Абену Уразымбетову, коренному жителю аула Казахстан, полсотни лет. Он в свое время выучился на зоотехника и, пока существовал совхоз, добросовестно работал в нем. Здесь родились его дети и внуки.
Сейчас аул причислили к депрессивным. В самом деле, сегодня в нем осталось всего двенадцать дворов и меньше пятидесяти жителей. А когда-то жизнь в нем била ключом. Было много молодежи, в самом центре аула стоял клуб, в котором вечерами не смолкала музыка. И молодые, и взрослые были заняты постоянной работой. В конце восьмидесятых сюда планировали провести водопровод, но не успели — наступили трудные времена.
Аул Казахстан являлся третьей фермой совхоза «Карауылкелдинский», центральная усадьба которого находилась в районном центре Байганинского района. Ерназар Калиев, нынешний аким Карауылкелды, который тоже успел поработать на этой ферме, утверждает, что еще в начале девяностых годов в этом отделении совхоза содержали 24 тысячи голов овец, 1 200 голов крупного рогатого скота и табун лошадей. Столько скота находилось только на одной ферме, а их в хозяйстве было три.
Как я уже говорил, теперь в ауле Казахстан всего двенадцать дворов. Сегодня в них не наберется и сотни овец, а о коровах и говорить нечего, так как это капризное животное, требующее к себе повышенного внимания. По словам Ерназара Калиева, в лучшие годы ферма обеспечивала молоком весь райцентр, а излишки отправляла для переработки на Темирский маслозавод.
Совхоза давно нет. Жизнь после его банкротства пошла по наклонной. Люди, оставшись без работы, а, следовательно, без средств к существованию, стали покидать обжитые места и уезжать в города. Альтернативы у них не было. Молодое государство, оказавшись в цепких лапах экономического кризиса, не могло оказать сельчанам существенной поддержки.
Предки нынешних жителей этого аула жили раньше на берегу Жема, в местечке Жанбике, в пятидесяти километрах от теперешнего Казахстана. Это был отдаленный населенный пункт, поэтому власти решили переселить людей ближе к железной дороге — на одну из отгонных точек отделения. Переселенцы обжились на новом месте, но вдруг, в 1988 году, неожиданно поднялся уровень подземных вод, которые обрушили с десяток домов, другие понесли разного рода разрушения. Объяснения этому явлению нет до сих пор. Тогда приезжали специалисты из Алма-Аты, но и они не пролили свет на эту загадку. Пришлось аул переселять на безопасное место, километра на три севернее.
И вот теперь предстоит третье переселение. Аул Казахстан оказался в числе депрессивных населенных пунктов. Недавно семь семей из этого аула пополнили ряды жителей областного центра, переселившись по госпрограмме «Занятость-2020».
— Я бы никогда не уехал из родных мест. Здесь мои корни, — говорит Абен Уразымбетов, — но обстоятельства вынуждают. В последние годы накопилась уйма проблем, главная из них — в ауле нет воды. Единственная скважина находится в четырех километрах от нас. Ее пробурили для водопоя скота в давние времена, когда аула Казахстан еще не было. Каждый самостоятельно запасается ею. У кого есть транспорт, те привозят воду, другие за нее платят. Это обстоятельство и не позволяет жителям держать скот. Ведь его не только кормить, но и поить надо вовремя. А какой смысл оставаться тут, если нет возможности держать скот? Ведь сельчане живут только за счет своего подворья.
— А еще большая проблема — это бездорожье, — подключается к разговору другая жительница аула Акзия Бергенова. — Наши дети учатся в райцентре, живут в интернате. Зимой, когда дороги заносит снег, мы встречаем их у балки Косарал на лошадях. Дальше транспорт передвигаться уже не может. Вот таким образом и выходим из положения. А ведь среди детей есть совсем еще маленькие.
— На своем стареньком «УАЗе» поздней осенью мы начинаем завозить продукты, — продолжает она, — потому что зимой дороги уже не будет. В нашем ауле самая «модная» посуда — это пластиковые бидоны, в которых мы в большом количестве привозим воду.
Еще одна очень серьезная проблема — это то, что люди не могут продать свой скот. В этом маленьком ауле нет ни одной грузовой машины, поэтому для вывоза скота надо нанимать транспорт со стороны, а это очень накладно.
Все эти непростые обстоятельства вынуждают людей покидать нажитые места. Люди оставляли родной аул с большим сожалением, но другого выхода у них действительно не было. Можно ли было предпринять что-то, чтобы вдохнуть в аул новую жизнь? Теперь, когда уже началось переселение людей, рассуждать об этом поздно. Но ведь есть десятки других подобных сел с точно такой же судьбой. Что ожидает сельское хозяйство, если не станет наших малых аулов? Ведь в прежние времена в том же ауле Казахстан, где было всего-то 30-40 дворов, насчитывалось, как я уже говорил выше, более двадцати тысяч овец.
Сегодня мы вновь заговорили об отгонном животноводстве. Как будет осуществляться эта идея и главное – кто ее будет осуществлять? Ведь пастбищные угодья вокруг населенных пунктов сильно деградировали, и нам остается только использовать дальние отгонные пастбища. Конечно, переселяя людей в города, государство проявляет о своих гражданах заботу, но у этого процесса есть и оборотная сторона: с отъездом сельчан, живущих вблизи отгонных пастбищ, мы теряем своих лучших скотоводов, которых потом не вернем в животноводство ни за какие коврижки.
Муапих БАРАНКУЛОВ
