Новые штрихи к историческому портрету хана Абилкайыра.
Так, согласно народным преданиям, Абилкайыр рано потерял своих родителей, старшего брата Токтамыса и многих других близких родственников, в результате чего ему довелось провести свои юные годы в глубокой бедности и тяжелых скитаниях по Степи. В конце 90-х годов XVII – начале XVIII века в ходе одного из вооруженных вторжений волжских калмыков в западные кочевья казахов он оказался в политической зависимости от калмыцкого хана Аюки и в течение нескольких лет фактически находился на службе у этого правителя, а затем при неизвестных обстоятельствах возвратил себе утраченную свободу.
В последующие годы молодой султан приложил немало усилий для своего возвышения в Степи и уже к середине первого десятилетия XVIII века проявил себя не только отважным и искусным воином, но и талантливым организатором военных набегов кочевников в зарубежные страны.
Этот период жизни будущего военачальника и правителя очень слабо освещен в исторических источниках, причем все известные нам документальные свидетельства о конкретных обстоятельствах возвышения Абилкайыра в Младшем жузе носят ретроспективный характер и письменно зафиксированы 15-20 лет спустя после того, как произошли описанные в них военные события на территории Волго-Уральского региона. К самым ранним письменным свидетельствам, повествующим об отдельных батырских подвигах молодого казахского султана, относятся — челобитная башкира Арслана Аккузина со товарищи Петру I 1722 года, недавно выявленная в РГАДА историком
С. Таймасовым, сказка ташкентского сарта Нурмухаммеда Алимова 1735 года «Рассуждение о башкирцах» казанского губернатора Румянцева и начальника Оренбургской экспедиции Кирилова того же времени и журнал путешествия к хану Абилкайыру английского художника Джона Кэстля, составленный в конце 1737 года. Все они хронологически проецируются на 1707–1709 годы, то есть на тот возрастной отрезок жизни Абилкайыра, когда ему было уже не менее 27-30 лет.
В частности, по показаниям Арслана Аккузина и его товарищей, в декабре 1707 года Абилкайыр участвовал в сражении восставших башкир во главе со знаменитым тарханом Алдаром Исекеевым (ум. в 1740 г.) с российскими войсками, возглавляемыми дворянином Петром Хохловым, около горы Юрактау на территории Ногайской дороги, после чего сумел уйти от преследования противника, несмотря на полученное в этой схватке тяжелое ранение. По поводу этого события башкиры позднее писали российскому императору: «В прошлых же годах… приходили из Киргиз-казачьей орды два хана – Зангир да Оболгаир (Абилкайыр) с воинскими людьми под Уфу-город и многие жилища наши и русских вырубили, а коней и животы побрали… . Под Юряктавом-горою с ними бились, а на том бое Оболгаир ранен ушел, а из войска его поймали двух человек: постельщика да трубача». В процитированном документе Абилкайыр фигурирует уже как опытный и стойкий военачальник, способный совершать трудные боевые походы в удаленные на большое расстояние от границ казахских кочевий географические районы и успешно уходить в любом физическом состоянии от вражеской погони. В 1709 году он вновь перекочевал в Восточную Башкирию по приглашению лидера башкирских повстанцев Алдара Исекеева и был возведен мятежными башкирами на ханский престол, но год спустя в связи с очередным вторжением джунгарских войск в Присырдарьинский регион покинул кочевья Ногайской дороги и возвратился в казахские степи.
Благодаря полученному от башкир ханскому титулу и одержанным победам над воинскими отрядами ойратов Абилкайыр существенно укрепил ранее приобретенный им большой престиж среди кочевников Младшего и Среднего жузов и заслужил доверие многих авторитетных казахских старшин. К концу первого десятилетия XVIII века он заметно превосходил своей отвагой, полководческим талантом и воинскими заслугами всех остальных современных ему султанов, происходивших из более знатных аристократических кланов и носил почетное звание бахадура. В условиях быстро нараставшей военной конфронтации казахов с ойратами, волжскими калмыками и башкирами личные качества степного лидера и поддержка влиятельных среди простых казахов батыров имели первостепенную значимость для получения высшего монархического титула. В связи с этим весной 1710 года на состоявшемся в Приаральских Каракумах курултае народных представителей Младшего и Среднего жузов старшины родовых групп шекты, каракесек, шомекей и других крупных родов поколения алимулы, большинства родов поколения байулы и жетыру Младшего жуза, а также нескольких семей племен найман и кыпшак Среднего жуза избрали Абилкайыра своим ханом. Затем по обычаю правитель Бухарского ханства Аштарханид Абулфайз хан (1711–1748 гг.) утвердил ханский титул нового степного избранника своей жалованной грамотой, заверенной ханской печатью.
