Имя этой 93-летней актюбинской женщины недавно буквально «прогремело» на всю страну. Все республиканские и региональные СМИ, освещавшие визит Лидера нации в Актюбинскую область, сообщили о его теплой встрече в клинике «Дару» с Евдокией Ивановной Санжаровой. Долгое время — 53 года — жила она по соседству с отчим домом Нурсултана Абишевича в Чемолгане, дружила с его родителями и знала будущего Президента еще дошкольником. У читателей и телезрителей, естественно, возникли вопросы: кто же эта счастливая бабушка, которой выпало жить рядом, близко общаться с семьей Назарбаевых, быть свидетельницей становления будущего Лидера нации? И как, наконец, Евдокия Ивановна на склоне лет оказалась в Актобе?
Разговор не по протоколу
Сначала о встрече. Главное: она была искренней, очень радостной и долгожданной. Причем для обеих сторон. И если Евдокия Ивановна сама сказала нам об этом, то за Нурсултана Абишевича говорят фотоснимки, сделанные в клинике. Просмотрел их около трех десятков. Никогда раньше мне не приходилось видеть фото Президента, на которых он был бы в таком особенном эмоциональном состоянии. И понять его можно. Ведь все мы — от рабочего до Президента — прежде всего люди. А что бы чувствовали вы, если бы вдруг встретили очень близкого, знакомого вам с детства человека, современника своих ушедших в мир иной родителей, которого очень давно (в нашем случае это 15 лет) не видели? Было заметно, что Нурсултан Абишевич взволнован встречей с Евдокией Ивановной. Он обнял ее, бабушка собиралась было заплакать, но он остановил ее, сказав шутливо строго: «Что такое, тетя Дуся? Не плакать! Радоваться надо!». Заранее расписанный протокол рабочей поездки был отодвинут на второй план теплом и искренностью человеческого общения. Разговор давно не видевших друг друга и погруженных в воспоминания добрых соседей затянулся почти на полчаса. Трогательно было видеть, как Президент, беседуя с Евдокией Ивановной, бережно держал в своих руках ее ладони.
Из Костаная — в Чемолган
Смею предположить, причем с очень большой долей вероятности, что вряд ли сейчас в стране найдется другой человек, который, как Евдокия Санжарова, помнит Президента страны еще семилетним мальчуганом.
Чтобы понять, как Евдокия Ивановна попала в Чемолган, надо рассказать историю ее жизни. В гостях у нее мы побывали всего лишь через несколько дней после ее встречи с Президентом. Неторопливо она рассказывала о себе, а я удивлялся: будучи в довольно преклонном возрасте, Евдокия Ивановна сохранила поразительную память и ясность ума.
…Никто не может предугадать, как сложится его судьба. Кто-то верит в предначертанное сверху и объясняет этим все, что бы с ним ни случилось, кто-то причины своих жизненных перипетий видит в случайном стечении обстоятельств. Кому-то кажется, что он сам «делает» свою судьбу. Возможно, все это так. Но в любом случае в той или иной ситуации человек сам принимает решения, которые в итоге могут оказаться судьбоносными.
Родилась Евдокия Ивановна в 1921 году в Костанайской области, Боровском районе, в селе Загаринка на территории Веденского сельского совета. Никогда бы она не уехала из родного села, если бы в 1941 году не началась война. На фронт призвали ее любимого — Ивана Санжаровского, но перед его отправкой молодые приняли первое судьбоносное решение и поженились. Ваня уехал воевать за Родину, а Евдокию, молодую доярку колхоза, перевели в бригадиры. Уже после отъезда мужа, в 1942 году, она родила сына Сашу. Всю войну была бригадиром, работала для фронта, для Победы. Вплоть до 1945 года Евдокия получала письма с фронта от Вани, который дослужился до старшины. Все письма от любимого хранила, причем оригинальным способом: чтобы они не потерялись, обклеивала ими изнутри крышку огромного сундука с вещами. «Открою сундук и перечитываю письма Вани», — вспоминает она. Но с весны 1945 года письма от мужа приходить перестали.
Оказалось, что 14 марта 1945 года Ивана тяжело ранило при бомбежке, и его, находящегося в беспамятстве, самолетом доставили в госпиталь. Там произошла такая история.
Очнулся он перед самой операцией. Документы его были испорчены взрывом и залиты кровью вперемешку с грязью. «Как фамилия?» — спрашивает его хирург, держа документы в руках. «Санжаровский». «Сынок, зачем тебе такая длинная фамилия?» — спрашивает хирург и говорит: «Давай, мы четыре последние буквы уберем, все равно их не видно, и будешь ты Санжаров». Ему, тяжело раненному, избежавшему смерти, было все равно. Так солдату, родившемуся, можно сказать, во второй раз, в госпитале выправили новые документы, и Иван стал Санжаровым, а когда приехал домой в конце 1945 года, то и всех своих домочадцев переписал на Санжаровых.
Но это еще не все. Оказалось, что то ранение было судьбоносным. В госпитале Иван сдружился с ребятами из Чемолгана, которые предложили ему после войны переехать к ним в село. Но Иван вернулся к себе домой. Там они с Евдокией Ивановной посоветовались и через год решили уехать к его фронтовым друзьям в Чемолган. «Об одном жалею,- говорит Евдокия Ивановна, — фронтовые письма Вани так и остались в том сундуке, их я не смогла отклеить, а забрать сундук было невозможно».
