Судьба плетет свои кружева, нанизывая на крючок время, связывая крепкими нитями сердца и души людей. Сорок лет назад на станции Эмба девчонка-казашка гоняла мяч с пацанами, ни сном ни духом не ведая, что на берегу Черного моря, в далекой Турции, подрастает ее жених. И встретит она его в белокаменной.
А замкнет электрическую цепь их будущих отношений казахское слово «балық». На последовавший за ним вопрос: «Мусульман?» она ответит: «Да, мусульманмын».
Жанну Маханову в школе называли Батька Махно, настолько она была шустрой, прямолинейной, справедливой и настырной. Могла и кулаком двинуть в случае чего. А случаев таких было предостаточно: то она заступалась за одноклассниц, то отбивала котенка у соседских ребят, то защищалась от нападок сверстников. Росла девочка у бабушки, пока родители, каждый по отдельности, устраивали личную жизнь. Именно этот факт становился поводом злословия окружающих. Бабушка не давала в обиду внучку, но с ранних лет Жанна усвоила: ты сам в ответе за свою жизнь.
После восьмого класса она поступила в педучилище Туркестана, откуда родом ее отец. Окончив первый курс, решила перевестись в Актюбинск. И тут как тут ее величество случай. В Туркестане, на автобусной остановке, девушка встречает россиянку. Дама в шортах и футболке развешивала объявления. «Вы не подскажете, где поблизости есть учебные заведения?» – обратилась она к окружающим, но многие плохо говорили по-русски, потому промолчали. Наша боевая Жанна, как обычно, пришла на помощь человеку. Весь день она водила новую знакомую по институтам и училищам, помогая той набирать работниц на текстильную фабрику в город Лобня Московской области. За несколько дней Жанат (так по паспорту ее имя) подружилась с тетей Лидой. А к концу их рекламной эпопеи твердо решила поехать в Москву. Ей даже пообещали место бригадира набранной команды.
– Два плацкартных вагона девчонок повезли мы в Россию, – вспоминает Жанна. – Казашки, узбечки, каракалпачки, армянки, уйгурки – кого только не было! Провожая их, родители просили меня присмотреть за девушками. А ведь я и сама была еще ребенком.
Понаехавшие
Фабрика встретила новобранцев хорошо, общежитие не хуже гостиницы, приличная зарплата, отличное питание. Два года проработала Маханова бригадиром в мотальном цехе, а потом по предложению подруги Фатимы решила снова рискнуть и круто поменять род деятельности: устроилась санитаркой в Дом престарелых. Все же Москва, да и зарплата побольше, премиальные платят, выдают талоны на дефицитный товар – чехословацкие сапоги, капроновые колготки. Отказывая себе во многом, Жанна отправляла родным в Казахстан деньги, посылки, покупала в подарок одежду, косметику на Рижском рынке. Жила в общежитии, позже получила полуторку.
– Честно говоря, я там чуть с ума не сошла. Видя, как некоторые сотрудники обижают стариков, плохо ухаживают за ними, грубят, я не могла сдерживаться, заступалась за них. Бывало, что и дралась. Обращалась в местную газету, выходили разгромные статьи. Мне было все равно, что иногда нас называли «чурки», «понаехавшие». Добросовестно выполняла работу, жалела постояльцев, видела в них своих бабушку, маму, отца, брата. Они тоже полюбили меня, делились бедами. Постепенно мы навели порядок, у нас были хорошие отношения с главной медсестрой Надеждой Сергеевной. Меня назначили лаборанткой, выделили отдельный кабинет, – рассказывает Жанна.
В этом-то кабинете и стоял аквариум. Как-то после выходных девушка кормила рыбок, по-казахски приговаривая: «Балықтарым менің, жандарым, сендерге тамақ бермеді ма?» («Рыбки мои дорогие, вас никто не кормил?»). И тут сидевший у двери мужчина подскакивает: «Балықтарым?». «Ия, балықтарым». «Сен мусульман?». «Ия, Альхамдулиллях, мусульманмын».
– Мужчина, похожий на армянина, как начал меня обнимать, что-то приговаривает, радуется. А я от страха кричу, не пойму, что ему надо, – смеется, вспоминая тот день, наша героиня.
Выяснилось, что это турок, зовут Саид агай, ему 45 лет. Их бригада работает неподалеку, мужчина решил, что это госпиталь, и пришел с жалобами на желудок. В Доме престарелых никто не мог понять, о чем просит посетитель. И только Жанна, перемежая казахские, узбекские слова, вслушиваясь в турецкую речь, смогла с ним поговорить.
С той поры строители-турки стали обращаться к ней один за другим. Просили пойти с ними в магазин, на рынок, в больницу, аптеку. Батька Махно стала защитницей мусульман-турков. Их так и норовили обмануть, подсунуть свинину вместо говядины, втридорога продать духи, платки, игрушки – подарки для жен, детей. Жанна спорила с барыгами, сбивала цены, торговалась. Саид агай, а потом и Юсуп агай, начал намекать: «Хорошая, серьезная девушка. Такую келин нам надо». Стали сватать ее холостым красавцам. Но Жанна пресекла подобные разговоры: «Я не такая, не надо тут строить мне глазки». За это ее полюбили еще больше.