До конца 1718 года новый хан являлся младшим политическим партнером хана Каипа I и имел свою основную ставку в районе реки Иргыз, но после смерти патрона в 1719 году существенно повысил свой социальный ранг среди казахской знати и с того времени до 1724 года кочевал большей частью на территории Туркестанского района, где имел постоянную резиденцию в городе Туркестане. В 1721 году он владел также Ташкентом.
Выявленные мною в Москве в одном из российских федеральных архивов документы Коллегии иностранных дел конца первой четверти XVIII века убедительно свидетельствуют о том, что Абилкайыр приобрел наивысший в Степи монархический титул улкен хана, или старшего хана трех жузов, еще за три-четыре года до массового вторжения джунгар на территорию Казахстана, а вовсе не пять лет спустя после «актабан шубырынды», как это нередко утверждается в исторической литературе. В начале 1720-х годов он действительно был верховным правителем казахов и полновластным хозяином всего Присырдарьинского региона. Так, по показаниям казахов Сатыбалды, Куная и Косбармака, доставленных в мае 1722 года посланником калмыцкого тайши Доржи Назарова Чидир-зайсаном из его кочевий в Москву, в Коллегию иностранных дел, под владением Абилкайыра в тот период находились урочище Туркустан, то есть город Туркестан с его оседлой и кочевнической округой, урочище Каратав, или район хребта Каратау, расположенный севернее казахской столицы; улусы Таласов и другие степные регионы. Сам же вышеупомянутый владелец этих мест кочевал, по их словам, «по обе стороны речки Сыру с каракалпаками вместе, переезжая с места на место», а также «между речек Иргису и Тургаю и в других тамошних местах». Отсюда следует, что в 1723 году Абилкайыр встретил джунгарские войска, возглавлявшиеся сыном джунгарского хунтайджи Цэван-Рабдана Лоузаном-Шоно, непосредственно в Туркестанском районе и, как свидетельствуют аутентичные исторические источники, именно там и именно в том году он уже возглавил общеказахскую освободительную эпопею. В начале 1724 года Абилкайыр в результате целой серии кровопролитных сражений с врагом освободил захваченный ойратами город Туркестан, заставив джунгарского военачальника отступить к северным предгорьям хребта Каратау. Но год спустя под напором численно превосходивших сил противника он был вынужден оставить Туркестанский район и откочевал сначала на территорию Бухарского ханства, затем в Хиву, а уже оттуда к низовьям Сырдарьи, в приаральские степи.
По народным преданиям, зимой 1726 года казахские ханы, султаны и старшины, собравшись в Приаральских Каракумах, на юго-западной границе казахских и ойратских кочевий, избрали хана Абилкайыра сардаром, или главнокомандующим коалиционного народного ополчения трех жузов. В начале 1727 года началось крупномасштабное наступление родовых ополчений казахов на дислоцированные в разных регионах Степи караульные воинские отряды ойратов, которое продолжалось целых три года и завершилось изгнанием общего врага с основной части захваченных им казахских территорий. В этот период в полной мере проявились присущие Абилкайыру смелость, мужество, решительность и выдающиеся полководческие таланты, благодаря чему ему удалось добиться объединения воинских сил всех трех жузов против джунгар и уверенно привести их к великой победе.
Говоря об исключительных полководческих заслугах Абилкайыра в самой продолжительной по хронологии боевых действий и самой крупномасштабной по размерам охваченных территорий казахско-ойратской войне, необходимо иметь в виду прежде всего его роль как непревзойденного в истории Степи военного стратега, сумевшего детально разработать и практически осуществить на деле глубоко продуманный план поэтапного наступления казахов на широко рассеянные в географическом пространстве Степи караульные отряды вооруженных ойратов, насчитывавшие в среднем от 500 до 4-5 тысяч человек.
