— Шнель! Шнель! Шнель! – разорвал вдруг тишину незнакомый громкий вскрик на улице, и Евдокия Беляева, прятавшаяся от пуль и разрывов снарядов с детьми за массивной печью, поняла – в Апраксин бор вошли немцы. Семья приехала из Ленинграда в деревню всего два дня назад, убегая от войны, но она очень скоро настигла их и здесь. Шел ноябрь 1942 года.
Расстрел за декламацию
77-летней Маргарите Николаевне, младшей дочери Евдокии Васильевны, тогда было всего пять лет, но она отчетливо помнит те годы.
Она родилась в 1938 году в городе Любань Ленинградской области и была вторым ребенком в семье врача Николая Семеновича и Евдокии Васильевны Беляевых, у которых к тому времени подрастала старшая дочь Людмила.
Перед войной они переехали в Ленинград, отца назначили санитарным врачом Московского вокзала Ленинграда. Мама, закончив восьмимесячные курсы, работала с ним же медсестрой.
Началась война, и отец отправил детей и жену к теще, в деревню Апраксин бор. А что их ждало там, Маргарита Николаевна помнит до мельчайших деталей.
— Убегали от немцев, и, можно сказать, сами пришли к ним, — говорит она, вспоминая детство. – На второй день в деревню вошли немцы. Они сразу забрали все бабушкины запасы, и, чтобы не умереть с голоду, мама собирала на поле замерзшую картошку и кормила ею нас и бабушку.
Немцы, остановившиеся в соседнем доме, развлекались тем, что заставляли 5-летнюю Риту рассказывать детские стихи. Однажды обладавшая крепкой памятью Рита с выражением, как и подобает выступающей перед публикой артистке, продекламировала перед ошарашенными немцами, среди которых на беду оказался грамотный переводчик, услышанные где-то стихи:
— Синенький скромный платочек немец принес постирать, За этот платочек дал хлеба кусочек и котелок облизать.
Аплодисментов она не дождалась. Вместо этого крепкие белобрысые парни с автоматами куда-то увели маму. Ее неминуемо ждал расстрел. Немцы были голодными и озлобленными, перед ними стоял несдающийся Ленинград, который никакими силами не удавалось покорить. Ее спасла деревенская родственница, работавшая на почте. Каким-то образом ей удалось вымолить у немецкого начальства жизнь матери двух малолетних детей.
Выжить любой ценой
Зимой 1942 года их отправили в Литву. Отправляли грузовыми машинами, в спешке. С собой удалось взять только пару узелков с одеждой и немного хлеба с сырой картошкой, это и спасло их в пути. Морозы стояли страшные, многие в дороге замерзли. Их поселили в деревянном сарае с земляным полом во дворе зажиточного литовского крестьянина. Печки не было, пришлось сооружать ее своими руками. Маму определили работать в поле, в свободное от работы время ее обязали стирать немецкое обмундирование. Сестра Люба, которая была на два года старше Маргариты, всего за пару месяцев выучила литовский язык и даже лопотала о чем-то с местными полицаями, которые прибегали к услугам маленькой переводчицы, когда им удавалось взять в плен партизана. Затем его уводили в ближайший лес и расстреливали.
— Наверное, первым чувством, которое мне пришлось пережить, был страх, — признается Маргарита Николаевна. – Мне иногда кажется, что уже с пеленок мы осознавали, что смерть бродит совсем рядом и в любое время может забрать от нас маму. Однажды я сквозь деревянные стенки сарая услышала, как кто-то на улице громко повторяет слово «Рита». Мне показалось, что это смерть зовет меня, и, укрывшись каким-то тряпьем, я забилась в самый угол. Сестры рядом не было, а я просидела так до самого ее прихода.
Позже выяснилось, что слово «рита» по-литовски означает «завтра», а «порита» — «послезавтра». Кто-то во дворе в разговоре громко произносил эти слова, испугавшие меня до смерти.
Когда освобождали Литву, им опять пришлось пережить бомбежки, взрывы снарядов. Мама прятала детей под амбаром. Им удалось выжить, и в 1945 году они вернулись домой в Ленинград. Ехали в товарных вагонах, перед отправкой прошли санобработку и всех наголо обрили. Другим путем бороться со вшами было невозможно. Их квартира оказалась занята чужими людьми, и им пришлось ехать в Любань, где родственники мамы каким-то образом выхлопотали им маленькую квартиру. Здесь они и остались жить и ждать вестей от отца, не зная еще, что он погиб в боях за Ленинград.
Первая и единственная
Девочки пошли в школу, мама устроилась работать санитаркой в больницу. Жизнь потихоньку налаживалась.
Сестра Людмила, закончив 7 классов, работала на заводе фрезеровщицей.
Маргарита, перешедшая в 8 класс, уже раздумывала, что делать дальше. А пока во время каникул помогала маме в их небольшой коммерции. Вдвоем выезжали в Москву торговать на рынке собранной ими клюквой.
