Виктор Пацаев.
Как это было
19 апреля 1971 года в СССР запустили в космос первую в мире долговременную орбитальную станцию «Салют-1». История этой станции полна драматизма. Началось с того, что, когда ее вывели на орбиту, не открылся отсек с научной аппаратурой, где были солнечный телескоп и другие астрофизические приборы. Отсек так и остался заблокированным.
Далее, 23 апреля 1971 года космонавты Владимир Шаталов, Алексей Елисеев и Николай Рукавишников на корабле «Союз-10» причалили к станции, но через пять с половиной часов совместного полета аппараты пришлось развести из-за неполадок в стыковочном узле. Перейти на борт «Салюта» космонавтам не удалось, и они возвратились на Землю.
Наступила очередь следующего экипажа — Алексея Леонова, Валерия Кубасова и Петра Колодина. Их дублерами стали Добровольский, Волков и Пацаев. Этот полет по продолжительности должен был превзойти знаменитый 18-суточный полет Андрияна Николаева и Виталия Севастьянова.
За трое суток до старта на предполетном медобследовании у Кубасова врачи обнаружили небольшой воспалительный очаг в легких.
Было принято решение заменить весь экипаж и отправить в полет дублеров — Добровольского, Волкова и Пацаева.
Роковое предсказание
Как рассказывала Вера Пацаева, ее муж очень обрадовался, узнав, что он летит на станцию. Примерно за полгода до этого Владислав Волков и Виктор Пацаев вместе с женами и детьми отдыхали в пансионате на Истре. Вера Александровна вспоминала, как однажды они засиделись до позднего вечера, разоткровенничались, и Владислав признался: «Я рад, что не полечу на первую станцию». — «Почему?» — удивилась Пацаева. «Мне было предсказание, что я погибну», — ответил он.
«… Полет нормальный»
6 июня. Краткий рапорт командира — и вот уже космонавты показались на верхней площадке ферм обслуживания. Последние, прощальные взмахи рук, последние взгляды на Землю перед стартом. «Союз-11» стартовал точно в назначенное время — в 7.55.
Через сутки Добровольский, Волков и Пацаев, уже на «Салюте», приступили к выполнению программы. Их экипаж был первым, работавшим на орбитальной лаборатории длительного действия. Экипажу не суждено было рассказать о своем полете. Но сохранившиеся документы позволяют воссоздать день за днем события и саму атмосферу звездного рейса. За привычными «Все отлично», «На борту полный порядок», неизменно звучавшими в радио- и телерепортажах с орбиты, стоял изнурительный труд.
Пожар на станции
Космонавты выполнили насыщенную программу научных, военных, медицинских и технических экспериментов. Не обошлось и без происшествий. На орбитальной станции случился пожар — загорелись силовые кабели, повалил едкий дым. Космонавты едва успели перейти в спускаемый аппарат и уже готовились к срочной эвакуации.
«У Добровольского был замечательный характер — он все умел перевести в шутку, — говорит Вера Пацаева. — Наверное, не все знают, что на борту станции «Салют» случилось ЧП — загорелась проводка. Тогда Волков передал сообщение на Землю: у них пожар, и они будут спускаться. Георгий не стал спорить, хотя вместе с Витей продолжал искать причину огня. В конце концов они ее нашли и устранили. Полет продолжился».
Домой с рекордом
К 29 июня все готово к возвращению на Землю, экипаж поздравили с успешным выполнением программы. После контрольных проверок герметизации спускаемого аппарата перед расстыковкой «Союз-11» получил добро на «отчаливание» от станции. В 21.28 по московскому времени «Союз» отстыковался от «Салюта».
30 июня в 1.35 после ориентации «Союза» включилась тормозная двигательная установка. Отработав расчетное время и потеряв скорость, корабль начал сходить с орбиты. После аэродинамического торможения в атмосфере нормально раскрылся парашют, сработали двигатели мягкой посадки, спускаемый аппарат плавно приземлился в степи Центрального Казахстана, западнее горы Мунлы.
Приборы измерительного комплекса бесстрастно зарегистрировали продолжительность экспедиции — 23 дня, 18 часов, 21 минута, 43 секунды. Есть новый мировой рекорд!
Трагедия
Из воспоминаний врача Анатолия Лебедева, работавшего тогда в Центре подготовки космонавтов: «30 июня в 1.35 «Союз-11» включил тормозную двигательную установку и начал спуск к Земле. Мы на своем вертолете внимательно вслушивались в радиопереговоры других поисковых групп — кто увидит корабль первым?
Наконец лаконичное: «Вижу! Сопровождаю!» — и взрыв голосов в эфире. Всех голосов, кроме… Да, точно: удивляло одно — никто из экипажей поисковой службы не мог связаться с космонавтами. Мы еще тогда подумали: наверно, строповая антенна не работает, поэтому нельзя связаться с «Союзом».
Наконец и мы, медики, через иллюминаторы вертолета увидели бело-оранжевый купол парашюта корабля, чуть серебристый от восходящего солнца.
Бесшумно (для нас!) взбили облако пыли двигатели мягкой посадки «Союза», плавно сникла шелковая «пена» парашютной системы. Мы сели вслед за кораблем, метрах в пятидесяти-ста. Как бывает в таких случаях? Открываешь люк спускаемого аппарата, оттуда — голоса экипажа. А тут — хруст окалины, стук металла, стрекот вертолетов и… тишина из корабля.