Бабушкино бата
Саид агай с Надеждой Сергеевной и ее супругом пригласили Жанну в ресторан «Космос», что на ВДНХ, втайне решив познакомить с Текином. На первой встрече молодые друг другу не понравились. Позже Жанна отмечала день рождения в общежитии, Саид агай снова привел Текина.
– Врать не буду, мне льстило, что красивый, скромный парень пытается за мной ухаживать. Мне было 20 лет, подруги смеялись, что я одна, все некогда заняться личной жизнью. На парней не обращала внимания, да и боялась, что обманут, бабушка же наставляла: «Не верь никому, береги себя». Текин был другой – не пил, не курил, спокойный. А главное, что меня покорило – он давал милостыню бездомным, жалел животных. Когда мы вместе перевязали кошке сломанную лапку, поняла – другого такого мужчину я не найду. Это мой человек.
Предложение Текин сделал Жанне в метро, вручив ей кольцо под шум колес. Она объяснила, что надо поехать в Эмбу, просить ее руки у мамы, бабушки. Новость о том, что Жанна выходит замуж за иностранца, всполошила всех родных. Они представили себе, что девочку увозят в гарем. Ведь это начало 90-х годов, актюбинцы чартерными рейсами толпами в Турцию не летали. Дядя Жанны настоял на том, чтобы молодой человек предоставил справку: «Холост, женат не был». Такая справка была получена, влюбленные отправились в казахский городок играть свадьбу.
– Все наши были настроены против, и только бабушка сказала: «Он мусульманин, я дам бата внучке». А когда она познакомилась с Текином, поговорила о Коране и вовсе полюбила его, – улыбаясь, продолжает Жанна. – Мергали ага, бабушкин сын, с которым я росла с малых лет, вытирал слезы на свадьбе. Подходил к Текину: «Это моя сестренка. Если хоть волос упадет с ее головы, я тебя из-под земли достану». Потом ко мне подходил: «Ты хорошо подумала? А вдруг он тебя продаст? А вдруг ты будешь там четвертой женой?».
Провожали молодоженов на вокзале большой толпой. Парню из Турции очень понравились гостеприимство степняков, щедрый дастархан, наши обычаи, крепкие узы между родными. Расписались Текин Оздемир с Жанат Махановой в Актюбинском ЗАГСе.
«Лишь бы ты была счастлива»
Слова про гарем засели в голове юной казашки, она со страхом поехала вслед за женихом на его родину. Но когда перед ней распростерлось море, когда ее окружили зеленые вершины гор и перед глазами замелькали невиданной красоты растения, девушка забыла обо всех сомнениях и подумала: «Это же рай, настоящий рай!».
Родители и шесть сестренок мужа встретили невестку хорошо. С первых дней полюбили ее. Жанна в двух словах рассказала нам о турецких свадьбах, на которых нет ломящихся от яств столов, гостям выносят на подносах сладости, предлагают кофе, чай. Нет там и таких понятий, как тост, тамада. Свадьба – это танцы, веселье. Кульминацией становится церемония вручения подарков. Каждый из гостей поздравляет молодоженов и кладет в специальную корзинку золотое украшение или крепит на ленту купюры.
Жанна научилась приветствовать старших, целуя руки и прикладывая их ко лбу. Научилась готовить национальные блюда: супы-пюре из чечевицы, плов из булгура, долму. Живут его родители в провинции Денизли, поселке Аккёй. Первое время Жанна работала переводчицей в паспортном столе, юридической конторе. Когда появились дети, полностью посвятила себя дому. Плюс помощь животным. Плюс активная общественная работа – родительский комитет, поддержка студентов из Казахстана, Узбекистана, Армении, Азербайджана и других стран СНГ.
– У нас тут свое сообщество женщин, мы помогаем малоимущим семьям. Как-то в парке встретила студентов – монгольских казахов, пригласила в дом, накрыла стол. С тех пор к нам приезжают группами казахи, уйгуры, узбеки, кыргызы, мы оплачиваем их проезд, устраиваем чаепития, даже покупаем одежду, если нужно. Спасибо Текину, он всегда меня поддерживает. Только спросит: «Ты счастлива? Это главное».
Их старшую дочь Айгуль интересует все казахское, ей нравится, как накрывают дастархан, играют на домбре. Айгуль, ее сестренки Айсу и Айлин Лара говорят по-турецки, знают английский.
Квартира у семьи арендованная, в Гиресуне, в Турции редко кто покупает жилье. В глуши фисташкового леса у них есть отцовский домик и небольшой участок земли. В сезон они собирают орехи, иногда нанимая несколько человек. Продают урожай, получая неплохой доход. Мужчины в этой стране обязательно работают, считая долгом обеспечить родным комфортные условия. Женщины могут выйти на работу по желанию.
– Да, я скучаю по родине, – отвечает на мой последний вопрос Жанат Оздемир. – Детство было нелегкое, но так хочется снова пробежаться босиком под дождем, спуститься в овраг — сай, у которого колодец стоит. Почувствовать этот неповторимый, родной запах степи. Я прилетела в Актюбинск через четыре года после замужества. Представляешь, сошла с самолета, опустилась на колени и трижды поцеловала землю, обхватив ее руками. Я счастлива с мужем, люблю его родителей, у нас замечательные дочки, я нашла себя здесь, в Турции. Это – моя судьба. Но по родине очень скучаю…
Гульсым НАЗАРБАЕВА
Фото из личного архива Жанат ОЗДЕМИР
