Музыкальные инструменты за последнее столетие изменились настолько, что теперь за струной для домбры мы идем в магазин для рыболовов.
Об этом заявила кандидат искусствоведения, профессор Казахского национального университета искусств Раушан Малдыбаева в ходе конференции «Фольклор и инструментальная музыка в современном мире», посвященной 165-летию композитора-кюйши Казангапа Тлепбергенова.
Кардинальная разница
Организатором мероприятия выступила детская школа искусств имени Казангапа. Ее директору Жалгасу Кудайбергенову удалось собрать в Актобе ученых-искусствоведов из Казахстана, России, Узбекистана, которые обсудили вопросы сохранения, развития и популяризации инструментальной музыки народов мира в современном обществе, а также место Казангапа в казахском музыкальном наследии. Среди них хотелось бы выделить выступление кандидата искусствоведения, профессора Казахского национального университета искусств Раушан Малдыбаевой на тему уникальности и самобытности казахской традиционной музыки.
— Ее уникальные черты, с одной стороны, предопределены неразрывной связью с кочевым прошлым, с другой, интегрированы в современные процессы, происходящие в мире. Ее отличает, прежде всего, устная передача творчества от учителя к ученику. Это принципиально отличает традиционную музыку казахов от общепринятой европейской системы музыкального мышления, где неотъемлемым участником процесса обучения является нотный (письменный) текст, — отметила Раушан Малдыбаева.
По словам ученого, казахи всю свою музыку — песню, жыр (эпос) и кюй — пропагандировали только в устной форме. И устный тип творчества создал благоприятную почву для рождения множества вариантов и импровизации, что значительно обогатило музыкальную культуру. В этом случае можно привести в пример творчество Казангапа, когда у продолжателей его наследия существует множество вариантов одного произведения. В противовес европейский образец подается в одном, единственном варианте, который считается правильным. То есть это кардинальная разница между письменным и устным творчеством.
Устный профессионализм
Все три вышеупомянутых жанровых направления еще во времена кочевой культуры достигли высокого профессионального мастерства.
— В этом плане могу сказать, что казахская музыка не является полностью фольклором, — утверждает искусствовед. — В казахской и тюркской музыке речь идет об устном профессионализме. То есть очень долгое время считалось, что профессионалы могут быть развиты только в европейской музыкальной системе через ноты и законы гармонии. Но благодаря ученым уже 40-50 лет как в науке прочно укоренился термин «устный профессионализм». Поэтому Казангап, Биржан сал и другие — это не фольклор, а прежде всего профессионалы устной традиции, имеющие высокий статус в народе. Все творцы музыки различных тюркских народов являются прежде всего профессионалами, а не просто фольклорными исполнителями.
В ХХ веке казахи кардинально поменяли уклад жизни, окончательно став оседлым народом. Все это сильно отразилось на музыкальном и культурном мышлении. Раушан Малдыбаева сетует, что традиционная музыка стала восприниматься только как «материал». Многие специалисты склонны считать, что она годится только для того, чтобы использовать его в композиторских сочинениях. В первой половине прошлого столетия традиционные певцы были востребованы только в том случае, если пели в опере, в сопровождении оркестра или фортепиано. Она же отмечает, что западноевропейская опера чужда восточной культуре.
— Оркестр, в том числе казахских народных инструментов, не является традиционной формой казахов. Музыка казахов была монодийна и воспринималась совсем по-другому, — пояснила профессор университета искусств. — Среди всех тюркских народов именно в казахской культуре инструментальная музыка развилась до уровня высокопрофессионального художественного произведения. Казахский кюй является выражением ценностей духовной культуры казахов. Поскольку как исследователь инструментальной музыки и кюев, для чего много езжу и слушаю, могу точно сказать: искусство казахского кюя — это действительно профессиональная музыка, несущая глубокую философию и мироощущение. Знаем, как с помощью кюя наши предки видели и слышали мир, а также донесли его до нас. Невольно вспоминаешь строки поэта Кадыра Мырзалиева «Нағыз қазақ қазақ емес — нағыз қазақ домбыра» (дословно «Настоящий казах не казах, настоящий казах — домбра»), ставшие крылатой фразой.
В то же время исследователь указала на проблемы современности, когда произошло «понижение» положения народного музыканта.
