О первых итогах
реформы здравоохранения газете «АВ»
рассказывает Нуржан
Шумбалов, директор департамента
комитета оплаты
медицинских услуг по Актюбинской области.
— Нуржан Махмутович, на ваш взгляд, зачем нужна была реформа?
— За последние 5 лет государство в 4 раза увеличило финансирование здравоохранения. Что парадоксально, на качестве обслуживания это почти не сказалось. Не улучшились ни качество медпомощи, ни показатели здоровья населения. В прошлом году было принято решение о создании единой национальной системы здравоохранения. Выяснилось, что у нас, в унитарном государстве, действовали 16 моделей здравоохранения. В Алматы и Актобе лечили, как будто в двух разных государствах. Разница в финансировании между областями была огромной. Например, где-то 88 тысяч, а у нас – 35 тысяч тенге за больного. А главное, как эти деньги тратились? Платили просто за каждого больного, вне зависимости от того, какой у него диагноз, вылечили его или нет, доволен он или жалуется. Не было заинтересованности медиков в конечных результатах работы. Было принято решение: любой гражданин имеет право лечиться, где хочет. Раньше актюбинец не мог пролечиться в Атырау бесплатно, потому что местный бюджет на него не закладывал деньги. Как будто он иностранец в своей стране!
— А для чего было создано ваше ведомство?
— Наша функция заключается, прежде всего, в закупе гарантированного объема бесплатной медицинской помощи государства. Минздрав начал реформу с создания экономического рычага. Создали единого плательщика, который будет платить за пролеченные случаи, причем одинаково, что в Алматы, что в Актобе, что в Иргизе. Наша организация – независимая. Раньше деньги шли через облздравы, а для них больницы, как родные дети, между которыми не было конкуренции!
— Расскажите подробнее о механизме оплаты лечения. Как вы узнаете, эффективно ли проводилось лечение?
— Больница лечит пациента и заполняет в электронном виде форму, куда заносятся все данные о больном: когда поступил, какой диагноз, что ему делали. Это все отправляют по Интернету в комитет. Имеются стандарты лечения и, если что-то сделано не так, программа их отсеивает. Потом электронные данные поступают к нам. У нас по области примерно 65-70 процентов протоколов лечения бездефектные. Это не значит, что остальные – неправильные. Просто машина отсеивает тех, кто лечился нестандартно. Около 5 процентов случаев – пролечено в объеме меньше, чем положено, около 30 процентов — превышают стандарты. Но врачи могут доказать, что эти изменения обоснованны, ведь разные бывают случаи. Скажем, когда делают операцию больному сахарному диабетом, расходы выше, потому что у него могут возникнуть всякие осложнения.
— А ведь медики могут написать, что лечили так, а на самом деле было по-другому…
— За неправильную подачу информации мы имеем право штрафовать. Конечно, всех мы физически не успеем проверить, но выборочные проверки делаем. Проверяем журналы, имеем право и больного спросить. Бывают вопросы по интенсивности лечения. Человек ложится в больницу, а его начинают лечить только на третий день! Или вовремя не выписывают: врач не успел, еще какие-то причины. Сейчас этого уже почти нет, лучше выписать вылеченного и на его место разместить другого. Кстати, если больной недоволен, можем наложить большие штрафные санкции на больницу, вплоть до стопроцентной неоплаты случая. Пока случаи неправильного лечения выявляются редко. На сегодня ни одной жалобы к нам не поступило.
— Может, люди еще о вас не знают?
— Информацию мы разместили во всех больницах, СМИ. Наши телефоны: 55-67-84, 55-67-89.
— Можно уже сказать о каких-то промежуточных итогах реформы? Какие показатели изменились?
— Во-первых, количество госпитализируемых пациентов заметно уменьшилось. Произошло это из-за жестких требований к госпитализации. Многие пациенты могут лечиться на дому или в дневном стационаре, им не нужен круглосуточный уход. Причем резервы для сокращения еще есть. Скажем, 10-12 процентов пациентов находятся в больнице до 3 дней. Как можно за 3 дня кого-то вылечить?! Сейчас наиболее выгодной формой становится дневной стационар. Больной получил все назначения и пошел домой. И удобно, и экономно!
— Сократилось ли количество мест в лечебницах?