Этот наступательный план основывался на прекрасном знании природных микроланд-шафтов и особенностей рельефа в каждом географическом районе Степи, ясном представлении о степени проходимости основных скотопрогонных и караванных дорог в разные сезоны календарного года и на точном учете всех мест дислокации постоянных джунгарских караулов на территории Казахстана, а также численности вооруженных людей в каждом карауле. Ни до, ни после Абилкайыра ни одному из казахских сардаров не приходилось возглавлять коалиционные воинские силы всех трех жузов и обеспечивать синхронное наступление локальных родовых ополчений на общего врага на таком огромном театре военных действий, каковой в свое время являлось географическое пространство, простирающееся с запада на восток от мелкосопочника Улытау и Приаральских Каракумов до южной периферии Бетпакдалы и северных предгорьев Кыргызского Алатау, и с севера на юг – от озера Шубар тениз и бассейна реки Шидерты до хребта Каратау, Чу-Таласского междуречья и Чу-Илийских гор. Между тем в течение трех лет он не только последовательно координировал боевые действия многочисленных казахских отрядов на этом обширном пространстве, но и осуществлял сложные тактические маневры в его самых разных ланд-шафтно-географических зонах.
Проведенные мной совместно с известным казахстанским геологом Б. Аубекеровым и его сотрудниками специальные ландшафтно-геоморфологические исследования в 2007, 2010 и 2011 годах на территории междуречья Буланты-Белеуитты, где казахи 280 лет назад одержали первые крупные победы над джунгарскими войсками, убедительно показали, что этот район в историческом прошлом был неблагоприятным как для стационарного проживания, так и для ведения боевых действий, особенно для передвижения конницы. Это обусловлено сезонным режимом водотока пересекающих его рек, отсутствием здесь пресноводных источников, сильно расчлененным рельефом местности, глинистым характером почв. Отсюда, естественно, возникает закономерный вопрос: почему джунгарские войска, вытесненные общеказахским ополчением ранней весной 1727 года из мелкосопочника Улытау в Бетпакдалу, отступали из Сарыарки в направлении Семиречья именно по той дороге, которая пересекала междуречье Буланты-Белеуитты, хотя уже давно функционировала более удобная во всех отношениях и хорошо знакомая ойратам Большая калмыцкая дорога, которая пролегала через Сарысу и ее левый приток Каракенгир, восточнее Буланты-Белеуитты?
Этот выбор, как удалось выяснить в результате проведенных исследований, определялся главным образом военной стратегией Абилкайыра, организовавшего массированное наступление на джунгар в горах Улытау и смежных районах Сарыарки. Главнокомандующий казахскими воинскими силами и его сподвижники – хан Самеке, султаны Барак и Абулмамбет, батыр Среднего жуза Жанибек отлично знали особенности рельефа, характер почв и сезонный режим рек Бетпакдалы и благодаря этому имели возможность не только контролировать военными средствами маршруты передвижения противника, но и направлять их в нужное место.
Главному организатору наступления, безусловно, было известно, что от гор Улытау в направлении на юг и юго-восток протекает несколько крупных рек – Тамды, Жезды, Жыланды, Каракенгир, Кумола и Сарысу. К особенностям морфологии этих водных артерий относятся вертикальные каньонообразные участки и глубоко врезанные в надпойменные террасы меандры на протяжении большей части речных долин, вследствие чего здесь имеется очень мало удобных для перехода мест, по которым могли передвигаться на противоположный берег группы конных всадников и громоздкие обозы.
Другим важным обстоятельством, затрудняющим передвижение людей поздней осенью и весной по территории Бетпакдалы, является состав пород на тех участках, по которым проходили различные транзитные пути из Джунгарии в Улытау и Волго-Уральское междуречье. Если коренные скальные породы, характерные для рельефа мелкосопочника, дают возможность перемещаться войскам, то глинистые породы палеогена, неогена и коры выветривания в смежных регионах Бетпакдалы, намокая во влагообеспеченное время года, превращают почву в топкую вяжущую массу и становятся практически непроходимыми. Таким же препятствием в Бетпакдале осенью и весной являются солончаки и ссоры.
