Межэтнические отношения не терпят шаблонов – Туймебаев о событиях в Кордайском районе

Kazpravda.kz представляет статью заместителя председателя Ассамблеи народа Казахстана Жансеита Туймебаева, в которой он отмечает, что события в Кордайском районе еще раз подтвердили, насколько тонким и многогранным является вопрос развития межэтнических отношений в стране, а бытовой конфликт стал скорее поводом, чем причиной событий, которая значительно глубже, чем это представляют сейчас.

Осмысление причин

Сегодня, когда «горячая» фаза конфликта миновала и государство активно работает в режиме постконфликтного урегулирования, важным является осмыс­ление причин случившегося и понимание, как и куда двигаться дальше, чтобы избежать повторения подобных событий. В отличие от предыдущих подобных случаев эффективно сработала парадигма «слышащего государства»,  реакция Главы государства была незамедлительной, вслед за ней в считанные часы к работе подключились Совет безопаснос­ти и Правительство страны.Вместе с тем в обществе началась интенсивная работа по оценке и анализу произошедшего. Необходимо отметить, что реакция определенной части комментаторов на кордайские события в полной мере подтверж­дает справедливость вывода психологов: когда человек не понимает происходящее, у него включаются катастрофические сценарии.

Фото: primeminister.kz/Бауыржан Жуасбаев

Внимание требует тот факт, что алармистские настроения захлестнули не только социальные сети, известная часть аудитории которых никогда не претендовала на осмысленное восприятие действительности, живя от хайпа до хайпа.

Даже многие эксперты и общественники заметались между объективным анализом и эмоционально окрашенными оценками, традиционно отметились политики, наваривающие свои проценты на капитале трагедии. Алармисты поспешили дать самый негативный диагноз проводимой государством политике в сфере межэтнических отношений.

Профессионалы указали, что произошедшая трагедия имеет множество аспектов и глубокие социально-экономические предпосылки. Более того, вспышка насилия в Кордайском районе не подпадает под определение классического межэтнического конфликта, в основе которого лежат вражда и ненависть по этническому признаку.

Уж такого точно 140 лет жизни с дунганами не наблюдалось. Многие дунгане утверждают, что каракемерские казахи укрывали их семьи от участников массовых беспорядков. Да и за 140 лет совместного проживания неразрешимых взаимных претензий не существовало.

Причина конфликта №1. «Закрытые этносы»

В социологии давно известно понятие «закрытые этнические сообщества», которые формируются, как правило, в местах компактного проживания этничес­ких групп. И кордайский случай далеко не уникален, и не только исключительная особенность Казахстана.

В России, Болгарии, Западной Европе – везде, где есть этнические анклавы, подобные скоротечные конфликты являются типичным проявлением по периметру их существования. Достаточно указать на Кондопогу в России – 2005 год, арабские погромы в 2007 году, выселение цыган из Франции в Болгарию и Румынию. Даже простой перечень подобных событий может занять не одну страницу.

Вместе с тем в государственных органах и компетентной экс­пертной среде есть четкое понимание причин подобного рода конф­ликтов – это наличие комплекса социально-экономических и культурных проблем, связанных с компактным проживанием этносов (этническими анклавами) и, по терминологии этносоциологов, проблемой так называемых «закрытых этносов».

Как правило, такие этносы имеют свою историю, часто непростую и трагическую. В Казахстане такая форма расселения этносов широко распространена на юге Казахстана: в Туркестанской области так живут таджики, в Жамбылской – дунгане и курды, в Алматинской – уйгуры, курды, турки-месхетинцы.

Отдельные анклавы есть и в городах: классический пример – микрорайон «Заря Востока» в Алматы, где живут дунгане и курды, в Таразе – дунгане, курды. В меньшей степени есть такие места и в других регионах.

Фото с сайта vlast.kz

Что отличает эти анклавы? Как правило, социологи отмечают исторически обусловленную традицию стремления к совместному проживанию в целях сохранения языка, обычаев и культуры. Это характерно для всех этнических групп, попавших в инокультурную и иноязычную среду. Так живут наши соотечественники-казахи в России, Турции, Китае и в Монголии.

Весьма вероятно, что для понимания их проблем в зарубежных странах нужно четко понимать проблемы этнических анклавов у нас в стране. Ведь живут они вдалеке от страны историчес­кого происхождения, зачастую в результате трагических исторических событий.

Вместе с тем в местах компакт­но проживающих этносов отмечается ряд моментов, которые в полиэтничном обществе всегда требуют пристального внимания государства. Одним из них является определенная культурно-языковая обособленность, которая возникает в результате стремления этносов сохранить свою культуру.

Обучение на родном языке, издание собственных газет, этнические рестораны, культовые учреждения формируют этническую культурную среду, в которой происходит социализация молодого поколения. Одновременно отмечается наличие внутренней иерархической системы этноса, которая определяется чаще всего его традиционной структурой либо общественными организациями – советами по направлениям деятельности, социальной поддержки.