— Традиционно народ сам признавал искусного исполнителя в качестве кюйши. Но, к сожалению, сегодня этот термин уходит на второй план. Мало того, сегодня традиционная среда все меньше и меньше рождает настоящих профессионалов устной традиции. Выпускники музыкальных колледжей и вузов выпускаются со специализациями домбрист, кобызист, артист оркестра, преподаватель домбры, бакалавр или магистр традиционного искусства, но в дипломах нет слова «кюйши». Это высокое звание остается далеко за пределами, — констатирует профессор КазНУИ.
ГМО, или Музыка рыболовных лесок
Реконструкция казахских народных музыкальных инструментов, проведенная в 30-40-е годы прошлого столетия с целью создания оркестровой формы исполнения кюя, полностью видоизменила домбру.
— Я всегда твержу, что сегодня мы не слышим настоящий звук домбры, — заявляет Раушан Малдыбаева. — В ХХ веке из-за оркестра полностью видоизменена душа домбры — струны. В результате поменялось и мировосприятие в целом. Пусть будет задета честь казахов, но я смело могу сказать, что современная домбра — это генно-модифицированный продукт ХХ века. Известный ученый и общественный деятель Асембек Таласбеков выпустил статью «Музыка рыболовных лесок». Потому что каждый домбрист, чтобы купить струны для своего инструмента, идет в рыболовный магазин. Современные струны — это естественное порождение для оркестровой формы музицирования. Многие могут задаться вопросом: «Что, мы должны перейти на овечьи кишки?». Отвечу: в нашем университете такой эксперимент уже проводится, и преподаватели играют на инструментах с такими струнами. Это совсем другое звучание, и исполнители признаются, что играть гораздо сложнее. В мире немало такого опыта. В Германии, Швейцарии есть специальные заводы, выпускающие струны для своих народных инструментов.
Кто-то может сказать, что, мол, тогда надо закрыть оркестры и ансамбли. Непременно, они должны быть. Мы не можем бороться с продуктом времени. В то же время чистый, первозданный кюй практически не исполняется. Это наша настоящая музыка, которую мы должны сохранить, для чего должны принять соответствующие программы. К примеру, в Японии, Южной Корее есть люди, знающие секреты, допустим, изготовления рисовой бумаги 2000-летней давности. Государство оберегает их, создает условия, чтобы они открывали классы и продолжали ремесло. Потому что они понимают: без этой базы нет будущего нации.
У народа, который слушает музыку в переработанном «генно-модифицированном» виде, к сожалению, нет будущего. Это все прекрасно знают. Что нужно делать? Все очень просто. На конференции можно говорить разные вещи, но все начинается с семьи. Каждый должен стараться слушать чистую музыку, понимать, что он слушает, прививать это детям. По возможности слушать и читать жыр и казахскую песню без примеси. Наша исконная культура — это кладезь. Не стоит подвергаться, насколько это возможно, процессу глобализации. Все мы хотим натуральную продукцию, никто не хочет питаться химией.
Пять лет назад впервые была в Актобе на аналогичной конференции, и меня удивили вечерний концерт и музыкальная среда. Сама увидела, как актюбинцы тонко воспринимают именно кюй. Песню понять очень просто, потому что там есть слова. А вот слушать и понять кюй, притом сердцем, — очень сложно. Народ, который умеет слушать — особый. Поэтому, как только меня пригласили на конференцию, я, несмотря на занятость, прибыла в Актобе. Для меня это большая честь.[box type=»shadow» ]Эпос-неформат
Самым уязвимым музыкальным жанром предстает жыр. Причины такого положения видятся в потере привычной для эпоса слушательской среды, в ограничении выступлений до трех минут. В свете шоу-программ, клипового мышления с помощью гаджетов наше внимание не может концентрироваться на крупных текстах. Хотя был период, когда эпосы исполнялись в течение нескольких суток. Это действительно философия не только казахов, но и всех тюркских народов. При СССР ни разу не исполнялся жыр «Алпамыс» от начала до конца, и только в 2002 году впервые в Алматы читался полностью. Организаторы тогда заметили, что ныне не осталось самих исполнителей, которые знают эпос полностью. [/box]
Записал Абат КАРАТАЕВ