На 8 лет отправится в колонию строгого режима Ирина Журавлева, продавшая свою дочь за 700 тысяч тенге. Громкий процесс завершился в понедельник в ювенальном суде.
Живой товар
13 мая сотрудники управления по борьбе с организованной преступностью получили информацию о том, что женщина хочет продать свою несовершеннолетнюю дочь. Клиент нашелся быстро. Продавцы просили за малышку 7 тысяч долларов, поторговавшись, уступили за 700 тысяч тенге. При получении денег бессердечная мамаша и ее подельник были задержаны. В сентябре ее дело было передано в суд.
Когда Ирина еще находилась в следственном изоляторе, корреспонденту «АВ» удалось встретиться с ней.
Ей всего 26, но выглядит она гораздо старше. Младший ребенок в семье. Со старшими сестрами — одна из которых живет в Оренбурге, а вторая в Актобе — связь практически не поддерживает. В какой семье родилась Ирина, неизвестно. Но какое воспитание получила, чем жила, понять несложно.
— После смерти отца мы продали квартиру и переехали на дачу. В феврале 2008 года я родила Арину. Сейчас ей пять. Мягкая, быстро находит со всеми общий язык, — вот и все, что она смогла рассказать про свою дочь. Ни одного теплого, ласкового слова.
Три года, пока родная мать устраивала личную жизнь, меняя мужей как перчатки, девочкой занималась бабушка. После ее смерти Аришу забрала к себе в Москву тетя Ирины, но через год вернула племяннице. Воспитание дочери не входило в планы молодой женщины, тем более, что из колонии освободился сожитель. Хотелось жить на полную катушку, а дочь мешала.
Для девочки наступили тяжелые времена. Ирина не работала, выпивала не просыхая.
— Арина не была мне в тягость. Да, у нас были проблемы, но чтобы ее продавать! Если бы я хотела, в свое время оставила бы ее в Доме ребенка «Үміт», где в двухлетнем возрасте она пробыла девять месяцев. Но я ж ее оттуда забрала, — пыталась убедить меня в своей невиновности женщина. Даже плакала. Но ее скупые слезы больше напоминали спектакль, нежели реальное сожаление. С теплотой она говорила лишь о гражданском муже. Хотя какой он муж, если больше сидит за решеткой, чем живет с ней? Не так давно он получил очередной семилетний срок за убийство.
Своя правда
— Я ни в чем не виновата, — повторяла без конца Ирина.
Но оперативная съемка, улики и доказательства говорили о другом.
— Дима, мой подельник, несколько раз предлагал мне встретиться, чтобы обсудить какое-то важное дело. Я даже не знала, о чем он хочет поговорить. 14 мая мы встретились. Он сказал, что его знакомый Серик предлагает свою помощь, хочет иногда забирать Арину на выходные. Мол, ничего плохого у него и в мыслях нет. Якобы, у него нет своих детей, усыновить ребенка он не может, так как был судим, а таким образом хочет всего лишь уделить ей внимание.
То ли Ирина запамятовала, то ли пыталась выгородить себя, но во время очной ставки Дима утверждал прямо противоположное, что это именно с ее стороны поступило предложение о продаже собственного ребенка. Как бы там ни было, преступление совершено, и отвечать за него пришлось обоим.
Все у подельников было спланировано, вплоть до того, как они поделят между собой 7 тысяч долларов. На свою долю, вырученную от сделки, Стас, а он проходит свидетелем по делу, планировал выкупить машину со штрафной стоянки. Дима, наркоман со стажем, собрался сделать дома ремонт.
— Я спрашивала у него, а, не дай Бог, посадят? Он сказал, что статьи за продажу детей нет. Оказывается, есть, — с грустью в голосе говорила она.
— Интересовалась ли ты судьбой своей дочери?
