В начале 90-х годов, окончив Алматинский зооветинститут, я работал в совхозе «Псковский» Комсомольского района Актюбинской области зоотехником. В один из морозных дней пришел на работу на ферму, чтобы помочь нам, крепко сбитый, ладно скроенный, в возрасте, косая сажень в плечах, белорус дядя Вася. Помнится, тогда зима стояла морозная, снегу намело – выше крыши, буранило через день. Василь на тракторе доставлял на ферму сено, солому. Если порой не хватало рабочих рук, не считаясь с обстоятельствами, брал в руки вилы – и работа спорилась.
Однажды заметил: у него на обеих руках нет трех пальцев. Хотелось спросить, да было как-то неловко. Однако меня так и подмывало. Несмотря на то, что не было пальцев на руках, он набирал навильник, что тебе стожок, и бросал на волокушку побойчей, чем иной здоровяк. Однажды на ферме солома вся вышла. Возникла нужда выехать в поле за соломой двум рабочим: дяде Васе и Серику. А Серик возьми да заболей. Передал через посыльного, что захворал. «Ладно, ничего. Сам поеду», – стоял на своем тракторист. Я же не соглашался. Из-за нехватки рабочих рук вызвался с ним выехать в поле.
Только закончили грузить, как ни с того ни с сего замело, забуранило, закрутилось все в белом вихре. Кругом белым-бело, на расстоянии вытянутой руки ничего не видно. Настроение у меня было аховое, все думал, как бы быстрее добраться домой. Трактор увяз по самую кабину в снегу. Два-три часа возились, пытались выйти из положения. Ни в какую, и горючее на исходе.
Меня донимал страх. «Пошли пешочком, дядя Вась», – говорю ему. А он спокойно отвечает: «Не боись, не такие бураны видал». Я про себя, пугливо озираясь, подумал: «Нет уж, точно он ненормальный. В этой степи, если замерзнем, нас никто не найдет». А он развязал тесемки сумки, оттуда достал кой-какую провизию и бутыль с самогоном, налил в бочкообразные двухсотграммовые граненые стаканы. И предложил молчаливым знаком «дернуть». Ну и махнули. Вижу: в сумке у него с десяток спичечных коробок. Закусили хлебом и луком. Вроде оклемались. И меня потянуло к душевной беседе: возьми да спроси, почему, дескать, руки без пальцев? И дядя Вася рассказал такую историю:
— В 1956 году по комсомольской путевке прибыл в ваш аул из Псковской области. Интересное было время, всюду – молодежь. Накануне Нового года компания парней решила съездить в соседний совхоз к девушкам на побывку. Тогда я втрескался в повариху Валю, были у нее на дне рождения. К концу дня собрались домой. Парни пошли пешком, а я подзадержался у Валени. Да и думал, что догоню своих. В кармане была бутылка самогона, а в руках – красная гармошка. Меж двумя усадьбами совхоза всего-то пять-шесть километров. Чуть позже понял, что мне своих не догнать, сказалось то, что поддал хорошо и устал малость, ну и сел на копну соломы, что у дороги.
Вздремнул, раскрыл глаза, вижу, что окружен шестью-семью собаками. Подходят вплотную. Мне показалось, что я в чьем-то дворе, где сгребли сено к сеновалу. Кричу на свору: «По-шли во-о-он. Че уставились? Сейчас возьму ружье и всех перестреляю». А они – ни с места, ни в какую. Посидел немножко, оклемался. Глянул – кругом ни души. Степь да степь голая. Труханул. Волки! Это волки! Что делать? Хватился, шарю по карманам: где спички? К счастью, в коробке осталось 7-8 спичинок. Стал жечь солому. Разве солома, скованная ледком, хватится огнем? В кармане были любовные письма для Вали и путевка тракториста. Дрожащими от волнения руками начал жечь. Солома не так быстро горела, как хотелось.