— На сегодня количество коек в области не сократилось, происходит их перепрофилирование. Сейчас не хватает мест в офтальмологических, нейрохирургических и онкологических отделениях. Совершенно нет реабилитационного оборудования. Ставим вопрос, чтобы к осени открыть их. Они нужны, например, для тех, кто перенес инфаркт миокарда или инсульт.
— Кто выиграл от реформы и есть ли такие медучреждения, чье финансовое положение ухудшилось? Что будет с такими, их закроют?
— За полгода еще рано говорить о результатах по качеству лечения. А по экономическим показателям процветают крупные клиники. Большой поток пациентов идет в БСМП, медклинику ЗКГМУ, обе детские больницы в Актобе. В районах есть тенденция к уменьшению пациентов, хотя они тоже теперь стараются не упускать больных. Могу сказать, что ни одна больница на сегодня не имеет финансовых проблем. Но есть опасения, что они возникнут завтра. Ведь всю жизнь главврачи работали спокойно, все происходило само собой, за них думали, а тут надо стараться привлечь пациентов, быть менеджером. Многие к этому не готовы. А мы ведь все условия создали. Никогда такого не было, чтобы 5 января, как только открылись банки, мы в больницы уже 30 процентов аванса от стоимости договора перечислили. Представьте, на счет райбольницы поступает сразу 50 миллионов тенге! А ведь в прошлые годы раньше марта в больницы деньги не поступали. Сейчас все зарабатывают больше, так как бюджет стационарной медпомощи в целом увеличился, но достаются эти деньги с трудом.
— А как стало с питанием и другими расходами?
— На питание выделяются хорошие средства, мы платим по среднереспубликанскому тарифу. На хозрасходы государство сейчас платит в 1,5 раза больше, чем раньше. Кроме того, со следующего года мы будем закладывать в тарифы амортизационные расходы. Это особенно важно для частных клиник. Сейчас им компенсируют расходы на зарплату, медикаменты и хозрасходы. А ведь изнашивается оборудование, здания постоянно требуют ремонта.
— На республиканском совещании Минздрава приводились примеры, что в некоторых больницах медики стали получать больше зарплату из-за премиальных. У нас есть такие больницы?
— Пока у нас повысилась зарплата. По дифференцированной оплате приказ есть, но, честно говоря, больницы медлят на нее переходить. А с нового года все перейдут на новую систему оплаты. Каждый будет получать свою зарплату плюс премиальные, в зависимости от объема и качества работы. Так медики еще больше будут заинтересованы вылечить больного.
Беседовала Мария КОРЖЕВА
Что изменилось в вашей больнице с введением ЕНСЗ?
Саубет КЕЛИМБЕРДИЕВ, главврач БСМП:
— Наша больница и до реформы всегда перевыполняла план, но если раньше для нас это было непомерной нагрузкой, так как финансировались по плану, сейчас легче. Бывало, что при сложных родах тратились препараты по 100-300 тысяч тенге, а нам платили 34 тысячи на больного. Теперь, сколько мы затратили, столько и получаем. Сейчас проводим перепрофилирование коек. В кардиологии, нейрохирургии, травматологии больше пациентов, чем мест. Перегруз бывает 120-130 процентов, поэтому хотим расширить эти отделения после ремонта.
Атлас АКБУЛАТОВА, заместитель главврача Каргалинской городской больницы:
— Мы перешли на хозрасчет одними из первых в области. Теперь сами решаем, какие койки нам нужнее. Больных в стационаре стало несколько меньше, стараемся больше обслуживать людей амбулаторно. Есть пациенты из других мест, например, из Шалкара, Карабутака, Мангистауской области. У нас почти все новое оборудование. В конце прошлого года мы из сэкономленных денег выдали премии каждому работнику. В этом году премии, надеемся, тоже будут. В целом, мне кажется, реформа правильная.
Алима БОТБАЕВА, заместитель главврача Алгинской райбольницы:
— У нас стало меньше госзаказа. В круглосуточном стационаре количество пациентов намного уменьшилось, в дневном — увеличилось. Сначала были трудности с населением. Иногда было трудно объяснить, почему мы не помещаем человека в стационар, некоторые привыкли, чуть что, ложиться в больницу, а у нас же теперь строгие требования. Объясняли, убеждали, сейчас люди поняли. Лучше стало обеспечение лекарствами, у нас теперь есть такие дорогостоящие препараты, которые мы 2-3 года назад и не видели.