Здесь неожиданно для себя Маргарита встретила человека, навсегда изменившего ее судьбу.
На базаре к ней сразу же подошел, как потом говорила ее мама, казачонок. Небольшого роста, худенький, верткий, с блестящими смеющимися глазами на смугловатом лице, он ни на минуту не отставал от девочки.
— Давай познакомимся? – без конца просил он, умоляюще заглядывая ей в глаза.
Испугавшаяся вначале Маргарита потом уже с любопытством поглядывала на назойливого парнишку, несмотря на недовольство матери. Кажется, недоволен был и отец шустрого юноши. Как впоследствии выяснилось, он сына привез в Москву, чтобы показать ему столицу. Работая железнодорожником, он мог благодаря льготам бесплатно ездить по всему Советскому Союзу. На обратном пути оказалось, что они едут в одном вагоне, степные гости столицы намеревались побывать и в Ленинграде, а Любань находилась как раз между двумя столицами. В пути познакомились ближе не только молодые, но и их родители. Пили чай, рассказывали о себе, о стране. Новые знакомые оказались не такими уж и страшными и непонятными. Отец Болата, так звали молодого казаха, оказался почетным железнодорожником, орденоносцем, а его единственный сын — отличником и мастером спорта по фехтованию. По приглашению Евдокии Васильевны они остановились на один день в Любани. Вечером в доме собрались любопытные соседи, всем хотелось познакомиться с гостями из далекого, незнакомого края.
А молодые пошли в клуб на танцы. Обступившие нового человека и потенциального соперника ребята вскоре поняли, с кем имеют дело. Болат сразу дал понять, что он не из слабаков, и местные ухажеры приняли его в свой круг.
На следующий день поезд увез гостей в Ленинград, но они смогли встретиться еще раз, на очень короткое время. Маргарита получила телеграмму с сообщением, что Болат едет обратно в Москву и будет в Любани проездом. За нею тут же увязались все ее подруги и одноклассницы, чтобы посмотреть на новоиспеченного жениха. Эта встреча запомнилась ей навсегда.
— Он краснел, говорил робко, но смотрел на меня так, будто впереди его ждала смерть и он никогда больше не сможет меня увидеть, — с печалью вспоминает Маргарита Николаевна.
А потом было несколько лет, прожитых в письмах друг к другу. Он писал ей каждый день и в каждом из своих посланий признавался в своей любви.
Маргарита Николаевна не раскрывает личных тайн, но признается, что не смогла устоять перед его натиском.
— Он так меня любил, что был готов перевернуть весь мир, — улыбаясь, вспоминает она. – И это чувствовалось в каждом письме из Казахстана. Перед такой силой любви, наверное, не смогла бы устоять ни одна девушка. С годами его любовь только крепла. Так безумно, истово и преданно мог любить единственный человек на свете — мой Болатик.
Любовь на всю жизнь
Болат Наурызбаев вскоре закончил Карагандинский медицинский институт. Маргарита училась в Ленинграде, тоже в медицинском. В 1960 году он приехал за своей любимой в Ленинград, и она, не раздумывая, поехала с ним в Казахстан, о котором знала лишь из газет и его рассказов.
Они жили в Актюбинске. Болат Наурызбаев руководил областным онкологическим диспансером, а Маргарита устроилась врачом-урологом в железнодорожную больницу. А вскоре к ним из Любани приехала мама Маргариты, Евдокия Васильевна. Приехала и осталась. Ехать назад в Любань от дочери и внуков не хотелось. Болат и Маргарита прожили душа в душу до тех пор, пока супруг в 80-х годах не скончался от тяжелой болезни. Это была самая горькая и тяжелая потеря в ее жизни, от которой она, кажется, не оправилась до сих пор. Сейчас ее заставляет жить любовь к повзрослевшим детям, подрастающим внукам. Она проработала в железнодорожной больнице более 44 лет, а с 2005 года и до января этого года трудилась по своей специальности в медицинском центре «Евразия».
Ей с помощью дочери, живущей в Санкт-Петербурге, удалось найти могилу своего отца. Он погиб зимой 1943 года во время Красноборской операции, защищая родной город. В прошлом году Маргарита Николаевна с дочерью Сауле побывала на могиле отца и положила к подножию живые цветы.
Она часто разглядывает старый черно-белый снимок, с которого на нее смотрит молодой, стройный, улыбчивый мужчина, и светлые слезы медленно скользят по ее щекам. Она молчит. О чем она в этот момент думает, известно, наверное, лишь ей и тому единственному мужчине, который сквозь всю свою жизнь пронес в сердце самую большую любовь к ней.
На днях коллектив медицинского центра «Евразия», где Маргарита Николаевна проработала последние 10 лет после выхода на пенсию, пригласил ветерана в гости. Здесь в присутствии всего персонала в торжественной обстановке директор центра Ермек Самбаев вручил ветерану юбилейную медаль «70 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.», а сотрудники центра, проработавшие с нею не один год, выразили теплые слова признательности за ее многолетний труд и профессионализм.
Санат РАШ