Фото с сайта ria.ru

С одной стороны, это хорошо. С другой – возникает и ряд проб­лем. Дети, окончившие школы с национальным языком обучения, не всегда могут успешно конкурировать с остальными гражданами при поступлении в вузы и колледжи. Они остаются в своем поселке, усиливая этническую изоляцию. И очень быстро возникают еще две проб­лемы, которые особенно характерны для сельской местности юга страны.

Первая из них – это перенаселенность аулов и сел. На юге Казахстана село с 10 тысяч населения – не редкость, а в мес­тах компактного проживания еще больше – до 20, 30 и более тысяч. В других регионах страны это города, а на севере это численность нескольких районов.

Причина конфликта №2. Социальное неравенство накладывается на этнический фактор

По этой линии складывается свой вектор социальных проб­лем – начиная с социальной инфраструктуры, а это школы, больницы, социальное обеспечение, и заканчивая проблемой соответствия штатов акиматов аулов и сельских округов такой численности населения и вопросом охвата населения и качества оказания государственных услуг. В сельских районах юга формируется также аграрное перенаселение, встает вопрос нехватки земель сельскохозяйственного назначения – главного экономического ресурса.

Фото: Kazpravda.kz

Естественно, это оборачивается высокой конкуренцией за доступ к этому ресурсу со стороны всех землепользователей. В качестве защитного механизма в местах этнических анклавов у населения зачастую складывается высокая степень этнической идентичности, солидарности и мобилизации. И этот механизм срабатывает в системе всех социальных связей этноса. При этом важно отметить, что он может играть как положительную, так и отрицательную роль. Прежде всего с позиций интеграции в общеказахстанский социум.

Безусловно, очень важным моментом является экономическая специализация этноса, которая позволяет ему быть конкурентоспособным, формировать, если так можно выразиться, «экономический базис» этноса. Однако на практике это зачастую влечет монополизацию наиболее доходных отраслей экономики в местах компактного проживания этнических групп или, хуже того, создание предприятий на этнической основе (рестораны, гостиницы, СТО и другие предприятия малого и среднего бизнеса). И именно этот момент является одним из важных объективных основ формирования предпосылок конфликтов.

Фото с сайта kotra-sk.kz

С этим приходилось сталкиваться в Караганде, в Южно-Казахстанской, Алматинской областях, это имеет место и в Кордайском районе. Это влечет за собой множество последствий, самое главное из которых заключается в том, что на социальное неравенство накладывается этнический фактор. Очень часто мы сталкиваемся с тем, что владельцы предприятий являются представителями одного этноса, а наемными работниками выступают казахи.

Причина конфликта №3. Слияние элиты этнических анклавов и местной власти

Как отмечали некоторые эксперты, также активно включаются и механизмы сращивания бизнес-элиты этносов с представителями местных властей и правоохранительных органов, что только добавляет остроты вопросу. Из таких мест мы часто слышим сигналы о том, что в споре казахов и представителей этносов местные власти становятся на сторону этносов, предлагая казахам «потерпеть», «быть мудрее».

Особую опасность здесь приобретает коррупция со стороны отдельных должностных лиц, сокращающая доступ местного казахского населения к экономическим ресурсам. А элита этнических анклавов получает от коррупции еще и дополнительные «бонусы», начиная от игнорирования нарушений Правил дорожного движения до решения социальных вопросов и ведения бизнеса. Это хорошо видно на примере социального контраста Каракемера и Масанчи, на что указывали многие каракемерцы на встречах с правительственной комиссией по ликвидации последствий событий в Кордайском районе.

Фото с сайта informburo.kz

Абсолютно закономерно, что в такой ситуации казахское население справедливо ощущает себя ущемленным, а градус негодования поднимается еще и вызывающим социально-бытовым поведением отдельных представителей этноса из чис­ла так называемых «мажоров», для которых закон не писан.

На этой основе в местах компактно проживающих этносов системно проявляется этносоциальное неравенство, воспринимаемое казахами как социальная несправедливость. Это главная объективная предпосылка к сис­тематическому перерастанию социальных и криминально-бытовых конфликтов в этничес­кие с массовыми нарушениями общественного порядка.

Таким образом, в местах этнических анклавов любой социальный, бытовой, трудовой и иной конфликт приобретает межэтническую окраску. И что послужит спусковым крючком очередного конфликта, в какой конкретно момент это произойдет – предсказать невозможно. Опыт показывает, что детонатором негодования и социального взрыва служат резонансные преступления с особой степенью общественной опасности – это убийства, изнасилования, сексуальные действия в отношении несовершеннолетних.

