[box type=»shadow» ]1 октября – Международный день пожилых людей[/box]
Ядкару Исмагиловичу Багаутдинову 91 год. Несмотря на столь солидный возраст, он продолжает трудиться слесарем по обслуживанию средств измерений в центральной лаборатории авиаремонтного завода № 406 гражданской авиации. Сюда он пришел в 1957 году.
– Дома каждый день просят уволиться и отдыхать, как другие мои ровесники, – замечает с улыбкой аксакал.
Он не может объяснить, что именно каждый день тянет его на работу. Человек обеспеченный, в деньгах не нуждается. Просто осознает свою нужность на производстве, коллегам, с которыми проработал десятки лет. Переживает, что нет смены, нет специалистов, готовых сменить его.
Начинал с деревянного ПО-2
На завод попал случайно. С другом Ришатом Валиевым демобилизовались почти одновременно в 1956 году. В поисках работы парни отправились на завод химических соединений, открывавшийся в Актюбинске как раз в этот период. Приняли шихтовщиками в опытный цех. Наступила зима, из-за снежных заносов частенько не ходили автобусы. В город с промышленной зоны приходилось возвращаться пешком. Поразмыслив, друзья уволились и стали искать другое место.
Перед самым новым годом попытали счастья в авиаремонтной базе. В отделе кадров им посоветовали подойти в начале наступающего года. Приняли на работу 3 января 1957 года, как раз в день рождения Ядкара. Он сразу попросился в приборный цех, но там не оказалось вакансии. Для начала отправили комплектовщиком в первый цех, где восстанавливали деревянные самолеты ПО-2.
Авиаремонтные мастерские были основаны в 1939 году. Первоначально здесь производили текущий и профилактический ремонт самолетов У-2, ПО-2, С-2, ЯК-12, ПР-5 и авиадвигателей М-11.
В 1958 году стали принимать вертолет МИ-1. Эти изменения коснулись и Ядкара, его перевели дефектовщиком на новый участок предприятия, которое в мае 1964 года было преобразовано в завод № 406 гражданской авиации.
– Самолет, прибывший на капитальный ремонт, принимают по акту, затем передают в цех разборки, где его разбирают по стендам, отдельно раскладывая бензосистему, электрические и другие узлы и агрегаты.
Тщательно промыв, дефектируют, по аналогии с медициной – ставят диагноз. По результатам осмотра я определяю, что подлежит ремонту, а что является браком, – вкратце объясняется суть работы дефектолога.
Каждый раз с освоением новой техники Ядкар Исмагилович набирался профессионального опыта. Постепенно ему стали доверять работу на более сложных участках. В середине шестидесятых поступил в Егорьевское авиационно-техническое училище.
В 1974 году на заводе приступили к ремонту вертолетов МИ-2. Хорошо разбиравшегося в приборах Багаутдинова перевели в лабораторию по средствам измерений.
В ожидании смены
– Надо протестировать каждый инструмент. Прежде этим занималось несколько человек, одни уволились в поисках лучшей зарплаты, другие вышли на пенсию. Измерительных инструментов у нас очень много: электрооборудования, теплотехнические, механические, геометрические, линейно-угловые, – вводит в курс дела начальник центральной заводской лаборатории – главный метролог Татьяна Григорьевна Потах.
Она перечисляет главные черты характера старшего товарища: высокая ответственность, аккуратность, доскональное знание своего дела. Почти в каждом цехе завода трудится по три-пять дефектовщиков, все они идут за советом к Багаутдинову.
– Когда в девяностые в Союзе случился раскардаш, когда воровали все, что можно вынести с производства, Ядкар Исмагилович сохранил все приборы. Из этой лаборатории ничего не растащили, поэтому, если сегодня где-то чего не хватает, сразу к нему обращаются. После его проверки никогда не выявляют брак, – добавляет инженер-метролог Светлана Ивановна Меденцова.
Кстати, женщины почти ровесницы, их возраст перевалил за семидесятилетний рубеж. На завод они пришли в семидесятых годах минувшего века.
– Нам смены нет, приходят новички, которые ничего не умеют, потому не задерживаются. В техникумах некому преподавать. Некоторые во время студенчества даже штангенциркуль в руках не держали. Знающий дело ищет работу, оплачиваемую достойно, что уж скрывать. От нашей работы зависит точность работы приборов измерения. Если мы, не дай бог, что-то пропустим, то может случиться катастрофа, – делятся они.
Часовых дел мастер
В ходе беседы замечаю на столе аксакала два будильника. Оказалось, это его давнее увлечение – ремонтировать часы. Обычно уделяет хобби обеденный перерыв. Знакомые периодически подкидывают ему кропотливую работу, благо зрение у него всегда было хорошее.
