В Актюбинской области находятся сотни уникальных объектов археологии. На многих идут раскопки, другие ждут своего часа. Возможно, будут сделаны великие открытия. Но сможем ли мы сохранить свою историю, памятники, представляющие для народа огромную ценность, трудно сказать. Уже совсем скоро от захоронений, при нынешнем отношении к ним, может не остаться и следа…
Тerra inсognita
— Большая часть Актюбинской области — огромные территории в Айтекебийском, Шалкарском, Уилском, Байганинском районах, до сих пор остается terra inсognita (земля неизвестная. — лат.). Более или менее изучены часть Хромтауского, Мартукский, Кобдинский районы. Прежде чем направить экспедицию на места раскопок, проводятся разведочные работы: ведется тщательная работа с картами, отрабатываются маршруты, определяются наиболее перспективные районы исследования. Далее следуют выезд на точку, пеший обход и осмотр территории, фиксируются все визуально доступные объекты, составляются топографические планы, наносятся географические координаты в систему GPS, — вводят в курс дела ученый-секретарь научно-исследовательского отдела областного историко-краеведческого музея области, кандидат исторических наук Арман Бисембаев и научный сотрудник, магистр археологии и этнографии Аслан Мамедов.
— В первую очередь исследуются аварийные объекты, частично подвергшиеся разрушению природными факторами: талыми водами, обвалами на крутых берегах рек и прочее. К сожалению, все больше встречается памятников, которые разрушены в результате хозяйственной деятельности человека — при прокладке газо- и нефтепроводов, дорог, распашке земли.
Далее идет «научная необходимость». То есть мы выбираем те памятники, которые должны закрасить «белые пятна» в нашей истории, дать новые идеи и гипотезы, некий толчок в научном исследовании, — продолжают ученые. — После выбора объекта, который будет раскапываться, необходимо правильно снарядить экспедицию. Ведь мы зачастую находимся далеко от населенных пунктов, и необходимо при сборах учесть все, до мелочей, потому как в степи даже простые вещи в виде гвоздя или мотка бечевки просто так не добудешь.
Судя по словам наших собеседников, работы предстоит непочатый край. В прошлом году в Уилском районе раскопки велись на двух объектах — Кумсай и Сегизсай.
Кумсай — один из больших некрополей конца энеолита (медно-каменного века) начала эпохи бронзы, датируемый последними веками третьего тысячелетия до нашей эры. Здесь на небольшой площади выявлено 163 кургана, что автоматически выводит могильник в разряд беспрецедентных археологических памятников, аналогов которому нет в степях Евразии.
— Есть курганы, где захоронено до 17 сородичей или близких родственников умершего. Если это количество умножить на 160 курганов, получится, что в этом месте предали земле тела почти тысячи людей. И кладбище использовалось в течение нескольких веков. Значит, или рядом было довольно большое поселение, или же здесь размещалось культовое кладбище, на которое могли привозить умерших издалека, как на родовое семейное место захоронения. В таком случае люди могли жить в окрестностях Уила на разных расстояниях. Они были высокими, статными. Мужские скелеты под два метра ростом встречаются очень часто.
Могильник расположен на высоком обрывистом берегу, который каждой весной обваливается, унося вниз насыпи курганов, погребения и находки. Именно эти частично разрушенные курганы были исследованы в первую очередь.
Через могильное поле проходит огромная траншея, раскопанная экскаватором. Это следы добывания песка для хозяйственных нужд жителей Уила. Поэтому можно смело предполагать, что курганов было более двух сотен.
— Пожалуйста, проведите разъяснительную работу с местным населением. Ведь песок можно добывать где угодно. А такой памятник в Казахстане один! И если мы погубим его, что увидят потомки? — обращаются ученые к руководству Уилского района.
Не менее уникален и могильник Сегизсай, датируемый четвертым столетием до нашей эры. Это время раннего железного века, эпоха воинственных кочевников — саков и сарматов.
— Разница в возрасте могильников Кумсай и Сегизсай почти две тысячи лет. И в том, и в другом погребены люди с очень высоким социальным статусом. К примеру, в одном из курганов была похоронена женщина, у которой на шее было золотое массивное ожерелье, в ушах — серьги. Она могла быть царицей, супругой местного правителя, — дополняет Арман Бисембаев.
Археологи также пришли к выводу, что население, проживавшее в Уилском районе несколько веков назад, тесно контактировало с населением Приаралья.
Уникальных памятников археологии в нашей области немало. К примеру, недалеко от поселка Кумжарган Мугалжарского района большой интерес представляет могильник Токайтобе. Это большой некрополь, состоящий из двух с лишним десятков курганов. Каждый из них высотой в три-четыре метра. Не менее важен некрополь Бабатай в Темирском районе.
