На даче в турецком Измире раздался телефонный звонок. И хотя хозяин — 92-летний Алим Алмат — просто плавал в бассейне, домработница ответила, что он занят. Такова была негласная договоренность: немногословный от природы Алим Алмат с возрастом стал еще молчаливее. Эмигрант с интересным прошлым, известный скрипач в отличие от многих не пишет мемуары, которые наверняка бы стали бестселлером, не дает интервью и почти ни с кем не общается. Контакты даже с земляками с исторической Родины свел к минимуму. Исключение сделал лишь один раз. Причина была очень веская…
При мыслях об этом Алим Алмат, вернувшийся к тому времени в кабинет, непроизвольно потянулся к инструменту. Годы странствий и лишений на чужбине не прошли бесследно. Свои истинные чувства он до сих пор доверяет лишь скрипке — молчаливой и преданной спутнице всей его жизни.
Он задумчиво повел смычком по струнам: душа жаждала Вивальди. Мелодия за- звучала сначала тихо, словно прислушиваясь к его настроению, затем громче, вбирая в себя его чувства, потом, захлестнув его целиком, понесла по волнам памяти, напоминая о том, как это было. И как могло быть, если бы ему не суждено было родиться в эпоху перемен…
Родился Алим Алмат (Галымжан Абдисалямов — Авт.) в апреле 1917 года в местности Каракога на территории нынешнего Иргизского района. Его отец Абдисалям Торемуратов — волостной управитель, умер в 1920 году, потому Галымжана воспитывал дед Торемурат (1848-1933 гг.).
Забегая вперед, скажу: Алим Алмат оказался благородным внуком Торемурата. Так как Аллах дал ему лишь одного сына — Торе, Муратом он назвал внука.
Дед с раннего детства, словно предчувствуя скорую разлуку, рассказывал внуку об истории родного Иргиза, о его родословной и о том, как он должен себя вести, чтобы быть достойным своих предков.
Это от него Алим Алмат узнал, что в XVIII веке у холма Мантобе Абилкайыр хан и посол белого царя подписали договор о присоединении казахов Младшего жуза к России в 1731 г. (К слову, об этом историческом событии напоминает памятная доска, установленная к 250-летию воссоединения).
Прадед Алмат
Тобабергенов
(1804-1882 гг.)
Алмат Тобабергенов – прадед нашего героя Алима Алмата, 1804 года рождения, представитель рода шомекей, был уважаемым человеком среди сородичей, носителем передовых, прогрессивных взглядов своей эпохи.
С молодых лет он активно участвовал в политической жизни своего края. Его деловые качества, широкий ум и разносторонность взглядов и интересов не остались без внимания представителей русского царя, и они привлекают его к работе в качестве переводчика, проводника и дипломата.
В 1830 году Тобабергенулы в составе русского представительства едет в Хивинское ханство, в 1834-м с Демозонской экспедицией — в Бухарское ханство. С 1834 по 1846 год он неоднократно посещает Коканд, Хиву и Бухару с дипломатическими миссиями.
Где бы он ни был, всегда старался защищать интересы своих соотечественников. Призывал их к оседлому образу жизни, служил проводником культуры других народов, способствовал духовному сближению наций.
Характеризуя его, генерал-лейтенант российского военного министерства Иван Бларамберг, специалист по решению восточной проблемы, позже начальник топографических работ в Оренбургском губернаторстве, направленный на строительство Иргизского укрепления (форта), в своей книге «Земли киргиз-кайсаков Малой Орды» писал: «Киргиз А. Тобабергенов необыкновенный человек, обладает превосходной выдержкой и широким умом…». Первый начальник Иргизского уезда А. Богак тоже оставит запись: «А. Тобабергенов — истинный патриот киргиз-кайсакского общества…».
Алмат с 1851-го по 1869 год работал начальником 54-й дистанции Оренбургской губернии, а с 1869 по 1875-й — волостным управителем Кожакульской волости.
Умер он в 1892-м на 88-м году жизни, похоронили его в 25 километрах от поселения Иргиз, в местности Майтобе.
