Жырау были людьми из особой касты в племенных объединениях кочевых народов. Они исполнители, а часто и импровизаторы фольклорных произведений – былин, сказаний, эпосов. Благодаря основательным знаниям истории, культуры своего народа жырау выполняли много разных функций: были советниками ханов, разрешали межродовые споры и другие вопросы.
Поэзия жырау была вершиной словесного искусства кочевых народов. Она и сегодня поражает нас совершенством, свидетельствуя не только о высоком уровне развития казахской поэзии, но и о богатстве духовного мира народа в далеком прошлом.
О традициях этого жанра, его роли в сохранении истории и культурных ценностей рассказываем в этом материале.[divider]
Омирхан Жетесов — один из немногих жырши в нашей области. Он пытается продолжить древнее искусство нашего народа и сделал в этом плане немало. Каким он видит перспективу этого литературно-музыкального жанра — тема нашей беседы.
— Омирхан, что вас подвигло стать жырши, ведь в наше время этот жанр не столь популярен, многие занимаются исполнением традиционных песен, в крайнем случае становятся термеши.
— Я полюбил эпические произведения в самом раннем возрасте. Тогда до нашего аула еще не дошли магнитофоны, и я слушал пластинки с записями жыров на патефонах. Все ребята играли на улицах, а я сидел у патефона. Сначала я не пытался запоминать тексты, они сами врезались в память, потом стал запоминать. Я вырос на жырах «Кобыланды батыр», «Алпамыс», «Ер Таргын».
Рано умерла мама, потом отец. Я воспитывался в интернате, поэтому моими первыми слушателями были воспитатели и мои сверстники. А голос мой вырабатывался в степи, где было привольно, не было никого, кроме
отары овец, которых я пас, и я мог петь во всю мощь своего голоса.
Что касается перспективы этого жанра, то мы оказались перед сложной дилеммой: образно говоря, жыр как жанр устного народного творчества может попасть в «Красную книгу» искусств, если бы такая существовала.
Причин для этого много. Во-первых, в наш цивилизованный в техническом отношении век эпические произведения не создаются, поэтому сегодня остались только жырши, которые исполняют уже созданные эпосы. К этому жанру охладели и деятели культуры, которые призваны защищать и восстанавливать духовные ценности народа.
Я приведу такой пример: нередко объявляются конкурсы жырши и термеши. Здесь хотел бы подчеркнуть особо: среди жырши конкурсы не проводились ни в древности, ни позже. Этого нельзя было делать, потому что сказитель исполнял произведения ради того, чтобы донести до слушателя историческую информацию, а не блистать своим исполнением. Если, скажем, на каком-то крупном мероприятии собирались сразу несколько жырши, их располагали в нескольких юртах, и они исполняли дастаны, которые знали. По окончании всем им дарили подарки.
Тем более нельзя проводить конкурсы между жырши и термеши, потому что это совершенно разные жанры. Для терме, главное, нужен голос, для жырау — хороший текст. В таких конкурсах заведомо понятно, что победит термеши. У него небольшой текст, и он украсит его своим голосом, а жырши должен передать суть произведения, чего он за отведенные ему пять-десят минут просто не сможет. Поэтому жырши, как правило, остаются без поощрений.
Поощрение жырши — это особый разговор. Участие в конкурсах жырши потеряло всякий смысл. На одном из республиканских конкурсов второе место среди жырши было оценено в 40 тысяч тенге. Это унизительно для любого исполнителя, тем более для исполнителя жыра, который хранит в памяти сразу несколько дастанов.
Возрождению жанра, мне кажется, будет способствовать проект «Рухани жаңғыру», инициированный Нурсултаном Назарбаевым. Взято верное направление. Приобщаясь к европейской культуре, мы не должны забывать о своих духовных корнях, которые были основой воспитания человека в казахском обществе.
— Всякий известный жырши имел своих учеников, последователей. Есть ли они у вас?
— Я сейчас работаю с одним очень талантливым мальчиком Нурисламом Ермеком. Это уникальный ребенок, всем сердцем любящий жыры. Я встретил его случайно — он тренировался на турнике и пел знакомый мне жыр «Нар Кыз». В своем возрасте он уже может исполнить половину этого эпоса. Он живет в Актобе, учится во втором классе. Я открыл при Доме народного творчества класс жырши и приглашаю всех, кто хочет освоить этот жанр.
У нас 11 детей, которых мы взяли на воспитание. Они — наши дети. К сожалению, среди них нет склонных к исполнению жыров, хотя музыкальное дарование у них имеется.
Мы создали семейный фольклорный ансамбль. В нем восемь наших детей. У всех прекрасные музыкальные инструменты, которые подарил аким области Бердыбек Сапарбаев, все занимаются в школе имени Казангапа. В составе ансамбля и в сольных номерах они являются победителями различных республиканских конкурсов «Жас талант», «Бал дәурен», «Жас қанат. kz», «Үкілімай», «Жас дәурен» и других. Ансамбль называется «Шашу», получал на конкурсах Гран-при, первые и вторые места. Он имеет статус народного.