— Да, если в ближайшие два месяца кто-нибудь из родственников не оформит опекунство над ней, то ее определят в детский дом. Я от нее не отказываюсь. И я не хотела бы, чтобы она попала в детдом.
— Я постараюсь выйти из тюрьмы раньше, надеюсь на условно-досрочное освобождение. А там видно будет.
Уже тогда она знала, что шансов остаться на свободе у нее нет. 21 октября судья ювенального суда Нурлыбек Омарханов назначил ей наказание: 8 лет тюрьмы.
Спасти Арину
Сейчас решается судьба маленькой Ариши. Все эти месяцы она провела в центре адаптации несовершеннолетних.
— Когда ее привезли к нам, она была как запуганный зверек. Всему удивлялась: воздушному шарику, цветным карандашам. С речью были проблемы. Чувствовалось, что ребенок не видел материнской ласки. Сегодня это абсолютно другой ребенок. О матери она и не вспоминает, не интересуется, где она, что с ней. Я думаю, что Арине с ней было не очень хорошо. Как-то она сказала: «А дома у меня так никогда не было. Вокруг были пьяные дяденьки, шум стоял». Вы даже не представляете, как мне стало плохо, — рассказала корреспонденту «АВ» замдиректора по воспитательной работе Татьяна Литвинова.
В Актобе есть родственники Журавлевой, но почему-то все эти месяцы девочкой интересовалась лишь ее двоюродная бабушка из России. Она и намерена оформить над внучатой племянницей опекунство.
Условия получения опеки над ребенком в России несколько отличаются от казахстанских. Прежде чем взять несовершеннолетнего в семью, опекуну необходимо пройти трехмесячные курсы. С потенциальными кандидатами занимаются психологи, юристы.
Бабушка Ариши сейчас проходит такие курсы. Успеет ли она оформить все необходимые документы до отправления малышки в детский дом, неизвестно. Будем надеяться, что девочка не задержится в центре надолго.
Асия НУРПЕИСОВА
КОММЕНТИРУЕТ ПСИХОЛОГ
Но будет уже поздно…
В наше время встречается много случаев, когда матери оказываются не готовыми воспитывать детей и всячески пытаются от них избавиться. В основе отказа от детей лежит, как правило, серьезный психологический конфликт, имеющий в каждом конкретном случае свое содержание, но в итоге заставляющий подавить инстинкт материнства. Ведущими мотивами могут выступать, наряду с психологическим конфликтом, и неблагоприятная семейная ситуация, несложившаяся личная жизнь, трудные материально-бытовые условия и др.
В этой ситуации хотелось бы подчеркнуть неустроенную личную жизнь женщины, в связи с чем она и не занималась воспитанием ребенка. Дочь переходила от одних родственников к другим, а когда женщине пришлось забрать ее и заняться воспитанием, мать оказалась к этому не готова.
Так как Ирина не воспитывала ребенка с самого детства, поэтому у нее не выработались ни материнский инстинкт, ни материнская привязанность к дочери. Дочь не представляет для нее никакой ценности, поэтому, делая выбор между сожителем и девочкой, она выбрала сожителя. Отдавая ребенка то в одни, то в другие руки, Ирина избавляла себя от всевозможных хлопот, связанных с воспитанием, а теперь, узнав, что можно не просто отдать ребенка кому-то на воспитание, но еще и заработать на этом, она просто не стала задумываться над тем, как ей поступить.
Торговля людьми само по себе тяжкое преступление в отношении человека, а продажа собственного, родного ребенка — это просто бесчеловечный поступок, на который способна только женщина, не испытавшая настоящего материнства. Никакие деньги не могут сравниться с чувствами матери, которая всю свою душу вкладывает в воспитание своего чада. Может быть, когда-нибудь Ирина и будет сожалеть о содеянном, но будет уже поздно, и она никогда не сможет искупить своей вины за столь тяжкое преступление.
Алена МИНГАЗОВА,
психолог «Центра поддержки женщин г. Актобе»