Мне довелось извлекать из корабля первым его командира — Георгия Добровольского. Я знал, что он сидел на среднем кресле. Не скрою, я его не узнал: космонавты обросли бородами за время полета (были у них сложности с бритьем), да и необычные условия спуска тоже, по-видимому, повлияли на их внешний вид. Вслед за Добровольским мы вынули Пацаева и Волкова.
У всех космонавтов была практически нормальная температура тела.
Да и, честно сказать, это не то чтобы непонимание — мысль о трагедии просто ни к кому и близко не приходила в те секунды. Вся наша медицинская бригада развернулась мгновенно. Опытный реаниматолог из Института имени Склифосовского сразу определил характер и средства помощи. Шесть врачей приступили к проведению искусственного дыхания, непрямого массажа сердца, но тщетно…»
Разгерметизация
Через несколько дней стали известны результаты расшифровки записей «черного ящика». Анализ записей автономного регистратора системы бортовых измерений показал, что с момента отделения бытового отсека — на высоте более 150 километров — давление в спускаемом аппарате стало падать, и через 30-40 секунд стало практически нулевым. Спустя 42 секунды после разгерметизации сердца космонавтов остановились.
Из воспоминаний космонавта Алексея Леонова: «Ошибка была заложена в конструкции. Произошла разгерметизация кабины во время отстрела орбитального отсека. При монтаже шариковых клапанов монтажники вместо усилия 90 килограммов закрутили с усилием 60-65. При отстреле орбитального отсека произошла большая перегрузка, которая заставила сработать эти клапаны, и они рассыпались. Обнаружилась дырка диаметром 20 миллиметров. Через 22 секунды космонавты потеряли сознание.
Клапан, выравнивающий давление в кабине по отношению к внешней атмосфере, должен был сработать в штатном режиме на высоте 4 километра, а он сработал в вакууме…»
Герои посмертно
Экипаж спускался на землю без скафандров. Такое решение принял лично Королев еще перед полетом «Восхода». Да и разместить в «Союзе» трех человек в скафандрах невозможно. Впрочем, и проблем с герметичностью прежде не возникало ни в одном из полетов «Востоков», «Восходов», беспилотных и пилотируемых «Союзов».
После гибели Добровольского, Волкова и Пацаева космонавты стали летать в специальных костюмах. Срочно были разработаны рекомендации, гарантирующие безопасность людей в случае разгерметизации спускаемого аппарата.
Летчики-космонавты СССР, Герои Советского Союза Георгий Тимофеевич Добровольский, Владислав Николаевич Волков и Виктор Иванович Пацаев вошли в историю космонавтики как первый экипаж первой орбитальной станции «Салют».
Герои-космонавты, смерть которых оплакивала вся страна, были похоронены у Кремлевской стены.
«Это был шок»
30 июня 1971 года — трагическая дата не только в истории освоения человечеством космического пространства. Смерть трех космонавтов близко к сердцу восприняли во всем мире, но особенно остро боль тяжелой утраты почувствовали семьи, друзья, близкие и земляки космонавтов.
К тому времени история освоения космоса человеком насчитывала всего-то 10 лет, и современники, наверное, помнят, какое восхищенное отношение было тогда к героям-космонавтам. А весть о том, что в космос на корабле «Союз-11» полетел актюбинец Виктор Пацаев, вообще всколыхнула всю область. Не побоюсь сравнения, но для нашей области его полет имел такое же значение, как и полет Юрия Гагарина для всего человечества.
Родственники, друзья детства, одноклассники, учителя Виктора Пацаева буквально считали дни 23-суточного полета космонавтов и жили в предвкушении их благополучного возвращения на Землю. Жили в ожидании приезда Виктора Пацаева на родину. Его ждали в Актобе, где он учился в старших классах, и в Алге — городке, в котором прошло его детство. Но, увы, они его так и не дождались…
О тех незабываемых и горестных днях вспоминали мы накануне в Алге с женщинами, которые в свое время хорошо знали Виктора Ивановича Пацаева. Правда, для них он тогда был просто Витя.
Жива-здорова учительница космонавта. Участница Великой Отечественной войны, 93-летняя Мария Сергеевна Сенченко учила шестиклассника Витю Пацаева в далеком 1946 году. В том же шестом классе училась и 80-летняя Вера Бевзенко, тогда ее фамилия была Мацына. Они обе хорошо помнят Виктора, который был очень скромным мальчиком.
— Когда мы услышали, что в космосе Виктор Пацаев, я сразу подумала: не одноклассник ли мой, — говорит Вера Гавриловна. — Спрашиваю у брата мужа Алексея, а он с ним дружил в детстве, не друг ли его в космосе, а тот: да, нет, не может быть, а после обеда бежит радостный: «Он! Витя!».
«Тогда в Алге у всех была настоящая эйфория, все чувствовали свою причастность к космосу. У одноклассников, а их было тогда много живых еще, брали интервью, печатали их воспоминания. Сейчас их уже не осталось, кроме меня. А потом случилось горе, которое мы все восприняли как личное, семейное…».
— Да, это был настоящий шок для всех нас — учителей, одноклассников, земляков. Мы плакали, и горечь той утраты сохранилась до сих пор, — с грустью добавляет Мария Сергеевна.
Мирал ДЖАРМУХАМБЕТОВ