Осенью 1947 года Санжаровы приехали в далекий Чемолган, купили домик. И так получилось, что на этой улице, в доме напротив, жила семья Назарбаевых.
Мы были очень дружны…
Наверное, будет лучше, если о чемолганском периоде жизни Евдокии Ивановны мы расскажем выдержками из беседы с ней, сохранив, по возможности ее речь.
«Мы с семьей Назарбаевых очень хорошо жили. Абиш и Альжан были маленько старше нас с Ваней, но мы сразу подружились. Султану, так тогда все называли Нурсултана, было семь лет, а Сатыбалды — совсем крохотный. Анипа и Булат позже появились. У них и у нас была баня, по договоренности мы топили их по очереди и устраивали друг у друга банный день. Чаевали вместе часто. Альжан много песен знала, в том числе и русские, и петь любила.
…Султан был очень хороший мальчик. Приветливый. Живой такой. Молодец, одним словом. Он потом крепко подружился с моим мужем. Приедет и сразу идет к нам. Помню, когда отца его уже не было, Султан придет: «Дядя Ваня, свози меня на кладбище». И когда мы здесь виделись с ним позавчера, он тепло вспоминал Ваню. Сказал: «Хороший был мужик дядя Ваня. Пусть земля ему будет пухом!»
…У меня тоже осталась добрая память о его родителях. Хорошие были люди. Была на их похоронах, сохранила и даже привезла с собой в Актобе кусок ткани, который по обычаю раздают у казахов (жыртыс). А еще Альжан подарила мне когда-то деревянную ложку, которую я тоже храню до сих пор.
…Султан всегда поздравлял моего деда с Днем Победы. Приедет, обнимет нас. Помню с Сарой заехали к нам, поздравили Ваню, подарили ему костюм, рубашки, шампанское, продукты. А я их пельменями угостила. Дочери его тоже у нас дома были.
…Сад у нас был хороший, большой. Мы после того, как купили дом, посадили с Ваней сорок яблонь, другие плодовые деревья. А когда на днях разговаривала с Султаном, он, смеясь, вспомнил: «А ведь я из вашего сада яблоки воровал». А я и не знала этого. Но кто не воровал в детстве у соседей яблоки? Зато помню, как в юности он с моего разрешения рвал в саду цветы акации для девушек.
…Конечно, кто же знал, что он Президентом станет? Но, честно скажу, когда он в Темиртау учился, а потом где-то на Украине, я была уверена: Султан, точно, станет большим человеком.
…Многие журналисты приезжали к нам в Чемолган, расспрашивали меня о детстве Президента. Как-то приехала одна девушка: «Расскажите, какой он был? Что делал? Куда ходил?». Я отвечала-отвечала, а потом говорю: «Да, если бы я знала, что он станет Президентом, то не работала бы всю жизнь дояркой, а сидела бы на скамейке перед домом и записывала бы все, что он делает. А потом бы еще книгу написала!».
Из Чемолгана — в Актобе
Как же все-таки Евдокия Ивановна оказалась в нашем городе? Все очень просто и очень грустно. В 1999 году умер единственный сын Саша, а потом и Ваня. Она осталась одна. Пожила год, поставила мужу хороший памятник, справила поминки. В Актобе жила в то время ее родная сестра Мария, с которой они были очень близки, и та буквально умоляла Евдокию Ивановну приехать к ней жить. А сноха, жена сына, не хотела, чтобы свекровь уезжала из Чемолгана. В конце концов, в 2000 году, Евдокия Ивановна все же переехала в Актобе, где и живет сейчас с племянницей Надеждой, дочерью Марии. Самой Марии уже нет на белом свете.
— Евдокия Ивановна, вы уже 14 лет в Актобе, не хотели бы в Чемолган съездить?
— Нет. Не хочу память ворошить. Вот услышала, что Султан сюда приедет, и я с ним встречусь, два дня болела: переживала, вспоминала прожитую жизнь. Поговорила с ним полчаса, успокоилась, а потом еще два дня болела.
А когда мы прощались с Евдокией Ивановной, она вспомнила еще один эпизод своей беседы с Президентом.
— У меня внучка Юля, дочь Нади, вышла замуж за казаха. У них два прекрасных сына. Алтай — очень хороший парень, я просто рада, что такой зять нам попался. Когда мы беседовали с Султаном, я ему и говорю: «А я теперь — родня ваша. У меня внучка за казаха вышла замуж». А он улыбнулся и говорит: «О-о-о, надо с ним познакомиться».
…А я подумал о том, что на самом деле Евдокия Ивановна породнилась с казахами гораздо раньше, в 1947 году, в Чемолгане, когда подружилась с семьей Лидера нации, о крепости их отношений говорит то, что сохранились они до сегодняшних дней.
P.S.
Прощаясь, Евдокия Ивановна попросила меня: «Вы уж там поздравьте-то Нурсултана с днем рождения. Всего хорошего ему!»
Мирал ДЖАРМУХАМБЕТОВ