Автодром
с секретом
Ведутся раскопки и на территории областного центра. В июне прошлого года прямо в черте города Актобе, рядом с новым микрорайоном Батыс-2, восточнее учебного автодрома пришлось раскапывать могильник ранних кочевников. Автодром сейчас подвергается реконструкции и расширению, которые осуществляет учебный центр ТОО «Марат».
— Опасаясь, что памятник будет разрушен, мы провели профилактические раскопки. Кстати, переписка с руководством ТОО выявила интересный факт — в хозяйственной деятельности оно руководствуется программой «Дорожная карта», а не законодательством Республики Казахстан, — сетует ученый-секретарь.
Все курганы относятся к раннему железному веку. В погребениях были найдены керамические сосуды, зеркала из бронзы, наконечники, точильный камень и предметы уздечного комплекта.
— К сожалению, в этом районе идет активное строительство, и некоторые курганы остались под автотрассой и другими строениями. Благодаря тому, что мы вовремя начали аварийно-спасательные работы, нам удалось сохранить хоть какие-то памятники, — делится радостью Аслан Мамедов.
Здесь же был обнаружен гончарный хум — среднеазиатский сосуд, изготовленный где-то на территории современного Узбекистана.
— Мы сделали вывод, что этот предмет получен с территории Средней Азии — Узбекистана, Туркмении, Таджикистана либо в дар, выплаты дани или как военный трофей. Известно, что кочевники ценились как опытные воины. Они нанимались в среднеазиатские государства, воевали с персидскими царями Киром и Дарием, оказывали упорное сопротивление Александру Македонскому, ходили в далекие походы в восточные провинции Римской империи на берега Дуная, — рассказывают археологи.
Что имеем —
не храним
Разумеется, для такого кропотливого труда, многомесячного анализа, исследовательских работ должны быть созданы условия. С этим у отдела немало проблем. Ученые вынуждены ютиться в одном кабинете комплекса «Ақтөбе Ажары». Но Армана Бисембаева беспокоит другое.
— Основная наша проблема — абсолютно неэффективная охрана памятников. ГУ «Инспекция по охране и использованию культурно-исторического наследия», которой вот уже двадцать лет руководит Бекарыстан Мырзабай, не может привести примеры своей непосредственной работы. Нет прецедента, ни одного случая защищенного от разрушения памятника, несмотря на наши докладные и письма, направленные лично ему.
Мы отвечаем за научно-исследовательскую работу, наша задача — изучать, а его задача эти памятники защищать! Дело в том, что могильники разрушаются хозяйствующими субъектами, дорожниками, нефтяниками, строителями, землепользователями и фермерами. Это не их вина, они выполняют свою работу, но им нужно постоянно напоминать, с чем они могут столкнуться. Территории, выделяемые под землепользование, необходимо обследовать, и это прямая обязанность госинспекции. Мы писали десятки актов о конкретных нарушениях, разрушениях. Результата нет. У инспекции нет ни одного выигранного судебного дела против землепользователей, хозсубъектов. Ни одного громкого дела! — возмущается Арман Бисембаев и приводит пример другого рода.
В Западно-Казахстанской области имеется крупнейший памятник Кырык Оба. Это курган высотой в 18 метров. Один из основных налогоплательщиков региона «Карачаганак Петролеум оперейтинг» планировал провести газопровод в непосредственной близости от этого кургана. На защиту памятника встала не только местная инспекция, но и вся научная общественность, СМИ. Курган удалось отстоять. Газопровод был перенесен за десятки километров.
— А что у нас? В Кенкияке, где работают несколько нефтяных компаний, выкопали яму внутри кургана и сбрасывают туда мусор. И это повсеместно. Мы устали бить в колокола. Нас никто не слышит. Я в археологии 25 лет. Стараюсь сделать все, чтобы изучить и сохранить историю нашего края, но когда видишь такое отношение к ней, руки опускаются, — заявляет Арман Бисембаев. И в сердцах продолжает:
— Вы знаете, какое отношение у наших людей к истории и культуре страны? потребительское! Порой, складывается впечатление, что землепользующие субъекты — нефтедобывающие, газоразрабатывающие, дорожно-строительные и прочие — на своей земле ведут себя как оккупанты. Исполнение статей закона «Об охране и использовании историко-культурного наследия» для руководителей этих компаний превращается в досадную обузу.
Именно лобби землепользователей через нашу систему законотворчества исключило жесткие санкции в отношении тех, кто разрушает памятники истории и культуры. В старом законе периода СССР были предусмотрены меры наказания, вплоть до уголовных, со сроками заключения. Сейчас же в новой редакции закона оставлена только административная ответственность.
Ну а землепользователям хочется сказать: «Неужели вы намерены оставить детям безжизненную пустыню, без следов нашей древней культуры? Ведь совесть не измеряется в баррелях нефти…»
Асия НУРПЕИСОВА
