Сережа мечтает, чтобы тетя оформила опекунство над ним. Снежана каждую женщину, которая добра к ней, зовет мамой и ждет, что мама
придет к ней. Простодушного Аманбека брали в семью
и возвращали несколько раз, и он не понимает, что с ним не так. Их сейчас девять – разные дети разных возрастов, волей судьбы не нужные пока никому.
Дети, оставшиеся без попечения родителей, свое недолгое пристанище между родным и казенным домом обретают тут, в Центре адаптации несовершеннолетних. В ЦАНе они содержатся («Теперь мы говорим «находятся», — поправляет меня воспитатель Татьяна Литвинова) до тех пор, пока не решится их судьба. Каким путем попадают на такую передержку дети, которые не так давно жили в семье? Пути, хоть и у каждого ребенка они свои, схожи. В начале каждого – неблагополучие.
Забирайте,
я еще рожу
— Критерии неблагополучности, — рассказывает Татьяна Викторовна, — для всех семей одинаковы. Это отсутствие присмотра за ребенком, когда он предоставлен сам себе. Это какие-либо зависимости у родителей – алкогольная, наркотическая. Или когда один родитель умирает, а второй «ломается». Это отсутствие у родителей постоянного места жительства и работы. И издевательства над ребенком.
…Трехлетнюю Снежану привезли из Эмбы. Мама у нее пьет. «Папа» – непонятно какой по счету. На ручках, ножках, шее, на голове у малышки – шрамы от порезов. «Мама кесті», — простодушно объясняет ребенок. Последние месяцы девочка находилась в больнице, и не потому, что тяжело больна. Ее просто некуда было больше поместить, чтобы спрятать от такой жизни. Родилась Снежана вне брака, не единственный ребенок в семье, но старший воспитывается в другом месте. Семья без определенного места жительства и без прописки. Сейчас Снежана определена в Алгинский детский дом. Она очень активная девочка, легко заводит знакомство. С непринужденностью забирается на колени и говорит: «Мама!». Вряд ли она думает о родной маме что-то плохое.
— Некоторые матери меня просто изумляют, — Татьяна Литвинова разводит руками. – Нарожают детей, оставляют их по знакомым и незнакомым. Придет к ним инспекция, начинает беседовать… И что? «Да забирайте, я еще рожу!». Или вот так издеваются по пьяни над ребенком. Хорошо, что малыши воспринимают происходящее с ними естественно, их психика не калечится. Куда труднее детям постарше.
Кто хочет –
тот добьется
Тане 11 лет. Ее папа умер, а мама лишена родительских прав. Девочку очень любят здесь – она прилежная, помогает возиться с малышами, ответственная и аккуратная. Таня уже была под опекой. Теперь она снова без семьи. Решается вопрос о направлении в детский дом.
— Таня замечательная девочка, как говорится, слава Богу, и чтобы дальше так держалась, — комментирует Татьяна Викторовна.
Но некоторые случаи, когда без нормальной семьи остаются подрастающие дети, просто страшны. К примеру, две девочки младшего школьного возраста, которые занимались проституцией возле развлекательного комплекса. Восьмилетний брат «работал» при них сутенером. Девочки, насмотревшись фильмов, старались выглядеть «профессионально»: яркий макияж, короткие юбки, броская бижутерия и призывные позы. Мальчик запоминал номер машины с клиентами, девочки выезжали и возвращались. У кого могли вызвать желание дети – вопрос открытый. Другое дело, что зарабатывали они на еду, так как мамы не были в состоянии прокормить их.
— А как дети таких мамаш любят их! Только попробуй скажи, что мама плохая, вы что! Будут защищать: моя мама хорошая, просто у нее жизнь такая, — прибавляет Татьяна Викторовна. — И у наших деток тоже мамы все «хорошие», никто «не пьет»…
Очень живуча эта детская вера в хороших родителей и добрых родственников. Сережа, которому 15 лет, находится в ЦАНе два месяца, мечтает, чтобы его тетя оформила опекунство и взяла его к себе. Но уже опытные сотрудники ЦАН и обл-управления образования в один голос говорят: кто хочет взять к себе ребенка – тот не тянет время, а управляется за две недели, оформляет документы и забирает ребенка в новый дом. А если такого желания нет – будут придумывать причину за причиной, кормить «завтраками» и бесконечными обещаниями.
Что касается конкретно Сережи, то он, говорят в ЦАНе, такой замечательный мальчишка, что все хорошее, что ни скажи, будет про него. Прилежный, спокойный, хорошо учится, занимается спортом. И друзья к нему приходят такие же – спортивные, умные ребята, не курят и говорят о дельных вещах. Сейчас решается вопрос о направлении Сережи в Алгинский детский дом.
— Мы стараемся не обманывать детей насчет усыновления. Наоборот, заранее рассказываем им о детском доме, о жизни в нем, о друзьях, которые там появятся. И дети задумываются…
Нет ничего нужнее семьи
За годы работы в ЦАНе, говорит Татьяна Литвинова, сотрудники становятся подобны скорее медикам, чем воспитателям. Они выучиваются смотреть на детей спокойнее, без лишних эмоций. Если есть возможность родить – лучше родить и воспитывать своего ребенка, считает Татьяна Викторовна. Потому что забирая чужого, не знаешь, что за гены у него, как проявятся наклонности родителей. Но если есть желание и возможность стать ребенку родным человеком, то это лучше сделать, пока он не попал в детдом. Ведь ребенок все равно не виноват в том, что у него вдруг не стало семьи, даже неблагополучной. Он остается один со своими мечтами и неокрепшим еще характером.
Например, четырехлетний Бахтияр. Такой крошка, а уже точно знает, что у него будет машина. И для газеты фотографируется на фоне авто. «Очень аккуратный, чистоплотный мальчик», — отзываются о нем.
А Игоря, которому семь лет, палкой «воспитывала» папина новая жена. Мальчик пришел в ЦАН таким запуганным, зажатым, что все время стоял по струнке и боялся сделать лишнее движение. Родного папы рядом нет, он куда-то подался в поисках лучшей жизни и находится в розыске.
И всем им – Снежане, Захару, Аманбеку, Сереже, Тане, Омирбеку и всем остальным – нужны семьи, которые не заменит никакой, даже самый лучший педагогический коллектив.
Шолпан ТУЛЕУЛОВА
