Название республиканского общественного объединения «Казахстанская ассоциация сохранения биоразнообразия» говорит само за себя. На сайте его деятельность в общем виде выражена так: «С 2004 года мы стремимся к устойчивому сохранению разнообразия животного мира на научной основе, развивая партнерство с национальными и международными организациями, поддерживая местные инициативы и подготовку кадров». Рассказать более подробно о проводимой работе мы попросили ведущего специалиста АСБК биолога Альберта Салемгареева.[divider]
— Альберт Ришатович, расскажите о деятельности АСБК в нашем регионе.
— В Актюбинской области наша основная научная и практическая работа — изучение сайгаков и всего, что связано с ними: угроза их жизни, проблемы и поиск решений. Совместно с ПО «Охотзоопром» профильного министерства и территориальной инспекцией весной ведем авиаучет сайгаков, исследуем места окота, в летнее время определяем распределение животных на территории, занимаемся отловом сайгаков для спутникового мечения, зимой ведем учет гонных скоплений.
— Что это дает?
— Мы изучаем соотношение самцов и самок. Это показатель воспроизводства животных. Когда мало самцов и между ними нет конкуренции, то в покрытии самок участвуют и сильные, и слабые особи, вследствие чего генетически порода ослабевает. Есть и другой момент: увеличивается процент яловости самок, воспроизводство животных замедляется.
— Каковы результаты последнего мониторинга?
— Мы изучали соотношение самцов к самкам уральской и бетпакдалинской популяций в 2020 году и выяснили, что оно выросло — 1:6 в первой и 1:8 во второй популяции, тогда как в 2019-м было 1:15 и 1:10, соответственно. Это обнадеживающий фактор. А вот в устюртской популяции сайгаков соотношение уменьшилось — с 1:5 в прошлом году до 1:11 в этом. Но здесь есть объективные факторы, и мы продолжаем изучать ситуацию.
— Какова численность животных каждой популяции?
— В целом идет тенденция роста. В 2020 году авиаучет не проводился. По цифрам 2019 года, в устюртской популяции 5 900 сайгаков, бетпакдалинской — 111 500 и уральской — 217 000.
Подсчет велся по методике института зоологии, которую мы усовершенствовали с учетом международного опыта на примере африканских стран. Делались пролеты, к методике мы добавили использование фотоаппаратов, лазерных высотомеров, GPS, форму записи, методику расчетов и другое.
— Вы работаете в партнерстве с международными НПО…
— Общественная организация не имеет госфинансирования, работаем за счет грантов зарубежных и отечественных партнеров. Например, по телеметрии сайгаков за все время нам помогало не менее восьми разных доноров из Германии, Англии, Америки, Казахстана. Сейчас наши основные партнеры — Королевское общество защиты птиц (RSPB) и Франкфуртское зоологическое общество (FZS). Работа по сайгакам в АСБК проводится в рамках природоохранной инициативы «Алтын Дала». Это не отдельный проект, а комплексная программа, включающая разные проекты, задачи, цели, вопросы, которые мы хотим решить. Там не только сайгаки, но и куланы, джейраны, птицы, а также образование и создание новых охраняемых территорий.
— Знаю, что вы используете в работе беспилотник…
— Да, мы приобрели беспилотный летательный аппарат. В 2020 году сделали больше 100 вылетов по изучению разных видов животных — куланов, джейранов и сайгаков. С его помощью вели подсчет устюртской популяции сайгаков. По результатам полетов готовятся рекомендации по использованию БПЛА, которые мы передадим государству. Хочу однозначно сказать, что у аппаратов большие перспективы по охране животных: они малозатратны и эффективны. Беспилотник приобретался не только для мониторинга, но и для охраны. Доработав, мы улучшим эффективность его применения.
Пропагандируем использование Smart-технологий. В Иргиз-Тургайском природном резервате в рамках инициативы «Алтын Дала» при поддержке Фауна и Флора Интернейшенл (FFI) мы проводили тренинги по внедрению системы пространственного мониторинга. Благодаря программе «Smart» инспектора резерватов смогут отказаться от бумажных бланков и перейти на смартфоны для сбора данных и последующих анализов на компьютере.
В свое время по телеметрическим данным со спутника мы увидели, что некоторые участки, на которых мигрировала сайга, не были включены в территорию резервата. После наших рекомендаций территория резервата была существенно увеличена. Добавлю, что по результатам мониторинга юга области также планируем дать рекомендации для создания в будущем на территории Байганинского и Шалкарского районов природного резервата, то есть особо охраняемой природной территории. Ведь у устюртской популяции сайгаков нет территории с таким статусом.
— Каково влияние техногенных процессов на воспроизводство сайгаков?
— Угроза есть. По данным телеметрии, видим, что с постройкой новой ветки железной дороги Шалкар — Бейнеу миграция сайгаков на юг прекратилась: они не переходят железную дорогу, и это большая проблема. Можно сказать, что половина имевшегося ареала, не используется. Возможно, когда численность намного увеличится, они начнут переходить на юг под железной дорогой. Здесь, вероятно, сказывается поведение животных в силу их малой численности, запуганности. Поэтому там надо создать особо охраняемые природные территории (ООПТ), где они бы чувствовали себя более свободно.