И здесь особенно важна роль местной полиции. Как показывает практика, если преступник задержан, сидит в изоляторе и дает показания, то казахское население остается спокойным, действует в рамках закона и не склонно к насилию. На это указал Президент Казахстана Токаев, когда говорил, что преступление не имеет национальности. Если же нет, то происходит этническая мобилизация, но уже со стороны казахов, которые небезосновательно опасаются очередного «увода» подозревае­мого от ответственности с использованием коррупционных схем. И тогда на место закона приходит самосуд.

Причина конфликта №4.  Действия по принципу «свой – чужой»

В оценке ситуации с этническими анклавами надо четко сказать, что ни одна сторона не должна быть обвиненной в сложившейся ситуации, да еще и по этничес­кому признаку. Этим особенно грешат наши социальные сети, где комментаторы схватывают только внешнюю картинку по принципу «свой – чужой».

В той же Караганде виновным в конфликте в ресторане «Древний Рим» общественное мнение «назначило» представителя армянского этноса, было много шума, нелицеприятных слов. А следствие и суд определили вину совсем другого человека. И до сих пор идет апелляция.

С другой стороны, очевидно, что решение комплекса проблем в местах компактного проживания этнических групп лежит не просто за пределами компетенций и возможностей ассамб­леи, а требует согласованных и долго­срочных усилий многих государственных органов: экономических, социальных, образовательных и культурных мер. И в этих вопросах должны осознанно работать министерства национальной экономики, сельского хозяйства, внутренних дел, информации и общественного развития, труда и социальной защиты населения, культуры и спорта, образования и науки.

Фото: primeminister.kz/Бауыржан Жуасбаев

Ведь эти вопросы имеют, пов­торюсь, многовековую историю. Те же дунгане и уйгуры в XIX веке бежали в Казахстан от притеснений в Китае. Многие представители компактно проживающих этносов появились в результате репрессий и депортаций сталинского периода. Другие стали жертвами распада СССР. Главный вектор решения этой проблемы – выравнивание социального уровня жизни населения в местах этнических анклавов, обеспечение равенства экономических и социальных возможностей. Тогда исчезнет объективная почва для предъявления претензий друг к другу.

В контексте сельских казахских районов нам требуется согласованная тонкая и многогранная работа по подъему уровня жизни и экономических лифтов казахского населения и казахской молодежи, четкая работа закона во всех сферах экономической, культурной и социальной жизни, повышение социальной мобильности и конкурентоспособности сельского казахского населения.

И когда Первый Президент Казахстана – Елбасы Нурсултан Назарбаев говорит о необходимости работы по повышению конкурентоспособности казахской нации, нужно отдавать себе отчет: он знает, о чем говорит.

С другой стороны, требуются усилия по линии многих ведомств по интеграции компакт­но проживающих этносов в казах­станский социум, решения образовательных, экономических, медицинских, культурных, земельных и многих других воп­росов. И эта работа не приемлет шаблонов, а к каждому такому случаю требуется индивидуальный, филигранно выверенный подход.

На этом фоне Ассамблея народа Казахстана продолжает решать задачу содействия интеграции этносов в единый народ Казахстана на основе казахстанской гражданской идентичности; вокруг общегражданских ценностей и казахского народа как культурно-исторического стерж­ня; признания всеми этносами объединяющей роли казахского языка как государственного. Она была создана по итогам распада СССР как консультативно-совещательный орган, чтобы решить задачу объединить этносы вок­руг казахского народа, чтобы они восприняли Казахстан как свою родину.

Абсолютно не соответствует действительности бытующий в определенных кругах стерео­тип о том, что ассамблея создана якобы против казахов. Это де­зориентирует казахское население – оно воспринимает ассамблею не как институт сближения этносов и казахов, а как институт обособления и защиты интересов этносов в противовес казахам. Такой подход направлен против процесса общенациональной интеграции, отторгая этносы Казахстана от казахского народа и противопоставляя их. Эти оценки и призывы проистекают из недопонимания всей сложнос­ти и глубины межэтнических отношений в Казахстане, сложившейся системы государственных и общественных механизмов в этой сфере.

События в Кордае – это, бе­зусловно, трагическая реакция людей на локальный клубок социально-экономических, культурных, аграрных, правовых и других проблем. И совершенно справедлива оценка триггера самого конфликта как социально-бытового, потому что мотивы этнической неприязни и вражды занимают в числе его причин едва ли не последнее место. В связи с этим выводы о кризисе государственной политики в сфере межэтнических отношений поспешны.

У государства есть полное понимание истоков и причин того, что произошло в Кордайском райо­не, и четкое видение того, как исправить сложившееся положение. А самое главное, мы столетиями живем вместе, и наша общая задача – жить и дальше совместно, гражданским обществом в правовом поле, исполнять все законы страны, руководствуясь чувством гражданского долга и патриотизма. И это самый выверенный и правильный путь по предотвращению конфликтов.