Публицистика и поэзи
Амантай УТЕГЕНОВ
(Раздумья простого человека)
Времена нынче, похоже, наступили трудные. Грянул глобальный финансовый кризис. И экономический.
Стали по всему миру увольнять и сокращать рабочий люд.
Да, нелегкие, конечно, времена.
Только, скажите мне на милость, когда нам, вообще, бывало легко?
Я прожил почти 60 лет в этом мире, и, наверное, только у моего поколения было какое ни то счастливое детство. Да и то, начал я все же работать с десяти лет на колхозном сенокосе, на току и на полях, не говоря уж о том, что с семилетнего возраста закономерно, как и другие сельские детишки, как соседские Жаксыгали, Юра, Гена и Петро, в доме родительском ухаживал за скотом — носил ведрами воду, чтоб напоить отцову кобылу, овец и коз, а также пьющую каждая по пяти десятилитровых ведер коров Сарысыир и Красулю, вычищал навоз, задавал сено. Тужился, подгибался, но справлялся.
Никогда, насколько знаю я, не было нашему народу легко. Возьмем лишь прошлое столетие. То первая мировая война, то революция, то гражданская война, когда шли брат на брата, сын на отца, то голодомор, который унес более половины наших горемычных народов (десятки миллионов жизней по всей тогдашней стране!), то Великая Отечественная, которая тоже принесла невероятное горе и миллионы (не 20 миллионов, а намного больше) смертей одному лишь советскому народу.
А инвалидов той войны мы как-то даже не удосужились сосчитать. И о тех, кто из-за раннего тяжкого труда, недоеданий и холода стали неизлечимо больными, мы тоже не знаем совсем ничего.
Но и те невероятные испытания, горе и беды сумел таки пережить и одолеть наш многострадальный народ.
Впрочем, ладно, Бог уж с ними, с этими несчастьями и лихолетьями.
А скажите, легко ли пришлось нам в еще не очень давние годы развала страны Советов? А легко ли было нам с вами в годы становления нынешней нашей страны?
Но мы сумели одолеть эти невзгоды. Сумели выжить, сумели выстоять.
А как сумели, это уже совсем другой разговор.
У нас же сейчас с вами, господа мои хорошие, намечается задушевная беседа о мировом экономическом кризисе. И о его отношении к нашей скромной жизни, к нашему с вами заурядному быту.
(Если же вдруг у кого-то из достопочтенных читателей этих строк жизнь совсем и нескромная, а быт далеко таки незаурядный, и их задели за живое мои слова, то я с легкостью и охотно приношу им свои глубочайшие и нижайшие извинения. Исполать вам. Жить богато и жить красиво, разумеется, не запретишь.).
Но, скажите мне, пожалуйста, те, у кого жизнь все-таки скромная и быт все-таки прост и зауряден, те, кто не давится черной икрой и не воротит носа от простой похлебки, скажите, у кого из вас никогда не бывало никакого финансового кризиса? Собственного, а не мирового.
У многих из нас (простых людей) никогда (подчеркиваю никогда) не бывало так, чтобы деньги было некуда девать.
И даже те из нас, кто не испытывал нужды только потому, что умел искать, пахать, трудиться, не покладая рук, дни и ночи напролет, не пошли пока дальше подержанных иномарок и дорогих для нас тоев в не очень фешенебельных кафе и ресторанах, когда женили своих чад или отмечали (если отмечали) свои юбилеи. И то, все это наш разудалый люд делал и делает все еще в кредит, под огромные банковские проценты, рассчитываясь потом годами и вдвойне, если не втройне. Ну, а о том, чтобы съездить отдохнуть на Гавайи, в Майями или на Канарские острова, о том, чтобы послать (за свой счет) чад наших обучаться в гарварды или оксфорды, мы с вами и не мечтали никогда.
Финансовый кризис?
Мой дальний родственник Алтынбай из далекого сельского района никогда в жизни и не выбирался из собственного финансового кризиса. И не лентяй он. И не пьет. Не курит еще. А то, о чем вы подумали, читатель, он и вовсе ни-ни. Жену свою любит, потому что. Или, может, потому что у них на селе все на виду и нравы там строгие и чистые.
