На днях аграрии области отметили свой профессиональный праздник — День работников сельского хозяйства. На этот раз скромно, без пышностей. Оно и понятно: радоваться было нечему — хлеб не уродился, крестьяне снова влезли в долги. Какой урок мы извлекли из этого нелегкого года? К откровенному разговору мы пригласили главного агрария области Ерсаина Ажибаева.
— Скажу откровенно: засуха минувшего лета перечеркнула все наши планы и породила много проблем. Прежде всего пострадали зерновые культуры. Из 731 тысячи гектаров, которые были посеяны весной, убрали только 233 тысячи. Остальное сгорело на корню. Намолотили лишь 69 тысяч тонн зерна. Впервые за последние десятилетия область не смогла обеспечить себя продовольственным зерном, не говоря уже о фураже и семенах.
В создавшейся обстановке руководство нашего региона вынуждено было обратиться в правительство с просьбой о выделении продовольственного зерна, семян и фуража. Но могу уверить вас: население даже не почувствует происходящего, потому что цены на хлеб останутся стабильными. Зерно закупается по фиксированным ценам, кроме того, между акимом области, продкорпорацией и зерноперерабатывающими предприятиями заключены меморандумы об удержании цены на хлеб. С семенами и фуражом вопрос также решается. К примеру, потребность в фураже — 71 тысяча тонн, 68 тысяч уже засыпано. Кроме того, для этой цели будут использованы отруби с зерноперерабатывающих предприятий.
Успешно выполняется программа продовольственного пояса города. Вступил в эксплуатацию Бестамакский животноводческий комплекс на 40 тысяч голов свиней, первые двести голов крупного рогатого скота закупила молочнотоварная ферма ТОО «Айс», рассчитанная на 1100 голов, еще четыре птичника введет ТОО «Ак кус», закончилась реконструкция птицефабрики ТОО «Рамазан», которое доведет годовое производство яиц до 100 миллионов, наконец, через месяц вступит в строй теплица ТОО «ИзетГрин Хауз». Благодаря этим проектам вопросы продовольственного обеспечения города будут сняты.
В начале лета, когда стало ясно, что большая часть посевной площади пойдет под списание, а трава стала жухнуть, у людей и у некоторых руководителей сельхозпредприятий появились скептические настроения. Стали открыто поговаривать, что скот в эту зиму пойдет под нож. Уже шел разговор о сохранении хотя бы маточного поголовья. Возможно, все так и случилось бы, если бы руководство области не предприняло свое-временные меры. В срочном порядке были мобилизованы людские резервы, техника, разработана эффективная система поощрений. Аким области Елеусин Сагиндиков сам контролировал ход заготовки кормов. Из местного бюджета было выделено 200 миллионов тенге на удешевление горюче-смазочных материалов на заготовке кормов и субсидирование сена, заготовленного для населения, а еще 10 миллионов — на поощрение сенозаготовителей. Предпринятые меры позволили нам заготовить 1 миллион 421 тысячу тонн грубых кормов, что на 21 процент больше его потребности. Теперь уже не стоит речь о массовом забое скота, напротив, происходит увеличение всех видов поголовья. По рейтингу развития животноводства наша область идет в первых рядах в республике.
— Ерсаин Искакович, вы говорите об увеличении поголовья скота, но цены на мясную продукцию увеличиваются. Может быть, потому, что основная часть выращенного в Байганинском, Темирском и Уилском районах скота уходит в Мангыстаускую и Атыраускую области и на рынке нет конкуренции?
— Если бы даже весь скот, о котором вы говорите, свозился на наши рынки, все равно цены на мясную продукцию должны были увеличиться. Почему крестьянин выращенную своим потом продукцию должен продавать за бесценок? Пользуясь кризисом, машиностроительные предприятия увеличили стоимость сельхозмашин почти вдвое, постоянно растут цены на ГСМ, на продукты первой необходимости, на одежду. Крестьянин тоже хочет есть, одеваться, учить детей. Откуда он возьмет деньги, если будет реализовывать свою продукцию за символическую цену?
Дальнейшее сдерживание цен на продукцию сельского хозяйства приведет к полному банкротству сельхозформирований. А это мы уже однажды проходили… Мне, думается, надо вести разговор о контроле и фиксировании цен на промышленную продукцию, поставляемую в сельское хозяйство, которое сегодня абсолютно бесконтрольно.
— Однако цены в большинстве своем поднимают не сами крестьяне, а перекупщики. Почему государство отдает им на откуп реализацию сельхозпродуктов? Ведь в свое время существовали заготовительные конторы, была выработана стройная система: заготовители ездили по селам, скупали по сходной цене скот, кожу, шерсть. Почему мы не возвращаемся к этой эффективной и удобной для людей системе?
— Да, такая организация работы была действительно эффективной. Здесь один выход: надо создавать коммунальные государственные предприятия, которые бы занимались заготовкой продукции животноводства.