В его коллекции за десятки лет собралось большое разнообразие. К примеру, морские подарил старший брат Исхак. Главный конструктор морского научно-производственного общества по технике производственного рыболовства два года работал в Йемене. На корабле по океану не единожды пересек экватор.
Есть авиационные, в ходе ремонта обнаружили бракованный хронометр, позже мастер отремонтировал прибор. Достались ему однажды и золотые часы.
– Я даже в армии чинил. Когда учился в полковой школе, за необычным занятием меня застал старшина и вскоре заглянул с часами начальника школы. Потом несколько раз обращался начальник снабжения, когда-то служивший в Китае. Перед демобилизацией он подарил большие карманные золотые часы. Но я не стал рисковать и передарил их, – отмечает часовых дел мастер.
Атомная бомба
Армейская тема получила продолжение. Ядкар Исмагилович, уйдя в глубокие воспоминания, рассказал об особом эпизоде из жизни. В 1952 году его призвали в армию. В сентябре 1954 года пришлось стать невольным участником широкомасштабных войсковых тактических учений с применением ядерного оружия под названием «Снежок», которые прошли на полигоне «Тоцк-2» в Оренбургской области.
Позже он узнал, что это было единственное в истории Вооруженных Сил СССР экспериментальное войсковое учение с применением атомной бомбы.
– Мы расположились в глубоких окопах, лежали лицом вниз. Нам приказали закрыть глаза. И хоть находились в восемнадцати километрах от эпицентра взрыва, все равно ощутили блеск, яркий свет. После взрыва дали команду: «Выходить, строиться!», но никто не поднимался, все были испуганы, ведь земля продолжала дрожать. Нам нужно было занять огневые позиции, но на их месте разгорелся пожар. Все это сложно вспоминать. В тот день я увидел маршала Георгия Жукова на правительственном наблюдательном пункте, который мы оборудовали накануне, – вспоминает Ядкар Исмагилович.
Перед взрывом он устанавливал множество разных приборов. Тут же находились иностранные наблюдатели. Так как служил вычислителем в артиллерии, на учениях всегда находился рядом с командиром батареи, передавал данные.
– Семья командира батареи жила в Тоцких лагерях. Ее, как и другие, переселили в Сорочинск на время учений, но от взрывной волны стеклом ранило сына. Командир приказал мне отвезти анализы мальчика в Бузулук, но их там признали нормальными, – добавил собеседник.
Нет худа без добра
В столь подробной беседе не избежать было истории семьи Ядкара Исмагиловича. Его родители родом из Казани, в Актобе переехали в 1922 году. Обосновались на Тамдинской, 27.
Отец работал кондуктором на железной дороге. Однажды в его состав, стоявший на станции, врезался другой поезд. Во время крушения Исмагил Багаутдинов вылетел из тамбура и потерял сознание. На суде по неизвестным причинам ему, свидетелю, дали три года наказания. Мама, услышав приговор, потеряла сознание. Но нет худа без добра. Когда началась Великая Отечественная война, отца как судимого отправили на железную дорогу бригадиром состава, который курсировал между Хромтау и Орском.
– Этот момент всплыл, когда брата отправляли за границу. В автобиографии он не стал указывать подробности из жизни семьи, но от чекистов ничего не утаишь. Все же они дали добро, и во время длительной командировки в Южный Йемен Исхак переписывался с отцом на арабском, об этом как-то узнали местные коллеги. Их сильно удивил этот факт, оказалось, наши родители хорошо владели этим языком с детства, – добавил Ядкар Исмагилович.
Чтобы вновь вернуться к давним событиям, ему пришлось сделать небольшую паузу. Справившись с нахлынувшими эмоциями, продолжил рассказ.
– Когда отец вернулся домой, нам стало жить намного легче, веселее. После войны он работал везде, где мог, старался поднять нас на ноги. Хоть и жили в городе, с детства познали сельский труд. Держали скот, косили сено.
Во время войны зимы были такими холодными, что чернила замерзали, пока добегали до школы. Я пропускал занятия, потому что надо было трудиться по дому. Старшая сестра работала учетчицей в колхозе, недалеко от города, благодаря всему этому и выжили.
Наша семья многодетная: четыре сына и три дочери, поэтому мама никогда не работала, ей хватало забот с нами. Сейчас остались лишь я и сестра. Чего только не было в моей жизни…, – с горечью заметил Ядкар Исмагилович.
…Одно из значений татарского имени Ядкар, как подсказали его дочери, – реликвия. Соприкоснувшись с судьбой вечного труженика авиаремонтного завода, соглашаешься: он и есть реликвия уходящего времени. В его жизни переплелось многое, о чем мы должны помнить и что ценить. Таких людей – интеллигентных, добрых, терпеливых – единицы. И жаль, что нет им смены…
Жанат СИСЕКЕНОВА
Фото автора