Востоковед, член общества истории, этнографии, археологии при Казанском университете И. Аничков в своей статье «Поездка на киргизские поминки в 1892 году» описал похороны А. Тобабергенова. Под ее впечатлением художник-живописец В. Верещагин, неоднократно бывавший в иргизских степях, написал серию картин. При жизни Алмат Тобабергенулы общался с этими передовыми людьми.
Благое дело отца продолжили его дети и внуки. Старший сын Самурат (Шахмурат) Алматов (1845-1922) более 40 лет возглавлял Иргизский уезд. На свои средства он построил русско-мусульманскую школу и несколько мечетей, одна из которых сохранилась и в наши дни.
Внук — домбрист Абыл Маханов (1903-1937) и правнук — скрипач Алим Алмат — участвовали в первой Декаде казахского искусства в Москве в 1936 году. Еще один правнук — Файзулла Абсалямов (1911-1993) — стал одним из первых кинооператоров республики.
Московская
декада
В 1936 году в Москве прошла первая Декада казахского искусства, организованная по инициативе комиссара народного просвещения Казахской ССР Темирбека Жургенова. Это было первое знакомство советской общественности с казахским музыкальным искусством. Среди тех, кому рукоплескал зал, были и выходцы из Иргиза — сам Темирбек Жургенов, домбрист Абыл Маханов и скрипач Галымжан (позже Алим Алмат — Авт.). Эти три, несомненно, одаренных человека были связаны между собой кровными узами.
Сегодня имя Темирбека Жургенова носит Казахская академия искусств. Файзулла Абсалямов занял почетное место в когорте основателей «Казахфильма».
О том же, что Алим Алмат фактически является первым скрипачом Казахстана, стало известно относительно недавно.
Сейчас много пишут о том, что талант музыканта в Алиме Алмате первой увидела Мария Горина-Шокай, жена Мустафы Шокая. Но еще задолго до встречи с ней музыкальную одаренность в нем разглядел Темирбек Жургенов. Родственник со стороны матери — нағашы — на желание племянника изучать точные науки сказал: «Математиков среди казахов много, творческих людей нет. А давай-ка ты будешь скрипачом». Вот так, сам того не ведая, будущий наркомпрос Казахской ССР определил дальнейшую судьбу Алмата.
Несомненная одаренность, острый и тонкий от природы музыкальный слух впоследствии не раз спасут его от холода и голода конц-лагерей, дадут возможность учиться в лучших консерваториях мира, познакомиться со знаковыми фигурами XX века и остаться Человеком. Но это будет чуть позже, а пока вновь окунемся в атмосферу тридцатых годов…
В 1930 году в степи нарастает недовольство коллективизацией и произволом красной власти. Усмирять степняков КазЦИК посылает Алиби Джангильдина, в помощниках у которого старший брат Алима Алмата — Файзулла Абсалямов, будущий кинооператор.
Файзулла прекрасно понимает, какая участь ждет братишку, и решает забрать его с собой в Алма-Ату. Там он и поручает его Темирбеку Жургенову. Как он решил сделать из Алмата скрипача, мы уже знаем.
Свести все к тому, что Алмат был просто протеже Жургенова в силу своего родства, было бы слишком просто. Темирбек был не просто талантливым и образованным человеком — не зря позже он возглавит Наркомпрос республики. Природа наградила его и безошибочным чутьем на истинный талант. «Определяя» своего племянника в скрипачи, Темирбек к тому же знал, какими виртуозными домбристами были дед и отец Алима Алмата.
Один звонок Темирбека Жургенова Саримову — директору музыкальной школы — и Алим Алмат становится ее учащимся. Одноклассники ушли далеко вперед, но способный ученик без труда наверстывает упущенное и даже опережает их.
Два с половиной года наш герой учится в Ташкенте, еще три — в Алма-Ате. Перспективы самые радужные. Алим Алмат, как и миллионы его соотечественников, искренне верит, что они живут в самой лучшей и свободной стране, где каждый сам кует свое счастье. Попал же он, простой жигит из дальнего аула, в Первопрестольную на первую Московскую декаду.