— А что за катавасия происходит с ветеринарной службой? Специалистов этой профессии то принимают на работу, то увольняют. Это же может привести к ухудшению эпизоотической обстановки в области.
— Изначально реформа в системе ветеринарной службы была неправильной. Было решено организовать их работу на конкурентной основе. Когда этот вопрос еще только обсуждался, наше управление было против такого подхода к весьма серьезному делу, но к нам не прислушались. Создали так называемую конкурентную среду, ветврачи занялись коммерческой деятельностью, выигрывали тендеры, осваивали деньги, которые им отпускались, и заявляли: «Мы свои деньги отработали». Дальше ни профилактикой, ни лечением, ничем другим не занимались. Понимая, что мы можем загубить скот, с согласия руководства области, которое оказало финансовую поддержку, нам удалось сохранить ветстанции. Минсельхоз объявил нам, что наши действия незаконны и выработал специальное положение, согласно которому мы вынуждены были отказаться от своей затеи.
Тогда мы преобразовали ветстанции в ТОО, поработали с год, но Минсельхоз выработал новое положение и потребовал через прокуратуру закрыть их. Сказали, что готовится Закон «О ветеринарии», где предусмотрено создание коммунальных государственных предприятий. Лично я тогда просил до выхода закона не закрывать ТОО, но из прокуратуры пришло предписание…
В начале этого года в сельские округа дали ветеринаров, в районах и в области открыли отделы. Но опять случился конфуз: ветврачи в акиматах оказались госслужащими и не могут заниматься коммерческой деятельностью, то есть лечить скот.
С них надо снимать статус госслужащих, создавать нормальное коммунальное предприятие, выделить ему первоначальные средства, чтобы оно могло встать на ноги.
— Не произойдет ли такая же неразбериха с убойными цехами? Насколько я знаю, население, в руках которого сосредоточено основное поголовье скота, не очень-то жалует эти пункты и по-прежнему предпочитает резать свой скот дедовским способом.
— Убойные цеха и площадки — это требование времени. Рано или поздно мы выйдем на международный рынок, а там свои требования. Я понимаю вас: частник, который захочет зарезать свою овцу или корову, не пойдет на убойную площадку, ведь за это надо деньги платить.
Однако убойные площадки не останутся без дела. В обязательном порядке проходить эту процедуру будут те сельхозформирования, которые получают субсидии за реализацию мясной продукции.
И другое: наша продукция должна идти за границу, а там есть свои стандарты, которые мы должны соблюдать. В числе их и цивилизованные убойные пункты, в которых все должно происходить согласно санитарным нормам.
Скажем, в скором времени будет реализован проект «Марқа». Мы давно вынашиваем идею разводить овец едильбаевской породы на дальних отгонных пастбищах в Байганинском и Шалкарском районах. Это даст возможность круглогодичного пастбищного содержания овец. На этой основе задумано производство консервированной продукции из ягнятины, которая пользуется большим спросом за рубежом. Для таких целей убойные цеха просто необходимы.
— Вас устраивает уровень знаний выпускников сельскохозяйственных вузов, которые сегодня приходят к вам?
— Трудно сказать. Иногда спросишь кого-нибудь из молодых специалистов о деле, а он и представления о нем не имеет. Самому неловко становится, что спросил. Главная беда нынешних выпускников в том, что они не проходят полноценную практику. Раньше студенты набирались опыта в колхозах и совхозах, а сейчас сельхозформирования не хотят с ними возиться. А практика — это большое дело для становления специалиста.
— Я часто бываю в ваших отделах и вижу, что специалисты в буквальном смысле завалены бумагами. Так ли они необходимы?
— Согласен. Бумаг у нас очень много. Иной раз ненужных и совсем непонятных. Во времена советской власти мы обижались, что отчетности очень много, а сейчас ее еще больше. Мне кажется, там, в столичных кабинетах, не совсем ясно представляют себе ситуацию. И всем непременно надо составить отчет за два-три часа. Мыслимо ли за такое время составить серьезный документ? Это же надо собрать сведения из районных отделов, суммировать их.
Это бы ладно, да иногда совсем не по адресу обращаются. Например, Министерство водного хозяйства, не имея свои структуры в областях и районах, обращается к нам дать те или иные сведения, поскольку мы курируем систему орошений.
Кстати
С января по сентябрь текущего года сельхозработники произвели на душу населения 50 килограммов мяса,
359 литров молока и 200 штук яиц
В нашей беседе были затронуты и многие другие аспекты сельскохозяйственного производства. Ерсаин Ажибаев был спокоен, давал исчерпывающие ответы на любые вопросы, в том числе и острые. Он был верен своему кредо — всегда оставаться открытым прессе.
Беседу вел Муапих БАРАНКУЛОВ
