О проблемах отечественной науки и факторах, влияющих на ее развитие в интервью «АВ» рассказывает доктор медицинских наук, академик НАН ВШК, РАЕН, профессор ЗКМУ имени Марата Оспанова Арстан Мамырбаев.
– Арстан Абдраманович, в конце прошлого года вы получили премию «Лучший научный работник МОН РК». Несколько слов о ней.
– В 2021 году впервые за 30 лет государство учредило ежегодную премию «Лучший научный работник МОН РК». 50 казахстанских ученых разных сфер получили
почти по шесть миллионов тенге. Это вроде бы много, но если разделить на количество ученых, а их в Казахстане около 22 тысяч… На медицину пришлось семь премий. А ведь в клинической медицине очень много направлений. К тому же существует огромное количество теоретических дисциплин.
Конечно, на конкурс не все подавали заявку, соизмерив шансы со своими возможностями. К тому же требования, предъявляемые к конкурсантам, очень жесткие. Поэтому подало заявки около 600 человек. Все это происходило на сайте МОН РК, процедура была прозрачной, транспарентной. Помимо наличия ученой степени и звания, необходима публикация научных статьей в рейтинговых и авторитетных международных изданиях. Поэтому комиссия сразу отсекла половину претендентов, так как за последние три года у них не было ни одной публикации.
Необходимо наличие монографии, выпущенной за рубежом в авторитетном издании, а также индекса Хирша, характеризующего цитируемость твоих научных трудов.
– Говорит ли это о состоянии и качестве нашей науки, потенциале? В Послании Президента страны эта деятельность отмечена как важный приоритет.
– Безусловно, говорит. Одним из индикаторов при конкурсном отборе является наличие патента на изобретение. Так вот, в Казахстане количество патентных заявок на миллион человек населения составляет около 50, в то время, как в России этот показатель 200, Британии – 400, Германии – 600, США – 800, Южной Корее – 2 500, а в Японии – 3 000.
На 22 тысячи казахстанских ученых приходится всего два-три международных патента.
В современных условиях значение науки, инновационных технологий в становлении и развитии любого государства исключительно велико. К сожалению, нужно констатировать тот факт, что реальное положение дел во всех сферах науки – будь то физика, геология, биология, многие другие направления, в том числе и медицины, оставляет желать лучшего. Развал когда-то великой страны советов сказался не только на экономике, но и на всех сферах деятельности. Сегодня мы имеем очень низкую результативность исследований, включая вопросы коммерциализации научно-технической деятельности.
Доля научных публикаций казахстанских ученых в мире составляет всего 0,02 процента, тогда как США в общемировом потоке занимает 25, страны Евросоюза – 37, Китай – 11, Япония – 7, Россия – 2 процента. Эти цифры говорят сами за себя. Более того, идет процесс старения научных кадров и слабый приток молодежи в науку. Средний возраст ученых составляет около 57 лет. Указанные реалии в научно-технической сфере требуют незамедлительных преобразований.
– Что же сдерживает развитие науки, каковы основные причины?
– Как мы уже говорили, одним из сдерживающих факторов является недостаточное финансирование. А именно оно является ключевым индикатором развития науки. Не менее важное значение имеет состояние научно-технического потенциала страны. Справедливости ради нужно сказать, что за последние десятилетия, наряду со старением научных кадров, произошел большой отток ученых, особенно молодых, в иные сферы трудовой деятельности, а также отъезд за рубеж.
У нас много частных вузов со слабыми материально-технической базой (МТБ) и профессорско-преподавательским составом, которые просто зарабатывают деньги. Качество подготовленных специалистов вызывает вопросы. Их до сих пор не могут оптимизировать. Я был в конце 1990-х – начале 2000-х в Аризонском университете, городе Финикс. Так вот, если взять базу всех актюбинских технических вузов и колледжей, то она даже не дотянет до этого университета, не говоря уже об информатизации и цифровизации. И он считается вузом средней руки.
– В чем еще вы видите проблемы отечественной науки?
– Проблемы науки в нашей стране обширны и глубоки. Нюансов множество. Как я уже говорил, финансирование играет ключевую роль для науки. Сейчас оно составляет всего 0,2 процента от ВВП, что крайне мало, в советское время было гораздо больше. А это материально-техническая база. Если есть достаточные средства, можно закупать современное оборудование и аппаратуру, создавать и аккредитовать лаборатории, использовать инновационные технологии. В перспективе планируется увеличить финансирование этого сегмента до одного процента, но пока все остается на прежнем уровне.
Еще момент: постоянная смена приоритетов, неоднократные институциональные реформы также негативным образом сказываются на развитии науки. Ситуация с COVID-19 это наглядно показала. Еще со времен СССР в структуре Минздрава функционировал Комитет санитарно-эпидемиологического надзора. А пять лет назад его оттуда выводят и передают Министерству… Национальной экономики! После осознания ошибочного принятия решения, ряд департаментов возвращают Минздраву. Но Комитет СЭН упраздняют, ликвидируют медико-профилактический факультет в вузах, который готовил санитарных врачей, гигиенистов труда, эпидемиологов, бактериологов, дезинфекторов и других узкопрофильных специалистов. На его базе создали факультет общественного здравоохранения, на котором подобных специалистов просто не могут готовить. Все это привело к тому, что наши медики не были готовы к коронавирусной инфекции, произошел взрывной рост заболевших. Не удалось в полной мере разработать комплекс адекватных мероприятий по предупреждению распространения ковидной инфекции, ее ранней диагностике и лечению, разработке реабилитационных мер. Когда все вернули на круги своя, ситуация сразу улучшилась.
В советское время наука была сосредоточена в НИИ, профильных академиях при министерствах и ведомствах. Все они были государственными. Сейчас всего этого нет. Бразды правления переданы в МОН, что вызывает очень много споров. НИИ передаются в систему университетов, где они теряют юридическую самостоятельность. И тут возникает некоторое недопонимание, каким образом управлять наукой, как ее организовывать, внедрять и достигать каких-то целей. Ведь университетские работники занимаются образовательным процессом. А ученые, работавшие в НИИ, занимались только наукой. Теперь им предстояло включаться и в образовательный процесс, а это дополнительная нагрузка. Для научной работы времени остается не так уж много.
Наука должна развиваться, в том числе вокруг университетов, путем создания научно-исследовательских центров и самостоятельных научно-исследовательских лабораторий.
Беседовал
Владимир БУРЬЯНОВ
Фото из архива «АВ»