Теперь, думал он, впереди — гастроли, работа в лучших оркестрах, естественно, после армии. Мечты, мечты….
22 июня 1941 года им суждено было вдребезги разбиться о стены Брестской крепости, первой принявшей на себя удар врага.
Музыка
во спасение
Счастье пасть красиво, смертью храбрых, защищая горячо любимую Родину, не улыбнулось Алиму Алмату. Придя в себя после взрыва, он увидел наставленный на него автомат и хотел быстро достать оружие, чтобы пустить себе пулю в лоб. Но было слишком поздно. От перенесенного стресса в первые дни плена он заболевает, позже подхватывает тиф.
Один раз сквозь забытье под стук вагонных колес он услышал, как пленные говорили: «Врач сказал, что этот бедолага уже 13 дней без сознания. Если завтра он не придет в себя, его выкинут из поезда. Не жилец…».
Когда пришел в себя, врач-украинец из пленных спросил: «Что означает на твоем языке слово «апа»? Ты бредил и кого-то звал: «Апа, апа».
Скелет, обтянутый кожей, явно не годился для работ в каменоломне, и его отправили прислуживать офицеру.
В доме унтера стояло шикарное фортепиано и Алим Алмат, когда никого, как ему показалось, не было, сыграл одну-две пьесы. Это случилось само собой: видно, руки истосковались по инструменту.
После этого случая его вдруг освободили от работ по хозяйству и приказали усиленно заниматься. Оказалось, свидетелем его игры на фортепиано случайно стал хозяин, сразу определивший, что перед ним самородок. Через 10 дней унтер привез его в консерваторию, где Алим Алмат успешно сдал экзамен. Незнание языка не стало помехой: музыка не нуждается в словах.
Алим Алмат четко осознавал, что каждый день мог оказаться последним, ведь он, несмотря на свободное перемещение и занятия в консерватории наравне с другими слушателями, все же находился в плену. Но Аллах был милостив к нему и дал ему возможность играть.
Легионер поневоле
Причастность к Туркестанскому легиону Алим Алмат не подтверждает, но и не отрицает. Он устал доказывать очевидное и решил, что время все расставит по своим местам. Ему ясно одно: пока дело «главного туркестанца» Мустафы Шокая не будет доведено до логического завершения, вымыслы, в том числе и в отношении него, не прекратятся.
«Двуликий», «Светоч» или «Франц» — так назывались операции-разработки ОГПУ (НКВД, МГБ) по поимке Шокая, которого еще при жизни пытались вернуть в СССР, хотя тот никогда не был его гражданином.
Все полтора года плена Алмата, как и других выходцев с советского Востока, вербовали в Туркестанский легион. Они считали благожелательное отношение фашистов заигрыванием, но все было гораздо проще и циничнее. Абверу нужен был лишь только один Мустафа Шокай: фашистские идеологи мечтали заручиться его поддержкой и согласием на сотрудничество. Они даже терпели его высказывания о том, что фашистам никогда не победить русских, зря только народа много положат. Его слова оказались пророческими, в том числе и для нашего героя.
После войны у Алима Алмата остается два пути — бесславно умереть на Родине, или, продолжив обучение, стать большим скрипачом.
Он выбирает жизнь и прямиком отправляется к Марии Гориной-Шокай, вдове Мустафы Шокая, проживавшей тогда во французском городке Ножан.
Вот как об этом напишет Мария Яковлевна в своих воспоминаниях от 22 февраля 1963 года:
«Через год, в 1947 году, из Германии приехал скрипач Алим Алмат. Он был очень хорошим скрипачом. Ему нужен был диплом об окончании консерватории. До войны он был студентом Московской консерватории. Из-за войны не смог завершить учебу. Я его записала в русскую консерваторию имени Рахманинова в Париже.
Однако ему не понравился как педагог профессор Андреев, и он стал получать частные уроки у одного француза, чтобы сдать экзамены экстерном. Сдача прошла успешно и он получил диплом Парижской консерватории. Затем переехал жить в Турцию. В Турции он женился и устроился на работу. Сейчас преподает, читает лекции и выступает как музыкант. Добился больших успехов».
