На заре моей журналистской биографии ничто не предвещало того, что основное место в ней займет работа в «Актюбинском вестнике». В школе, начитавшись «Педагогической поэмы», «Республики ШКИД», а еще и журналов «Воспитание школьника», «Семья и дети», которые выписывала мама по роду своей деятельности, с удовольствием занималась с трудными подростками. Мечтала стать только педагогом, но все случилось иначе, и однажды оказалась в редакции районной газеты «Знамя труда». Приняли младшим литературным сотрудником, так называлась должность корреспондента в штатном расписании. Работа увлекла, и не было никаких планов уехать из родной Хобды.
Областную газету, конечно же, читала. Помню, как старшие коллеги с уважением перешептывались о ее корреспондентах, изредка приезжавших в район. Первый раз переступила порог «Путь к коммунизму», когда райком партии командировал на какие-то идеологические курсы. Запомнилось, что в редакции работали одни пожилые мужчины в темных костюмах. Среди них увидела единственную женщину – хрупкую казашку, это была Екатерина Абишевна Тюлепбергенова.
В следующий раз с акимом района Ерсаином Искаковичем Ажибаевым поехали на один из юбилеев газеты. В разгар перестройки смогли позволить наискромнейший по сегодняшним меркам подарок – утюг, но по тем временам это было круто. Интересно, кому он достался?
Затем наступило лето 1995 года. В колхозе «Серп и молот» организовали областной семинар по молочному производству. В Талдысае, центральной усадьбе передового хозяйства, познакомилась с редактором областной газеты Евгением Викторовичем Кулагиным.
– Если бы я знал, что вы будете здесь, не приехал бы, – сразу заметил он.
Прозвучало как комплимент, но мне интереснее было прочитать его отчет, вышедший днями позже под псевдонимом Е. Вик. Я бы, безусловно, так не написала, и это был один из примеров профессионального мастерства. Для заочницы всегда были важны чужой опыт, дельные советы. Теории хватало на сессиях в КазГУ, но они больше расширяли кругозор, чем обучали избранному делу.
Тогда же Евгений Викторович предложил сотрудничество, договорились о совмещении должностей редактора районной газеты и корреспондента областной. К сожалению, нам удалось мало поработать вместе. Но навсегда запомнила его замечания во время стажировки. К примеру, такое.
Он приходил с гранкой в руках. Ставил стул в центре кабинета, усаживался удобно и начинал атаковать вопросами:
– Тебя хобдинцы подкупили? Почему ты пишешь именно об этом человеке?
– Ну, он добросовестно выполняет свою работу, хороших успехов добивается.
– Мы же тоже хорошо работаем, давай писать друг о друге.
Такие рассуждения заставляли думать в непривычном направлении, искать новые темы, подходы к освещению жизни земляков. Столь строги были требования к тексту, к журналисту. Попасть в штат редакции было очень нелегко даже при наличии профильного диплома и большого стажа.
Мне, на первых порах собственному корреспонденту по Хобдинскому району, выпадали задания и по Актобе. Однажды пришлось выехать к автору жалобы на улицу Пионерская.
Старик жил с парализованной старушкой в частном доме. Никакого круга общения, минимальная связь с внешним миром. Он вынужденно днями смотрел из окна во двор соседей. Большой семье это очень не нравилось, и она защитилась от чужого взора листом жести. Но порой кто-то из взрослых хулиганил, задирая штаны перед дедом, что его глубоко обижало, и он обратился в редакцию. Конечно, заметку об этом случае не написала, но выступила в качестве медиатора, выражаясь современным языком.
Касательно жалоб. Редакция славилась общественной приемной Николая Васильевича Хана. Он и его мощная команда юристов и просто энтузиастов смело помогали людям, попавшим в непростую ситуацию. Порой сильно рискуя.
Среди тех, кто действительно нуждался в моральной поддержке, были и те, кто, пользуясь его добротой и сердечностью, перекладывал на аксакала свои проблемы или просто просил денег. Он никому не отказывал, отсчитывая из пенсии нужную сумму. Нередко мама оставалась внизу на входе, а к Хану отправляла ребенка. Несколько раз став свидетелем подобной наглости, пользуясь его временным отсутствием, стала выпроваживать таких просителей из кабинета.
Однажды вдвоем выехали в Сарбулак по письму работников совхоза «Хобдинский». Обращение было непростое, достойное хорошего фильма о зарвавшемся руководителе хозяйства, почувствовавшем себя богом на определенном отрезке земли.
Николай Васильевич хорошо подготовился к поездке, взял с собой продукты и даже электрический чайник, чтобы не попасть в неловкую ситуацию. Все же она случилась. Председатель профкома хозяйства был настойчив в гостеприимстве и уговорил поужинать у него. Через несколько минут к дастархану подоспел и директор совхоза, на которого жаловались люди. Опытный журналист достойно вышел из неловкой ситуации, и статья о проделках местного деспота все же появилась в газете. Его герой потом долго грозил подать в суд на миллионы тенге ущемленного достоинства.
Были и курьезы. Прежде я редко бывала в Актобе, приезжала по конкретным адресам, о названиях районов не ведала вообще. И на планерках или получая очередное задание, сталкиваясь с такими названиями, как Сазда, Шанхай, Кирпичный, Авиагородок, Тайвань и т. д., терялась, предполагая дальние поездки.
