Этно в тренде всегда и везде, а когда оно непревзойденно креативное, хочется не только надеть это на себя, но и знать подробности создания, познакомиться с мастером, которому по плечу подобные идеи. С Гулден Аязбаевой мы познакомились, когда она представляла скромную коллекцию одежды во время Ночи в музее. Желание познакомить земляков с удивительным художником появилось сразу же.
Все мы родом из детства
Выпускница АГУ имени К. Жубанова Гулден ведет кружок изобразительного искусства и рукоделия в Академии творчества уже восьмой год. Родилась и выросла в Актасты Хромтауского района, в семье культработницы и тракториста.
– Тяга к изобразительному искусству от отца. Он – механик от Бога – плел сети для рыбной ловли, охотился, поэтому в доме всегда были тазы. Это папа научил меня рисовать и вышивать, сделал станок для гобелена, натягивал холст на рамки, делал багеты для моих готовых работ. Из нас шестерых в семье отцовские гены ярко проявились и в старшей сестре Жумасулу. Крючком и спицами она вяжет потрясающие вещи, освоила швейное дело и сейчас шьет очень востребованную одежду для малышей, – рассказывает Гулден Жайылхановна о семье. – А специальность учителя рисования я выбрала, потому что хотела стать художником.
Квалификация учителя рисования и черчения сгодилась собеседнице, когда потребовался агент в бюро технической инвентаризации, но должность эта совсем не творческая, и через пять месяцев Гулден уже преподавала рисование и композицию в колледже при альма-матер. С того времени и начался отсчет занятия любимым делом и его преподавания – уже более 20 лет.
Лиха беда начало
Начинала мастер с сутяжной вышивки и бижутерии из нее, но когда в 2013-м умерла мама Жубаныш, Гулден накрыл такой стресс, что она стала подавлять его работой. Новым вдохновенным пристрастием. Увидела у подруги бижутерию из полимерной глины, решила создавать такую же красоту. Заметим, что наша первая встреча с прикладницей состоялась в музее искусств: колье, перстни, серьги и бусы, выполненные в номадической стилистике, собирали вокруг себя наибольшее количество посетителей выставки. Трудно было поверить, что Гульден никогда вживую не видела петроглифов!
– Я тогда четыре года днями и ночами работала с полимерной глиной, пытаясь справиться с тоской по маме. Очень болела голова, но я лепила красоту, невзирая на боль. В колледже часов был мизер, появляться нужно было один раз в неделю, подругам не до меня. Украшения пользовались таким спросом, что выручка спасала. И сейчас иногда делаю что-то, но чаще потому, что заказы поступают.
Каким только ремеслом не владеет Гулден! Гончарному делу обучалась у мастера из Астаны; владеет несколькими видами валяния. Помнится, когда в 2019-м на тренинг по инвентаризации национально-культурного наследия по линии ЮНЕСКО к нам приезжала председатель Союза ремесленников РК Айжан Беккулова, мэтр нашла время, чтобы показать азы мокрого валяния Гулден Аязбаевой и Гулнур Аскаровой по их просьбе. А сухое валяние прикладница освоила сама.
– Картины в технике фильцевания никого не оставляют равнодушным, и чтобы делать красивые панно, я начинала с автопортретов, – вспоминает она. – Потом пошли интерьерные панно в этническом ключе. Но живопись не оставляю. И хотя работ у меня не более пятидесяти, выставок за плечами три – в областном музее искусств и «Руханият». Они смешанные: вместе с картинами то вязаные вещи выставляла, то изделия из полимерной глины. Несколько экспонатов передала в дар музеям.
Одежда, превращающая будни в праздник
Роспись одежды Гулден Жайылхановна освоила во время локдауна на фоне коронавируса. Запертый в четырех стенах человек всегда томится от скуки, но другой случай – художник, мастер.