Мария Горина-Шокай поняла, что может доверять соплеменнику Мустафы Шокая. Опасаясь за архив мужа, она передает ему часть бесценных документов и некоторые из вещей Мустафы, в том числе и печатную машинку «Эрикссон» (кстати, 2011 год объявлен Главой нашего государства Годом 20-летия Независимости Казахстана, и самое время еще раз вспомнить о человеке-легенде Мустафе Шокае).
Алим Алмат сохранил для Родины уникальные материалы, переданные ему Марией Яковлевной. Позже он вручит их для отправки в Казахстан кандидату филологических наук дипломату Бакыт Садыковой, приезжавшей к нему собирать материал о чете Шокай. Впоследствии 8 января 1997 года в газете «Казахстанская правда» ею на основе этого архива — переписки Марии Яковлевны с представителями туркестанской и русской эмиграции — будет опубликован очерк «Мария Шокай: я всегда мыслями с вами…». В статье она приводит и воспоминания Алима Алмата: «Скрипач признается, что именно музыка (Мария Горина-Шокай была певицей), являясь их общей страстью, помогала их взаимопониманию, была прекрасным островком в их суетной эмигрантской жизни, в ней они обретали душевный покой и уверенность в себе…».
Знакомство с женой и соратницей человека, одержимого идеей создания Туркестанского государства и Туркестанской армии из числа военнопленных, переросшее затем в дружбу, сыграло в жизни Алмата судьбоносную роль. Путь домой ему был заказан. Навсегда. Как предателя, его ждала Сибирь, как туркестанского легионера — расстрел.
Вот так, по жестокой иронии судьбы Алим Алмат навсегда останется в чужой стране…
Вести с Родины
Спустя десятилетия «суетную эмигрантскую жизнь и душевный покой» Алима Алмата буквально всколыхнет приезд в Турцию родного брата Файзуллы Абсалямова. Трудно рассказать о чувствах и эмоциях двух уже немолодых людей, которые были обречены долгие-долгие годы жить в безвестии друг о друге. Седовласые мужчины плакали, не стесняясь, вспоминая своих родных и кляня судьбу.
Файзулла привез в платке горсть родной земли и рассказал, что по приказу НКВД в 1933-1938 годах нағашы — 80-летний Кара Жургенов и его сыновья Косжан, Досжан и Ыскак были расстреляны как враги народа. Младшего Жургенова — Темирбека, наркомпроса КазССР, давшего братьям путевку в большой мир искусства, тоже убьют.
— Вот так по чьей-то злой воле уничтожали самый цвет национальной интеллигенции, — скажет Файзулла Алиму Алмату, словно оправдывая его невозвращение домой. — Многих иргизцев в одночасье забрали, мы до сих пор не знаем что с ними. А нашего Абыла расстреляли в 1937-м в местечке близ Актобе (сейчас Верблюжья гора — Авт.). Даже его не пожалели, сволочи…
В тяжелые минуты сомнений и ностальгии Алим Алмат растирал привезенную братом землю пальцами и пытался понять: почему?. От депрессии спасала музыка.
Много говорили братья о прожитой жизни. Они остались довольны достижениями друг друга. Оба реализовали свои мечты, оба оправдали надежды Темирбека Жургенова. Правда, один на Родине, а второй — на чужбине.
Припасть к родной земле, вдохнуть горький запах полыни и поклониться праху своего прадеда Алмата Тобабергенова Алим Алмат смог лишь через полвека после отлучения от Родины.
Это случилось в 1992 году, когда он принял участие в работе I Всемирного курылтая казахов. В Алма-Ату он приехал со своей женой Едиль, татаркой из Казани. После форума побывал в Иргизе.
Родина, хоть и запоздало, все же раскрыла объятия своему «блудному» сыну, признав его заслуги перед Отечеством. Но никто, даже самые близкие не знают, простил ли свою Отчизну человек, волею судьбы вынужденный провести всю жизнь на чужбине.
