Мать-героиня, воспитавшая шесть детей, 75-летняя Шамсия аже более 30 лет отдала медицине. Всю жизнь прожила, ориентируясь на наставления отца, участника войны, который был для нее непререкаемым авторитетом.
Расстрел на месте
После одного из особенно кровавых боев поредевшая наполовину рота отходила к наспех сколоченной деревянной переправе через Неву. Шли в полном молчании, с ранеными на носилках.
– В-о-о-зду-у-х! – вдруг сиплым голосом подал команду комроты, и солдаты тут же распластались на земле, вжимаясь в мелкие выбоины.
На грязно-белом снегу их тела в насквозь пропитанных осенней окопной жижей телогрейках были отчетливо видны издалека.
Отбомбившись, в бреющем полете пройдясь вдоль берега пулеметными очередями, эскадрилья немецких Фокке-Вульфов растаяла в небе. На земле остались зиять дымящиеся воронки и черные точки безжизненных, разорванных пулеметами тел. Густой едкий дым от мгновенно сгоревшей переправы доносил явный запах горелой человеческой плоти.
– Ты почему раненого не прикрыл?! – раздался яростный голос командира.
Перед ним, переминаясь с ноги на ногу, стоял молодой солдат-азиат. Рядом на земле лежало тело солдата, грудь которого перекрестила пулеметная очередь.
Изменившись в лице, мелко встряхивая головой и хватая воздух посиневшими губами, командир, контуженный от близкого разрыва, уже тянулся рукой к поясу, нащупывая пальцами клапан жесткой брезентовой кобуры. Остановить его было некому, ничего не понимающие солдаты молча наблюдали за происходящим.
– За неисполнение! Приказа! Приговариваю! – рваным голосом прохрипел офицер, вскинул руку вверх и нажал на спусковой крючок.
Оглушенные взрывами солдаты даже не расслышали выстрела и поняли все, лишь увидев, как тело солдата, с застывшим на лице неподдельным изумлением вздрогнуло от удара пули и упало навзничь.
Через два часа, похоронив убитых и прикопав у мелкой обочины расстрелянного товарища, остатки роты двинулись вдоль берега, ища брод. Командир лишь поставил химическим карандашом на карте местности маленький крестик, чтобы отметить место захоронения.
– Отец почему-то все время вспоминал именно этот случай, хотя, по его рассказам, жестокости и крови за все время войны насмотрелся много, ведь он прошел войну с первых дней до самой победы, – делится 75-летняя Шамсия аже. – Он всегда говорил, что жизнь не такая. как в книгах, но добавлял, что очень важно оставаться человеком даже в самые невыносимые мгновения. И я запомнила это на всю жизнь.
Отец
Шамсия Жакуовна Айжарыкова родилась в совхозе Жиренкопинский Хобдинского района после войны, в 1948 году.
Отец Шамсии Жаку был старшим из трех сыновей Мынбасовых, был призван в армию в 1941 году в возрасте 17 лет, воевал под Москвой, затем на Ленинградском фронте, закончил войну в Европе. Среди прочих наград в День Победы ветеран обязательно прикручивал к старому солдатскому кителю ордена Красной звезды, Отечественной войны, Славы. Орден Октябрьской революции он получил уже в мирное время, за самоотверженный труд.
После войны Жаку женился на односельчанке по имени Канторе. Супруга, скончавшаяся в 1986 году в возрасте 58 лет, успела родить мужу четверых детей, дать им материнскую любовь и воспитание. Ей помогала по дому старшая сестра Жаку, жизнь которой тоже сложилась трагически. Ее муж погиб на войне, а единственный сын скончался от болезни. Женщина перебралась в дом младшего брата, чтобы как-то скрасить свое одиночество, помогала невестке приглядывать за детьми и по домашнему хозяйству.
Однажды орденоносца вызвали в райком партии.
– Нужны новые кадры, а, кроме выживших фронтовиков и детей, в селах почти никого из мужчин не осталось. Пойдешь в техникум, нам зоотехники нужны, – напутствовал секретарь райкома.
Доучиться фронтовику не удалось, через год умерла его старшая сестра, одновременно ушел из жизни отец. Канторе одной стало трудно справляться по дому, поэтому Жаку вернулся в родное село и впрягся в работу чабана, вместе с супругой поднимая на ноги детей.
Благодарность за подвиг
Ленинградцы до самой смерти ветерана помнили, что Жаку был одним из тех, кто защищал их город, с первого до последнего дня блокады провел в окопах. Каждый год ему присылали именное приглашение на празднование прорыва Ленинградской блокады с оплаченными проездом, проживанием и питанием.