В первое дежурство по номеру из областного акимата, где на тот момент обитала редакция, отправилась в типографию с Глебом Чугуновым. Надо было видеть, какое рвение проявляли там четыре корректора и один подчитчик. Вооружившись красной пастой и словарями, они бурно обсуждали наши тексты, вылавливали неточности, ошибки, опечатки. Дискуссия сопровождалась упоминанием правил, напоминанием исключений из них. Всегда была уверена, что экономить на корректорах редакции ни в коем случае нельзя. Это важная часть журналистики, наша надежная страховка.
Об ошибках. Конечно, они были и есть, особенно сегодня, в век величайшей оперативности и конкуренции. Однажды позвонил читатель по информации об урожае картофеля и заметил, что, судя по указанным мной показателям, один наш район запросто может обеспечить вторым хлебом территорию всего СНГ.
Другой раз, просидев в приемной руководителя одного из департаментов 45 минут, неправильно написала в заметке его фамилию. Пришлось давать поправку, но и в этих двух предложениях все же прошла неточность. Видимо, сказалось великое возмущение по поводу пренебрежения к журналисту областной газеты со стороны инициатора интервью.
Особую страницу в редакционной жизни занимает подписная кампания. За мной в конце 90-х годов был закреплен родной Хобдинский район. Сначала обходила организации, предприятия, иногда и дворы. Затем по пятницам на такси или автобусе выезжала домой с двумя клетчатыми сумками газет. Приехав, разносила по райцентру, часть тиража передавала дальше в села. И так в любую погоду – в буран, распутицу или летний зной. Но такое плотное общение с подписчиками, дорожными попутчиками оборачивалось необычными темами, встречами с интересными людьми, какими-то неожиданными фактами.
Отдельно хочу вспомнить редакторов. В моем понимании – это своего рода тренер, который поднимает планку твоего профессионализма. В первую очередь, это Александр Александрович Смирнов, который принял меня в районную газету. Родом из хромтауского Новороссийска. Он имел всего два года
обучения в высшей партийной школе в Алма-Ате, но мог заткнуть за пояс любого собеседника. Именно он и придумал псевдоним Гранатова, быстро угадав суть характера
новобранца.
В «Вестнике», бесспорно, Евгений Викторович Кулагин. Периодически обязанности главреда исполняли его заместители. Боялась попасть на язык Вячеслава Валерьевича Токарева, очень грамотного человека. Большим интеллектом отличался Амантай Шамильевич Утегенов, он всегда был чуток к русскому слову.
С большим уважением отношусь к Жубанышу Сулейменовичу Байгуринову. У него была большая нагрузка, много лет ему пришлось работать практически за двоих. Но его удивительное трудолюбие, благородная порядочность, ответственность, культура – достойный пример для подражания. Еще он хороший стилист.
Аглепес агая Наубетъярова тоже причисляю к редакторам, да он и был им. Человек энциклопедических знаний. Робела перед ним при каждой встрече, потому что его замечания всегда были в точку. Не могу не упомянуть и его сына Дулата Тулегенова, который делился советами или как бы невзначай поправлял тебя, но ты сразу замечала свой промах.
Салима Жумалиева даже небольшую заметку обдумывала долго. Серый газетный лист бумаги ее пугал. Сначала тщательно подбирала заголовок. Найдя верные слова, задумывалась над первым предложением, над интересной подачей материала. Видя ее мучения в течение четырех лет, незаметно переняла такой творческий подход к будущей публикации.
Оценила и уважение к автору Константина Михайловича Дуброва. И хотя он был назначен президентом нашего акционерного общества, но он обязательно перечитывал содержание очередного номера. И если возникали вопросы, сомнения, то он не правил текст на свое усмотрение, а сбоку карандашом оставлял вопросительный знак, позволяя тебе доработать сырые предложения. С таким отношением больше не сталкивалась.
Кстати, второй псевдоним Сара Талан появился в «Вестнике». Крутой банк решил построить свой офис в частном секторе. Вредная пыль от стройки оседала на урожае соседствующих огородов и во дворах одноэтажных строений. Пенсионеры пожаловались в редакцию. Выход статьи об экологических нарушениях обернулся требованием уволить «нерадивого» журналиста. Но руководство газеты решило проявить гибкость: раздражающую фамилию на три месяца убрали со страниц издания, вместо нее появилась другая.
Конечно, за десятилетия в практике было много случаев, которые врезались в память. Например, встреча с Бердалло Сеитахметовичем Хасеновым, уроженцем Иргиза. 1997 год в Казахстане был объявлен Годом общенационального согласия и памяти жертв политических репрессий. Задолго до этого аксакал не только восстановил доброе имя отца и деда, но еще в 1989 году зарегистрировался в Актюбинском горисполкоме как инициатор выявления жертв репрессий, как мог помогал людям. Если память не изменяет, он жил в пятом микрорайоне. В своей квартире создал музей на основе собранного архива о репрессированных. Хорошо, если все его усилия не пропали даром и нашли достойное место в государственных хранилищах.
Также время от времени вспоминаю Салиму Казимбетову. По прошествии десятилетий после Великой Отечественной войны она продолжала искать отца Сагымбека и брата Бахытжана, не вернувшихся с фронта, ради матери, которая и в 94 года ждала вестей о них.
Каждый раз, когда пишешь о человеке, всегда интересно знать, как сложилась его дальнейшая судьба. Порой они, не узнавая или уже забыв о тебе, проходят мимо, а ты со стороны радуешься их успехам либо расстраиваешься, если случились поражения.
«Актюбинскому вестнику» многое пришлось пережить. Верю, газета преодолеет трудности, главное, чтобы ее не предавали. Те, кто решает ее судьбу, кто в ней работает, кто ее читает, о ком рассказывает. Она этого не заслужила.
Жанат СИСЕКЕНОВА
Фото из архива «АВ»