Наш ансамбль хорошо известен актюбинцам, можно было и дальше приумножать славу семейного коллектива, но у нас одна проблема: все время приходится нанимать дополнительный транспорт для перевозки участников и музыкальных инструментов. Мы ставим вопрос о том, что народный ансамбль должен иметь микроавтобус, но нас пока никто не слышит.
Но вернемся к жырам. Народ продолжает любить этот жанр, и мы должны сделать все, чтобы вернуть его славу. Для этого надо проводить больше фестивалей, где могли бы участвовать и жырши.
Записал Муапих БАРАНКУЛОВ[divider]
И акыны, и композиторы, и артисты
Многие считают, что жырау заучивает тексты эпических произведений и механически их воспроизводит. В разное время я общался с некоторыми из современных жырау, изучал жизнь и деятельность легендарных сказителей и убедился, что исполнители этого жанра имеют уникальный талант.
Жырау, как правило, и акыны, и композиторы, и артисты в одном лице. Поэтические способности позволяли при необходимости усиливать те или иные места в исполняемых ими произведениях, не нарушая общей фабулы. Видоизменение текста никогда не возбранялось. Именно поэтому существуют несколько вариантов одного и того же дастана или эпоса. К примеру, эпос «Кобыланды батыр» имеет свыше двадцати версий. Прекрасное владение музыкальным инструментом давало возможность исполнителю подобрать необходимую мелодию.
Для неподготовленного слушателя жыр может показаться однообразным, а его исполнение — монотонным. Это потому, что рифма, используемая в эпических произведениях, отличается от традиционных рифм. Эту сторону хороший жырау компенсирует за счет манеры исполнения и тембра голоса. От умения овладеть вниманием слушателя зависит и его личный успех. Исходя из конкретной ситуации, они используют различные поэтические установки и приемы, элементы театрального представления того времени.
Впервые жырау я услышал в восемь лет, но он запомнился мне на всю жизнь, буквально поразив мое воображение. Много позже я пытался узнать, кто это был, но людей старшего поколения уже не осталось, поэтому мои попытки оказались тщетными. Однако, несомненно, это был незаурядный исполнитель.
Это было где-то в начале шестидесятых. Мы жили тогда на ферме колхоза «Кызыл корган», близ местечка Огиз мола в Уилском районе. Однажды наш аул в 30 дворов мгновенно облетела весть о приезде жырау. Честно сказать, я не знал, кто такие жырау, но вечером мама повела меня в дом звеньевого, где собирался народ.
Звеньевой был начальством в нашем ауле, поэтому, наверное, у него и дом был побольше, чем у других, да и достатка тоже. Кстати, клуба в нашем ауле не было.
Когда мы вошли в дом, людей было уже много. На почетном месте восседал старик с красным платком, повязанным на голове. Едва установилась тишина, старик взял в руки домбру, встряхнулся и спросил: «Какой жыр вы хотели бы послушать? «Қырымның қырық батыры?», «Алпамыс?» «Қыз Жібек?». Я не помню, какой жыр он исполнял, но запомнилась вступительная часть, где он рассказывал о себе: кто он, откуда, какого рода-племени. Это было обязательным ритуалом перед началом исполнения жыра. Все это делалось в поэтической форме, в сопровождении домбры. Мне особенно запомнилось, как плакали женщины, когда он рассказывал, что Бог не дал ему детей, но он бы хотел иметь их, поэтому женился на молодой женщине. Жена, миловидная женщина, сидела рядом с ним, и говорили, что всегда сопровождала его в поездках.
Я полюбил жыры, без сомнения, благодаря именно этому исполнителю. Я заметил, что и молодые, и старики относились к этому человеку с огромным почтением. Это я потом узнал, что жырши были независимы от власть имущих и могли свободно высказать о них свои мысли. Иногда и нелицеприятные, а это могло мгновенно распространиться далеко за пределы аула.
Побаивались их и те, кто принимал их. Не хотели становиться объектом критики, поэтому угощали как могли лучше, оказывали им всяческий почет. А хозяйки дома старались быть особенно аккуратными, создать для гостя наибольший комфорт. Ведь любое недовольство, выказанное жырау — любимцем народа, становилось достоянием всего общества.
…Аксакал выбрал произведение, подобрал мелодию, и его приятный звучный голос раздался в тишине небольшой комнаты, наполненной людьми. Он то усиливался, то доходил буквально до шепота. В мелодии домбры были слышны цокот копыт, лязг оружия. Иногда певец воспроизводил звуки, похожие на плач, и его слушатели вытирали на глазах слезы.
Жырши настолько вошел в образ, что заставил слушателей пережить с ним вместе и радость побед, и печальные сцены разлуки и ожиданий, горе матерей, лишившихся своих детей. Да, это был великолепный исполнитель, каких я не встречал позже. Его талант был дарован ему Богом.
Аманкос Орынгалиев, почетный журналист Казахстана
Фото из архива «АВ»