В 1980-х на имя Жаку Мынбасова пришло официальное письмо из городского исполкома Ленинграда: ему предлагалось выбрать на свое усмотрение любую квартиру в строящемся в центре города жилом доме для ветеранов и блокадников. «Огромное спасибо за оказанное уважение, – отписал фронтовик. – У меня есть дом, свое хозяйство, я вполне устроен и прошу отдать полагающуюся мне квартиру сироте-блокаднику».
Через полмесяца к нему в сопровождении председателя сельского совета заявилась целая делегация из Хобды.
– Жаке, нам письмо пришло, – после полагающихся приветствий и приглашения за дастархан, откашлявшись, просящим голосом начал разговор второй секретарь райкома партии. – От самого председателя Ленинградского горисполкома, – сделав паузу, слегка дрожащим голосом продолжил высокий гость. – Пишут, что предлагали вам квартиру в Ленинграде, но вы по каким-то причинам отказались, и просят разобраться. Может, обидели мы вас чем-то? Если так, все исправим, только скажите, что вам нужно.
– У меня все есть, ничего не нужно, – слегка растерявшись, произнес Жаку. – Что вам-то от меня надо?
– Что вы, что вы, нам ничего от вас не надо! – замахал руками гость. – Давайте мы вам квартиру в Актобе выделим, трехкомнатную?
– Нет, – твердо произнес ветеран. – Ничего не надо, мы не нищие, сами на кусок хлеба зарабатываем и под крышей живем, а не на улице ютимся.
Но от опытного партийного функционера не так-то просто было избавиться. После долгих усилий все-таки удалось уговорить фронтовика согласиться, чтобы к дому пристроили помещение, обложили его красивым силикатным кирпичом, оборудовали паровое отопление, что в селе в то время было огромной редкостью.
На заре Независимости ветерану еще раз предложили квартиру в Актобе, в строящемся новом доме для ветеранов войны. Жаку агай согласился, хотелось быть ближе к детям, которые уже прочно обосновались в городе. Умер он в 2006 году в возрасте 84 лет.
Многодетная мама
Старшая дочь Жаку воспитала шестерых детей, более 30 лет отдала медицине, проработав сельским фельдшером в родном селе. А когда понадобилось, решительно повесила на вешалку в шкафу свой медицинский халат и занялась бизнесом.
– Школу в родном селе я окончила в 1966 году и, не пройдя по конкурсу в медицинский институт, поступила в медучилище. У отца еще с войны осталось глубокое уважение к медикам, которые на фронте под огнем спасали человеческие жизни, – вспоминает она.
Девушка блестяще окончила фельдшерское отделение и по направлению уехала в родное село.
– Работала в медпункте, там же вышла замуж за местного парня по имени Узбек, он работал водителем, – делится Шамсия аже. – Какая работа у сельского фельдшера, вы, наверное, сами знаете. Обслуживали несколько сел, в мороз, жару, порой ночью приходилось срочно выезжать на помощь людям в самые отдаленные чабанские точки.
Опытного медика знала вся округа.
– Только Шамсия апа поможет, – с уверенностью говорили люди, если случалось в семье кому-нибудь заболеть.
– Достойную дочь вы вырастили, Жаке, – с гордостью принимал ее отец слова благодарности местных аксакалов на тоях и садака.
Медицину женщине пришлось оставить, когда в село добралась разруха 1990-х годов.
– Закрылись все госучреждения, пришлось «переквалифицироваться», чтобы как-то прокормить семью. Муж скончался, а дети, хоть и подросли уже, все равно требовали родительского участия и внимания, – делится Шамсия аже. – Перед самой смертью супруг, будто предчувствуя нелегкие времена, одним из первых создал в селе крестьянское хозяйство, сейчас им занимается наш единственный сын. Но в те времена было очень трудно, мне тоже пришлось заняться бизнесом.
Решительности ей было не занимать, не зря в селе говорили, что старшая дочь Жаку по характеру – точная копия отца. Начала с так называемого челночного бизнеса. Но вовремя поняла, что нужно создавать что-то основательное.
– Приватизировала пустовавший сельский универмаг, открыла в селе первое кафе и магазин, потом небольшое ателье, шила казахские корпешки, – вспоминает бабушка Шамсия.
Только благодаря упорству и огромному трудолюбию матери дети смогли встать на ноги, не испытывая тягот, которые выпали в те годы на долю многих семей.
Сейчас Шамсия аже отошла от дел, но не из-за преклонного возраста.
– Дети выросли, самостоятельные, кормят себя и своих детей, зачем мне это? – признается она, имея в виду бизнес. – Мне выпала счастливая возможность уделять время внукам, их ведь у меня 25! Это и есть настоящее счастье.
Санат РАШ
Фото Хайредена РАУШАНОВА
