Если медицина не может вылечить, то должна предоставить другой путь исцеления. Такова позиция Всемирной организации здравоохранения, которая официально поддерживает метадоновую терапию для лечения наркозависимых людей. В тринадцати городах Казахстана, в том числе Актобе, осуществляется программа опиоидной заместительной терапии.
О медицинских аспектах, мифах и реальностях этого поддерживающего лечения журналистам страны рассказали на тренинге, прошедшем недавно в Усть-Каменогорске.
Не случайно организатором тренинга стал республиканский центр по профилактике и борьбе со СПИДом при финансовой поддержке Глобального фонда для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией. Заместительная терапия метадоном рассматривается международными организациями как один из наиболее эффективных методов лечения опиоидной зависимости, а также как метод снижения риска заражения ВИЧ-инфекцией.
Программа тренинга предусматривала не только теоретическую часть, но и рабочие поездки в пункт поддерживающей терапии областного наркологического диспансера, встречу с медицинским персоналом, общение с участниками программы. Перед журналистами из Астаны, Петропавловска, Актау, Уральска, Караганды, Усть-Каменогорска и Актобе выступили заведующая эпидемиологическим отделом областного Центра СПИД Наталья Селезнева, заместитель главного врача областного наркодиспансера Юрий Бауэр, директор филиала РНПЦ психического здоровья Гульнар Смагулова и другие эксперты и тренеры. Их презентации рассказывали о путях передачи, диагностике и лечении ВИЧ и СПИДа, опиоидной заместительной терапии (ОЗТ), особенностях освещения в средствах массовой информации этих тем, о стигме и дискриминации людей, живущих с ВИЧ.
Как рассказал Юрий Бауэр, неинъекционный способ приема метадона позволяет снизить риск заражения ВИЧ и другими опасными для жизни инфекциями.
— Прием заместительных препаратов, в частности, метадона, устраняет необходимость употреблять нелегальные опийные наркотики, поддерживает стабильное состояние пациента в течение суток, — пояснил он. – Главная цель лечения – помочь человеку прекратить прием наркотических средств, предотвратить неблагоприятные последствия их инъекционного потребления, такие как передозировка, заражение инфекциями, септические осложнения. А главное — помогает улучшить взаимоотношения с родными, уйти от криминальной жизни, получить возможность работать и учиться.
По его словам, метадон назначается наркологом по индивидуальной схеме и определенной дозировке. Пациент получает свою дозу препарата в виде сиропа ежедневно в строго назначенное время.
— Метадон не вызывает эйфории, эффекта расслабления или обезболивания. Человек, принимающий его, практически не отличается от других по своим психофизическим характеристикам, он способен вести обычный образ жизни. При необходимости пациент может получить консультации психолога, социального работника здесь же, в наркодиспансере. Кроме того, по принципу одного окна организована выдача препаратов от туберкулеза, ВИЧ, поскольку потребители наркотиков нередко страдают сочетанными инфекциями, — рассказал врач.
Эксперты назвали критерии отбора пациентов в программу ОЗТ: стаж регулярного потребления наркотических веществ более пяти лет, несколько неуспешных попыток лечения, желание самого пациента избавиться от зависимости. Длительность лечения определяется состоянием больного, рекомендуется принимать препарат не менее одного года. Заместительная терапия заканчивается постепенно, суточная доза поэтапно снижается до полного прекращения.
В настоящее время эта терапия в больших масштабах применяется во всех странах Европейского союза, в США, Канаде, Австралии, Китае, Индии, Иране и других странах. В Казахстане в рамках реализации гранта Глобального фонда и Государственной программы по противодействию эпидемии ВИЧ/СПИД в октябре 2008 года был внедрен пилотный проект по предоставлению опиоидной заместительной терапии. Первыми в программе стали города Павлодар и Темиртау, затем были включены Усть-Каменогорск и Алматы, сейчас пункты выдачи метадона, так называемые сайты, работают также в пилотном режиме в Уральске, Костанае, Караганде, Актобе, Таразе, Семее, Экибастузе, Атырау, Кызылорде.
— По результатам многолетних исследований было доказано, что наркомания – это хроническое заболевание головного мозга, протекающее с ремиссиями и рецидивами. Практика показала, что заместительная терапия является наиболее эффективной и в то же время наименее затратной формой лечения для большинства лиц, страдающих опиатной зависимостью, — подчеркнул Юрий Бауэр.
Всего в нашей стране на конец 2017 года участниками программы были 359 человек. Наибольшее количество принимающих метадон в Павлодаре (67), Усть-Каменогорске (55). В Актобе на сегодняшний день пункт приема поддерживающей заместительной терапии посещают 28 пациентов.
В Восточном Казахстане журналисты встретились с теми, кто добровольно отказался от нелегальных наркотиков и принимает метадон. Некоторые из них откровенно признались, что заражены ВИЧ или получают препараты от туберкулеза. Среди пришедших на встречу в областной наркодиспансер были в основном мужчины среднего возраста, рассказали о своей проблеме молодая пара, несколько матерей наркозависимых.
Почти каждый из участников программы ОЗТ имел в прошлом судимость.