— Вы бывали в других регионах страны. В чем своеобразие нашей области?
— Она уникальна. Сюда заходят три популяции сайгаков. Это одна уникальность. Огромная территория региона граничит на севере с Россией и на юге с Узбекистаном, состоит из нескольких природно-экологических зон — степи, полупустыни, пустыни, чинки, горы, лесные участки. Если взять, к примеру, Акмолинскую область — это леса и степи, а в Актюбинской — разнообразие экозон. И в этом вторая ее уникальность. Также уникально и биоразнообразие. У вас гнездится много хищных птиц. Можно встретить и лося, и джейрана, и уриала — устюртского горного барана, их называют еще архарами. Но это не горные архары, а пустынные. Они тоже заходят в Актюбинскую область.
— По птицам у нас тоже большое разнообразие?
— Да, в регионе есть разные виды. Я встречал дрофу-красотку, охотиться на которую в Казахстан любят приезжать арабские шейхи. В вашу область они не приезжают, но птица здесь есть. В начале 2000-х годов на Устюрте была самая большая в РК численность соколов-балобанов. Сейчас она сократилась.
В регионе большое поле деятельности и для энтомологов. В стране не так много специалистов в этой сфере, поэтому к нам часто приезжают энтомологи из соседней страны, открывают и описывают много новых видов бабочек, различных насекомых.
— Где еще, кроме Казахстана, живут сайгаки?
— Больше 90 процентов сайгаков — в Казахстане. Следующая по численности — Россия, потом Монголия, Узбекистан и Туркменистан. В России, в Калмыкии, обитает волго-уральская популяция. В Монголии свой подвид, генетические исследования показали, что у них есть разница. В Узбекистане — устюртская. В Туркмении, говорят, есть, но за последние 20 лет там никто не видел сайгаков. Мы пытались выйти на ученых, но получить хоть какую-то информацию из этой страны трудно.
— Какие проблемы могли бы назвать в вашей сфере?
— Хотелось бы наладить взаимопонимание с недропользователями. Надо ведь и охранять природу, а не только брать от нее. Степь изрезана колесами автотранспорта, это большой негативный фактор для воспроизводства сайгаков. На территории распространения сайги почва такова, что после проезда большегрузного транспорта травяной покров очень долго восстанавливается.
— Знакомились ли вы с опытом других стран, что удалось узнать?
— Да, у меня были поездки. Являюсь экспертом Боннской конвенции по мигрирующим видам животных, состою в Альянсе сохранения сайгаков (Великобритания) и участвую в обсуждении Списка охраны природы в качестве эксперта по ООПТ. Проводятся зум-конференции с участниками всех стран мира, обсуждаются вопросы, написание
совместных статей.
Изучая международный опыт сохранения биоразнообразия, я побывал в Таиланде, Англии, Швейцарии, Норвегии, Непале, Германии, Америке, Швеции. Везде, конечно, по-разному. В Европе такой природы, как в Казахстане, нет. Там нетронутых уголков, можно сказать, вовсе не встретишь. Это у нас отъехал несколько десятков километров от города, и уже дикая природа. За исключением, наверное, Швеции, где в лесах много животных, численность которых регулируется. К примеру, там ежегодно отстреливается 60 тысяч лосей!
Будучи в тех странах, я сделал вывод: в Казахстане природа все равно богаче. В Европе животные содержатся чуть ли не в тепличных условиях — большинство из них помечены. В свое время я участвовал в рабочей встрече по охране уральской популяции, и участник из России предложил переходить на содержание животных в питомниках. Тогда выступил и сказал, что питомники — это крайняя мера, мы загоняем их и держим в тепличных условиях, в неволе. В Казахстане еще есть потенциал, животные могут жить и размножаться в условиях дикой природы. И пример тому — наша сайга: в начале 2000-х годов ее численность в РК была в пределах 21 тысячи голов, а сейчас мы видим, что у нас почти полмиллиона особей. Казахстану есть чем гордиться. В принципе, такого нет во многих других странах.
— Чем могут вам помочь граждане, болеющие за природу? Могут ли они вступить в АСБК? Наверняка, волонтеры могли бы помочь?
— В нашу организацию может вступить любой гражданин страны. На сайте www.acbk.kz есть вся информация. Члены АСБК могут получать рассылки, участвовать в собраниях, даже экспедициях. Деятельность организации многогранна: мы ведем просветительскую работу, проводим акции, обращаемся с инициативами к обществу, выезжая в степь, обязательно беседуем с местными жителями, ведем работу со школьниками. Это важно. Я родом из Наурзумского района Костанайской области. Жил и рос на территории Наурзумского заповедника. Еще будучи пятиклассником, состоял в клубе при заповеднике, писал научные работы, участвовал в конференциях. С этим связана и моя нынешняя деятельность.
Записал Мир БАЛМУХАНОВ