Совокупность всех перечисленных естественных препятствий и лимитирующих факторов существенно ограничивали для ойратов выбор путей отступления в глубь страны, что вполне соответствовало стратегическому замыслу Абилкайыра. Он учитывал необходимое содействие организованной им наступательной военной кампании такого важного природного фактора, как весенний паводок в мелкосопочных массивах и тесно связанную с ним распутицу, превращающую многочисленные солончаки и глинистые участки в непроходимые топи на обширном пространстве к западу и востоку от каньонообразных долин Каракенгира и Сарысу. Именно в этот календарный период преследуемые народным ополчением казахов джунгарские войска оказывались в Бетпакдале полностью изолированными от своих южных караульных постов, расположенных на территории Чу-Илийских гор, откуда можно было ожидать прихода новых подкреплений.
Выявленные нами ландшафтно-геоморфологические характеристики путей отступления джунгарских войск из мелкосопочника Улытау в междуречье Буланты-Белеуитты и самого главного места сражения в урочище Карасуыр в 1727 году, однозначно, свидетельствуют о том, что сардар общеказахского ополчения хан Абилкайыр и его соратники успешно использовали в ходе предпринятого наступления на противника архетипичную для степных кочевников Евразии тактику облавной охоты против джунгар. Главной целью такой охоты, то есть синхронизированного встречного движения локальных родовых отрядов казахских воинов с разных мест по направлению к одному географическому району, было окружение, а затем загон воинских сил противника в заранее предусмотренную ловушку, то есть рукотворно обустроенную западню и затем массовое избиение зажатых в плотное кольцо людей в сильно рассеченном безводном пространстве урочища Карасуыр всеми воинскими подразделениями единого народного ополчения. Во время организации преследования непременно соблюдались такие основополагающие принципы облавной охоты на диких животных, как деление нападающих воинов как минимум на три крупные группировки; территориальное распределение их по центру и крыльям, строгое соблюдение субординации между военачальниками разных рангов и исполнительской дисциплины среди рядовых воинов, четкая координация действий центра и крыльев.
Характерно, что хан Абилкайыр использовал тактику облавной охоты против джунгар не только в 1727 году на территории Сарыарки и Бетпакдалы, но и позднее в Аныракайском сражении, в восточной части Чу-Илийского региона. Однако здесь эта тактика была творчески усовершенствована военным стратегом и применена в сильно адаптированном к местным ландшафтно-геоморфологическим условиям операционном варианте.
Благодаря одержанным в 1727–1730 годах казахским ополчением решающим победам над буддистами-ойратами его прославленный сардар Абилкайыр хан, начиная с 30-х годов XVIII века получил знаковый в мусульманском мире титул Гази – «победитель неверных» и стал вторым после Тауке хана и последним в истории кочевого государства казахов монархом, обладавшим этим почетным званием. С тех пор он неоднократно обозначал в письмах иностранным соседям свой монархический ранг такой развернутой многочленной формулой, как Абилкайыр-Мухаммад-Гази-Бахадур-хан. К концу 30-х годов XVIII века Бухарское и Хивинское ханства оказались под властью шиитского Ирана, а мусульманские народы южной части бывшего Моголистана еще с последней четверти XVII века пребывали в политической зависимости от буддийской Джунгарской державы. В связи с отмеченными обстоятельствами Абилкайыр имел в то время определенные основания считать себя единственным непокоренным иноверцами мусульманским монархом на территории всего центральноазиатского региона и потому именовал себя в своем послании иранскому шаху Надиру от 7-8 ноября 1740 года не иначе, как «повелителем над всеми мусульманами» и защитником «истинной веры».
На протяжении всей многолетней казах-ско-ойратской войны Абилкайыр был ведущим организатором и главным героем всенародного сопротивления казахов джунгарской агрессии, добился расширения казахских кочевий на севере и западе региона, прекратил взаимные усобицы и набеги яицких казаков, волжских калмыков и башкир на родоплеменные подразделения казахов Младшего и Среднего жузов, активно содействовал развитию регулярных торговых и дипломатических связей Казахстана с северными, юго-восточными и южными соседями и установлению непосредственного обмена между ними продуктами материальной культуры, информацией и идеями. Он ушел из жизни, в представлении своих казахских современников, великим ханом и продолжал существовать в таком же ореоле славы в устной памяти многих поколений казахов.
