Каждый раз, проходя мимо пятиэтажного дома, стоящего несколько обособленно от других и смотрящего одним боком на здание областного акимата, я испытываю особое волнение.
Знаю, что теперь уже не открою знакомую дверь. Ясно, что не увижу Ер апа, которая с возгласом: «Ой, кокеси! Пришла?» встретит меня с распростертыми объятиями. Но всегда, проходя мимо, останавливаюсь возле этого дома, словно что-то забыла.
…В тот день была обычная редакционная суета.
— Тебя вызывают к начальству, — предупредила секретарь.
Главный редактор областной газеты Идош Аскар начал разговор издалека. Несколько лет назад скончался проработавший семнадцать лет заместителем председателя областного исполнительного комитета Гиззат Ибатов. Очень грамотный, знающий, рассудительный человек. Его вдова открыла семейный музей. «Может, побеседуешь с апай?».
В то время я вела страницу «Семья». Надо признать, без особого восторга приняла предложение. Почему-то была убеждена, что жена видного чиновника привыкла к такому почету и уважению, каким был окружен ее супруг, с которым она не знала трудностей. Захочет ли признать простого корреспондента? Но, усмирив все-таки природную гордыню, нехотя направилась к намеченному дому. Нажав кнопку звонка, услышала хрипловатый и слабенький голос: «Кто?». Я представилась. Дверь открыла сухонькая, похожая на выцветшую от времени ткань, невысокая старушка. Не успела я сказать о цели своего визита, как апай дала волю слезам. Чтобы как-то утешить, обняла ее и прижала к груди, а она долго не могла успокоиться.
— Проходи, милая, я только садилась пить чай, — с этими словами она провела меня на кухню. На маленьком столике стояли две кисайки и еще лежали две сладкие лепешки. В одной пиале чай был налит, в другой — нет.
— Это пиала моего агая. С тех пор, как его не стало, я завела такую традицию — пить чай вместе, как будто он рядом. Сегодня вот поздно встала. Во сне он сказал мне: «Канафина, сегодня будет какая-то новость».
От моих предположений о высокомерии моей героини не осталось и следа. Передо мной сидела простая, скромная женщина — типичная представительница интеллигенции прошлой эпохи. Ера Арыстанкызы с воодушевлением стала рассказывать про своего супруга-одноклассника, государственного и общественного деятеля Гиззата Ибатова, который всю свою сознательную жизнь служил партии и правительству и внес существенный вклад в развитие и процветание социальной отрасли вначале Уральской, Алматинской областей, а в последнее время и Актобе.
Они встретились в 1943 году. В грозный период, когда все жили под лозунгом «Все для фронта!», в Уральске проходил пленум секретарей районных комитетов комсомола. В перерыве в столовую прошла за крайний столик тоненькая девушка.
— Сестренка, идите сюда, здесь есть свободное место, — окликнул ее мягкий баритон.
Она обернулась. За столом сидели молодые руководители комсомольских организаций.
— Осталось только дождаться секретаря Ординского районного комитета комсомола, — сказал тот самый человек, который пригласил к столу и представился секретарем обла-стного комитета комсомола по работе со школами и молодежью Гиззатом Ибатовым.
— Наверное, вы ждете меня, — улыбнулась девушка.
Сидевшие за столом, не сговариваясь, стоя приветствовали ординку, о кипучей деятельности которой были уже наслышаны. Она включилась в работу с первых дней войны: еще в школе ставшая кандидатом в члены коммунистической партии Ер (ее характер вполне соответствовал ее имени: «ер» означает «герой») успевала заполнять документы на отправку солдат на фронт во время всеобщей мобилизации, а одного дезертира смогла лично сопроводить и передать в соответствующие органы.
Однажды комсомольские вожаки вместе возвращались с собрания актива. Доехали до станции Урбах, а там стали разъезжаться по своим районам. Только сев на поезд, идущий до Орды, Ер вспомнила, что билет остался в кармане проводившего ее на вокзал секретаря областного комитета комсомола. Что делать? Лишних денег нет. Дисциплина в те годы жесткая. Но, к ее удивлению, никто на протяжении поездки не побеспокоил ее, не спросил билет. Оказывается, Гиззат, обнаружив билет на Орду в своем кармане, позвонил начальнику вокзала, дежурным диспетчерам, словом, сделал все, чтобы девушка спокойно доехала до места.
Этот случай еще больше сблизил их. Они часто встречались на собраниях, делились планами по налаживанию работы с молодежью, беседовали на различные темы. Друзья подтрунивали над ними, называя их Кыз Жибек и Толеген, а они только улыбались в ответ. Из их глаз лучилась радость. Через четыре года решили пожениться.
Молодые супруги стали примером ответственного отношения к комсомольской и партийной работе. Об этом свидетельствуют аккуратно собранные за 53 года их трудового пути фотолетописи, газетные вырезки, доклады, стихи. Они могут служить хорошим пособием и для государственных деятелей, и для представителей искусства.
В 1954 году Гиззата Ибатова приглашают работать ответственным секретарем Центрального комитета Всесоюзного союза молодежи.
Им пришлось жить на разъезде, спать на газетных «одеялах», добираться до работы на электричках. Апай даже сохранила билеты как факт их быта, соответствующего характеру того времени. На одном из снимков агай, будучи первым секретарем Кегенского районного комитета партии, запечатлен с группой тружеников села на косьбе. Подпись: «Нас об этом не просили, но мы и сено косили»…
После той первой встречи с Ер апа вышла моя статья «Счастливое время». Она и взволновала, и обрадовала апай. «Теперь не буду плакать. Мой Гиззат жив. Каждый день ощущаю его рядом. Теперь продолжу работу по сбору и упорядочению фотографий, заметок». И действительно, каждый раз, бывая у нее дома, я замечала, как пополнялся ее маленький музей.
В доме Ибатовых часто бывали гости, которых она знакомила с экспозициями домашнего музея, доведенного ее стараниями до совершенства. Он мог бы внести свою лепту в формирование уголка воспоминаний о знаменитых актюбинцах. В один из моих визитов Ер апа поделилась со мной своими планами по выпуску книги воспоминаний о своем муже и попросила принять участие в этом деле. Я же отказалась, так как в тот момент работу по реализации ее мечты посчитала непосильной ношей. Чтобы не обидеть апай, я лишь оставила заголовок для будущей книги «Ғибратты ғұмыр». Тогда она с сожалением упрекнула меня «Эх, ты…».
Потом я перешла работать в другую отрасль, и наши встречи с апай стали реже, почти прервалась и связь по телефону. И только когда прочитала в один из дней напечатанный в газете «Ақтөбе» некролог, я почти физически ощутила боль потери. С тех пор утекло много воды. Светлая вам память, Ер апа!
Зауреш БАСЫГАРАЕВА
Перевод Малики ТУГИЛОВОЙ