Снял сорочку, подпалил, только тогда солома загорелась. То ли просто испугались огня, или едкий запах дыма тому причиной, но волки, рыча, стали отходить. Теперь швыряю на копенку. Сжег все кучи соломы. И вдруг слышу грохот гусениц. Кричу, машу руками, а трактор проехал мимо. Тракторист меня не увидел. Как быть-то? Неужто из-за собственной глупости придется стать поживой хищников? Эта мысль меня чуть не повалила на снег. Под рукой, как назло, ничего, чем можно защититься. Хотел просто присесть – гармошка с рук возьми да скатись на землю, издав тревожный бас: «Аррр-р». Подкрадывающиеся волки, вздрогнув, так и застыли на месте. Меня осенила мысль: «Видать, гармошка – мое спасение». Вмиг хватаю гармонь и давай играть на все лады. Господи, что за чудо!? Хищники даже не шелохнулись, боятся подойти поближе. Я же поначалу хотел оставить гармошку у Вали: пальцы устали. Но чуток перестал играть, и тут же волки, рыча, вздыбливая холки, опять стали приближаться. У некоторых из них слюни текли. Дескать, ты, человече, какими бы способами ни защищался, не разодрав тебя, отсюда не уйдем. В таком настрое волки в ярости кружились вокруг меня. Ну а я снова и снова растягиваю меха. Играл веселые песни, особенно лихо выводил «Яблочко».
Сколько играл – одному Богу известно, а утро не собирается наступать. Как бы то ни было, надо тянуть время. А в моем репертуаре веселенькие песенки-то кончились, перехожу на лирические. Ну надо же, восьмое чудо света – ни дать ни взять. Волки в унисон песням завыли. К утру мороз стал крепчать, пальцы деревенеют, плохо стали слушаться. Как только начинаю дуть на пальцы, дыша стынущим теплом, волки тут же сжимают кольцо «окружения».
Вдруг услышал гул машины. Устал настолько, что вот-вот упаду. Сдернул с себя полушубок, последней спичинкой поджег, он стал полыхать. «Последняя надежда. Если меня не заметят, я пропал. Мне конец», – думал про себя. Будь что будет, зашагал вперед. В правой руке – гармонь, а в левой – охваченный огнем полушубок. Волки сопровождают меня с обеих сторон. «Господи, помоги же мне» – молю Всевышнего. К счастью, машина, видимо, хотела повернуть в другую сторону, однако, притормаживая, остановилась. Руки-ноги ничего не чувствуют, а я иду. «Терпи, Вася, многое перетерпел, не жалей себя, выложись, прояви волю, ты же мужик», – успокаиваю сам себя. Полушубок сгорел дотла. Подойдя к машине, в беспамятстве рухнул.
Пришел в сознание в больнице. А рядом Валена сидит, содрогаясь всем телом, плачет. Лежу себе и не могу шевельнуть ни руками, ни ногами. Возьми и глянь, а пальцев на руках нет, да и ноги беспалые. А все же не пал духом, радовался, что живой. Вышел из больницы, дни проходили, я понимал, что теперь не пара Вале, дал ей знать о том, стал ее избегать, сторониться. А Валюше хоть бы хны, несмотря ни на что, призналась мне в любви. Через месяц справили свадьбу. Пошли дети — два сына и дочь. А та красная гармошка до сих пор дома. Играю на ней, храню ее, как Валену свою.
Закончив рассказ, он показал мне свои ноги. В самом деле, ноги были беспалые. Смеркалось, буран набирал силу, началась такая лихая круговерть, что спасу нету. На меня его мужество, жизнелюбие, бодрость произвели неизгладимое впечатление.
«Не боись, бригадир, у нас целая телега соломы, продержимся до утра», – успокаивал он меня. К большому удовольствию обоих, снего-очиститель «К-700» вовремя подоспел на помощь, и мы благополучно добрались до места назначения.
Максат РСАЛИН,
писатель, публицист,
уроженец села Аккудық
Хромтауского района