— Метадон я принимаю с 2011 года, пришел в программу одним из первых в нашей области, — рассказал Сергей. — С тех пор моя жизнь изменилась. Начал употреблять наркотики примерно в 27-28 лет. Раньше каждое утро просыпался с одной мыслью: где взять деньги на дозу? Что из дома продать или у кого сумочку вырвать? В день мне нужно было самое меньшее 6-7 тысяч тенге. Где их взять, если ты не работаешь? И воровал, и сидел — все было. Шесть судимостей имею, а с 2011 года ни одного привода не было, вот и считайте. Для меня метадон – жизненно необходимое лекарство. Каждые две недели мы сдаем тесты на шесть составляющих, ни капли спиртного не принимаю, даже пиво не пью. Живу с бабушкой, у меня гражданская жена, планируем вот пацана родить.
— С 1992 года из лагерей не вылезал, — признался другой участник программы. — Я человека убил за дозу. Давным-давно осознал, что не по тому пути пошел, пересмотрел жизнь свою, пока на зоне был. Но ничего не мог с собой поделать. Всех своих дворовых друзей похоронил: кто-то повесился, кто-то умер от передозировки. Попросил маму переехать в другой район, чтобы не злить соседей, чтобы в глаза мне не тыкали: «Ты-то живой, а наши сыновья под землей лежат».
Пока не работаю, оформляю инвалидность. Из-за наркотиков заработал туберкулез позвоночника, перенес черепно-мозговую травму. Если была бы возможность, я бы сел в воздушный шар и в рупор кричал бы сверху: «Никогда, ни за что не начинайте принимать наркотики!». Мне сорок лет, я не вернусь больше к прежней жизни. Хочу, чтобы мои родные запомнили меня таким молодым и здоровым, с чистыми глазами. Принимаю метадон каждое утро, не пропуская ни дня. Я такие ломки испытывал в своей жизни, что не хочу даже экспериментировать, прерывать лечение. Надеюсь, что со временем, уменьшая дозу, смогу выйти из программы.
— Бывало, иду на улице, вижу – люди в летних кафешках сидят, отдыхают. Завидовал им, думал: «Вот чего тебе не хватает? Почему не можешь так же проводить время?», — откровенничает его сосед.
Мама одного из бывших потребителей инъекционных наркотиков (он сидел рядом с ней) поделилась своей болью и надеждами:
— Мой сын в школе занимался спортом, был хоккеистом. Однажды шел вечером домой через парк, какой-то мужчина предложил ему покурить «Беломор». Сказал: «Если понравится, приходи завтра, еще дам. Друзей своих приводи». И пошло-поехало.
Сегодня ее сын болен ВИЧ, гепатитом С, имеет несколько судимостей. Из бездны кошмара его вытащил метадон. Мужчина наладил отношения с дочерью, ему стали доверять внуков, перестали прятать от него деньги и вещи.
Девушка, которая вместе с мужем начала принимать метадон буквально месяц назад, сдерживая слезы, призналась:
— Нашей дочке шесть лет, она сейчас с моей мамой живет, приходят к нам на выходные. Дочь спрашивает, почему мы не заберем ее к себе. Я отвечаю, что работаем, не можем пока взять. Когда принимали наркотики, были безработными, сейчас я устроилась посудомойщицей, супруг – строителем. Мечтаю сама воспитывать ребенка, водить дочку в развлекательные центры, учить ее читать и писать. Ради дочки готова дойти до конца лечения.
— Закрываю глаза и представляю тот ужас, в котором раньше жил, — подхватывает тему один из мужчин. — Бросал колоться, раз двадцать в наркологии лежал. Но как будто дьявол нашептывал мне в ухо. И еще как назло ситуации такие складываются, вроде просто необходимо уколоться. Довольно взрослый, здравый человек, образование какое-никакое имеется у меня. Понимаю, что это не Господь Бог, а демон мне шепчет, но не нахожу другого выхода. А тут вот он – выход. Единственное, что портит мне сейчас жизнь – как бы не перестали финансировать метадоновую программу. Это висит надо мной как дамоклов меч.
Многие из этих мужчин работают волонтерами в центре СПИД, при наркодиспансере создан совет родителей, совет пациентов. Консультант по зависимости, активист ОФ «Ансвер» Сергей Щетников, который сам прошел все круги героинового ада, говорит о стигме – негативном отношении общества к таким, как он:
— Прошло много лет с той поры, как я избавился от зависимости. Сейчас помогаю другим – осужденным, в том числе бывшим, людям со статусом ВИЧ. Стоит мне в аудитории сказать о том, кем я был, сразу чувствую настороженность, отношение резко меняется. Хотя внутренняя стигма в сто раз сильнее, я чувствовал себя никчемным, вором, преступником, от которого ушла жена, которого все обвиняют.
Следует отметить, что сегодня в Казахстане со статусом ВИЧ живут более 20 тысяч человек. Это только зарегистрированных, цифра угрожающе растет из года в год. Заместительная терапия – один из путей пресечения распространения инфекции. Наркопотребителей лечат не только ради их социализации, здоровья, но и ради благополучия общества. Хочет ли кто из нас оказаться в статистике ВИЧ-больных или узнать о болезни своих родных? Хочет ли кто-то из нас стать жертвой кражи или убийства от рук человека, страдающего от ломки? Конечно же, нет.
Так должны ли мы, не зная ничего о терапии метадоном, относиться к ней негативно? Наверное, это вопрос риторический. Ответ на него знают те, кто пытается выкарабкаться из бездны наркотического тумана.
Гульсым НАЗАРБАЕВА,
Актобе — Усть-Каменогорск –Актобе