– Имея массу времени, я нашла в интернете технику росписи ткани (не батик, конечно), она меня затянула. Пришло на ум рисовать на ткани сюжет, и тут вспомнились уроки отца на тему казахского орнамента: он учил вырезать на бумаге разные узоры, параллельно рассказывая их значение, – вспоминает художница. – Вот почему, расписывая одежду, моя рука невольно выводила орнамент. Поначалу. А потом уже пошли сюжеты.
Каждая кажекей, каждый камзол, кейп (разновидность накидки. – Прим. авт.) или джемпер – эксклюзив, всего их у меня около двух десятков, плюс кое-что в доработке. Все готово стать частью чьего-то гардероба, украсить женскую фигуру. На первый взгляд допускаешь, что эта одежда праздничная, для торжественных случаев, но я замечу, что бережный уход и стирка руками вполне адаптируют мою коллекцию для повседневного ношения.
Себестоимость эксклюзива от Гулден Аязбаевой немалая. Цена складывается из нескольких факторов. Начнем со стоимости ткани, ведь для росписи подходит только натуральный хлопок или лен.
Первый этап – стирка материи в очень горячей воде, чтобы села, потом сушка и глаженье. Затем мастер приступает к росписи полотна специальными красками. После росписи кроятся детали будущего предмета восторга. Краска сохнет не менее 24 часов, после закрепляется очень горячим утюгом. Тут необходимо отступление, и это главная составляющая сметы.
Глядя на длинный камзол примерно 48 размера, разукрашенный едва уловимыми крапинами, полосочками, мелким узором, думаешь, что все прострочено на швейной машинке. Спрашиваю, сколько времени уходит на эти крапушки, прерывистые тонюсенькие полосы, напоминающие стежки и строчку.
– Могу нарисовать все за неделю, а порой до трех месяцев – зависит от вдохновения, степени погружения, – едва сдерживая улыбку, отвечает мастер. – Но об этом вспоминаю на завершающем этапе, а по ходу просто наслаждаюсь. Освоив технику мазков, поняла, что мне она нравится в работе и над одеждой, и над картинами. Кстати, эскизов не делаю. Обратите внимание, что мой сюрреализм на всех вещах – вполне узнаваемый растительный орнамент. Потому что одежда женская, а согласно теории казахской орнаменталистики эти узоры сохраняют женскую красоту и предопределяют плодовитость. Женщина – родящая земля, вот откуда пристрастие к растительным мотивам. Земля всегда нуждается в воде, поэтому без линий, символизирующих течение (ирек), волны (толкын), не обойтись – а это уже геометрический орнамент. Если когда-нибудь возьмусь за одежду для мужчин, буду использовать зооморфный орнамент – у него защитные функции, то есть актуальные для воина.
Для повседневного ношения мастер шьет камзолы не в этностилистике, а в весьма популярной сегодня бохо. А еще освоила кастомизацию одежды. Это когда жалко выбросить старое.
– Скажем, джинсовой ткани или любой другой натуральной сносу нет, а когда платье или еще что-то поднадоело, хочется его преобразить, – с удовольствием рассказывает Гулден. – Техники можно применять любые, я тяготею все к той же росписи. А техника тай-дей помогает сохранить мягкость ткани, добавляет краскам яркости, дает 3D-эффект изображениям. Кастомизацию с удовольствием воспринимают ученицы, и меня это радует как проявление в них женского начала.
Совсем недавно в реабилитационном центре «Қамқорлық» Гулден Аязбаева стала обучать гончарному ремеслу детей, имеющих ментальные отклонения. Педагог с удовольствием отмечает, что, активно задействуя мелкую моторику, от занятия к занятию дети расширяют спектр двигательных функций, иные стали улыбаться, а имеющие наклонности к изобразительному искусству сами не понимают, что обучаются многому.
– Какая у меня мечта? – отвечает на вопрос собеседница. – Мечтаю о мастерской, где буду писать картины, создавать коллекции одежды и открою свою школу. А в ближайшее время готова к выставке расписных камзолов, которые ни одну женщину равнодушной не оставят.
Записала Татьяна ВИНОГРАДОВА
Фото Куандыка ТУЛЕМИСОВА