Все, что ни заработает мой золотой сородич (имя-то у него означает Богатый Золотом) Алтынбай, он вкладывает пока в двух своих дочерей и сына, которые учатся в областном центре. Домой Алтынбай своим детям часто ездить запрещает. Дорога тоже денег стоит. Экономит Алтынбай на всем, на чем может. Работы не чурается никакой. А еще сын недавно сказал, что хочет летом жениться. И намерен теперь Алтынбай продать свою старенькую «шестерку» и коровенок последних, чтобы не ударить в грязь лицом, чтобы и свадьбу сыграть достойную, и сватов одарить, как положено.
Мой небедный приятель Маке утверждает, что стодолларовая банкнота нынче стоит всего четыре цента. Ровно столько тратится на ее изготовление, говорит он. А золотого подтверждения доллар уже не имеет, поскольку разошелся по всему миру в неисчислимом количестве, считает мой вдумчивый приятель.
Только Алтынбаю и его соседу Шалабаю этот доллар до фени. Они его никогда в руках-то не держали.
Кстати о Шалабае. Он на вахту ездит работать. Что-то добывает из отчей земли своей для заезжих из Бог весть каких далей ненасытных иноземцев. А сын Шалабая работает на наших отечественных капиталистов. Теперь, вот, их обоих сократили нынче. Ну, не то, чтобы полностью, но так сократили им рабочее время, что изрядно они в своей и без того небольшой зарплате потеряли. Ощутимо потеряли.
Капиталист, говорят, деньги считать умеет. Да, не умеет он считать ни фига, кипятится Шалабай. Чуть ли не десять лет и хозяева Шалабая, и хозяева его сына имели миллионные прибыли (каждый месяц и в долларах США). А теперь, ишь, за считанные месяцы якобы оскудели донельзя и стремятся свернуть производство. А нет того, чтобы за счет тех баснословных прибылей прежних лет поддержать рабочий люд на время кризиса.
Я, кажется, тоже кипячусь. Разговор-то этот был затеян лишь для того, чтобы сказать, что кризис, который коснулся нас теперь, не так уж нам и страшен. Лишь бы земля уродила, да скот давал приплод, да мир был и покой в народе нашем. Мы не слишком привыкли еще к черной икре. Мы умеем еще работать и жить, перебиваясь с хлеба на көже (похлебку).
Финансовый кризис страшен в первую очередь тем, кто теряет на этом свои миллиарды долларов. Нам бы с вами, господа, стоило пожалеть этих самых миллиардеров. Мы-то с вами гарантированы наверняка от потерь такой астрономической суммы. Мы даже миллионов не потеряем. Даже десятков тысяч. Все это, разумеется, в долларах Соединенных Штатов. Или в евро, если хотите. Или в любой другой валюте, в любой денежной единице на ваше усмотрение. Я поздравляю вас, мои друзья детства Жаксыгали Сариев и Юрий Шевченко, Геннадий Шварц и Петро Сакара. Мужики вы работящие, живете в достатке. Но не потеряете вы ни одного миллиарда, ни одного миллиона долларов на кризисе. Ну, может быть, перестанут вам теперь премиальные начислять. Может быть, сократят вам малость рабочее время и зарплату хозяева ваши самостоятельные. А в остальном все будет идти, как шло. Ибо вы отменные специалисты, ибо вы мастера на все руки. Вы умеете работать, вы умеете подрабатывать, будете чуть меньше спать и больше пахать. И выживете. И даже поможете еще сородичам своим помалу, понемногу. Так было испокон у нас. Так будет.
И таких, как вы, у нас тысячи и тысячи.
Бог с ним, с этим кризисом. В мире всегда идет какое-то нескончаемое противостояние между какими-то неизвестными нам и невидимыми могущественными силами. То они целые державы разваливают, как карточные домики, то мировые распри затевают, то глобальные кризисы запускают.
Нам с вами, дорогие мои земляки, их не понять. А потому, давайте будем выживать, будем искать, будем пахать. Мы умеем это. И что нам кризис? Не такое видали. И это одолеем.