Я — казах!
Алим Алмат очень гордится успехами своей Родины. Об этом он говорил своему двоюродному брату — актюбинцу Роману Рахиеву, навестившему его летом 2009 года. Роман Рахиевич записал уникальные воспоминания Алима Алмата, которые дополнили его семейный архив. Кстати, вести записи начал еще отец Романа — Рахий Маханов (1924-1999 гг.).
Всевышний не наградил его музыкальным даром как родных братьев — Халыка (именно он первым взялся учить Алмата играть на домбре), Абыла (домбрист — участник Московской декады) и Кани (он отсидел 10 лет на Колыме), но наделил умением слушать, слышать и запоминать. Может быть, для того, чтобы он сохранил историю рода для потомков, чтоб не прервалась «времен связующая нить». Роман достойно продолжает дело отца. Зная об этом, Алим Алмат пригласил его в гости и познакомил со своим сыном Торе — бизнесменом.
К приходу Романа Алим ата надел футболку с государственной символикой Казахстана. И разговор повел сам.
— Я стал хуже видеть и слышать — возраст, — сказал Алим Алмат. — Но я внимательно слежу за событиями на Родине по телевизору или Интернету. Достижения моей страны не могут не радовать меня. Я горжусь тем, что я — казах. То, что вы достигли за последние 20 лет, удается не каждой стране. Все ваши успехи неразрывно связаны для меня с личностью Главы государства — Нурсултана Абишевича Назарбаева. Моя Родина достойна тех перемен, которые сейчас происходят, и я уверен: ее ждет большое светлое будущее.
Возьму на себя смелость дать совет: не разобщайтесь, ваша сила в единстве. Дружите с Россией, она всегда лицом к нам, это понимали еще и при нашем прадеде Алмате Тобабергенове.
На вопрос о том, как он относится к тому, что на Родине и в музыкальном мире первым скрипачом Казахстана официально считается Айткеш Толганбаев, 1924 года рождения, уроженец Семея, он ответил так:
— У меня нет зависти и чувства соперничества по отношению к нему. Айткеш — мой ученик, к тому же очень одаренный и талантливый. Он заслужил право называться первым. Ему досталось сполна. Вернувшись домой, он отсидел 10 лет в лагерях как изменник Родины. Я же, зная, что ждет меня после плена, выбрал другой путь и навсегда сжег мосты в прошлое.
Между чаепитиями он показывал Роману свой архив, ставил пластинки с песнями в исполнении Марии Гориной-Шокай, или просто молчал, не замечая никого и ничего вокруг…
На прощание, долго сжимая руки Романа, сказал: «Поклонись родным земле, казахам, предкам. Будешь писать, пиши как есть, придерживайся фактов. Выдумывать ничего не надо. Чем история нашего рода не сага, не основа для романа? Большого, правдивого, исторического рассказа о трагической, но светлой судьбе суверенного Казахстана. Надеюсь, в нем найдешь местечко и для меня, маленького кирпичика, из которого в числе сотен тысяч построен фундамент независимости моей Родины… В апреле мне исполнится 94. Даст Аллах, свидимся…».
В самом начале материала говорилось о веской причине для встречи нашего героя с земляком с исторической родины. Тогда в гости к Алиму Алмату напросился известный казахский писатель и драматург Аким Тарази, который по поручению Президента страны Нурсултана Назарбаева писал сценарий к фильму о Мустафе Шокае в память о его стойкой приверженности национально-освободительной идее. Позже в одном из интервью писатель скажет: «В Турции я познакомился с известным скрипачом, казахом по происхождению, Алимом Алматом. Он с благодарностью вспоминал чету Шокай. Мария когда-то угадала в нем задатки будущего незаурядного музыканта и устроила его в консерваторию в Германии. Очень много любопытного он рассказал о Мустафе…».
Ляззат ЕГИБАЕВА
Редакция «АВ»
благодарит родственника Алима Алмата
Романа Рахиева
за помощь
при подготовке материала
