Чай был раньше такой – тридцать шестой. Смешанный. Индийский с грузинским. В советскую пору, узнав, что я метиска, обычно усмехались: «Понятно, тридцать шестой». Да, кровей у нас понамешано! С маминой стороны русские, украинцы, белорусы, поляки. Со стороны дедушки и отца – чистые казахи. Всю жизнь считаю себя казашкой. Удивляет, когда прохожие заговаривают со мной на ломаном русском. Порой хочется ответить на казахском, часто невольно так и делаю, чем смущаю человека. Недавно по «Шыгысу» хожу, выбираю шторы на кухню. Хозяин лавки недовольно говорит продавщице по-казахски: «Чего сидишь? Иди, показывай товар, а то ничего не продашь за день. Видишь, женщина расхаживает, прогуливается, как в гости пришла. Обслужи ее». Думает, я его не понимаю. Улыбнувшись в маску, пошла дальше своей уставшей походкой.
Смешанные браки. Менталитет. Часто задумываюсь над этим. С годами поняла, что нет разницы, какая у человека национальность. Если двое решили связать судьбу, ни в коем случае нельзя мешать их счастью только лишь по признаку чистокровности.
Как пример. Алибек полюбил русскую девушку-красавицу. Его родителям было все равно, что она воспитанница детского дома, что уже была замужем. Единственное, что их не устраивало – ее национальность: «Пусть хоть семь детей приведет в наш дом невестка, главное, чтобы была казашкой». Гнали ее от порога, запрещали сыну видеться с ней. И что в итоге? Женился он на казашке, создал семью, многодетную причем. Но до последнего дня сбегал к любимой, где подрастал ребенок – копия папы. А русская девушка и сейчас, спустя много лет после его безвременной кончины, говорит: «Я любила и люблю только Алибека». Сломанные судьбы, страдающие женщины, недолюбленные дети. А ведь все могло быть иначе, если бы родители юноши поняли и приняли его позицию.
Наша мама, выросшая в казахском поселке, всеми силами старалась доказать, что она – своя, не чужая. Даже если ее мама, приехавшая с Дальнего Востока, совсем не была похожа на окружающих. В этой семье переплелись язык, вера, традиции и обычаи. А мудрая Аксулу аже никому ни разу не позволила задеть чувства своей русской невестки. «Мой сын полюбил эту женщину. Значит, и я ее полюбила».
Как часто слышу я в свой адрес, в адрес своих детей, сестер: «Ни русская, ни казашка». Ну и что. И казашка. И русская. Часть меня хорошо понимает и любит все казахское, это мое, родное. Часть меня связана с русскими сказками, колыбельными, которыми нас убаюкивала в детстве мама. Это тоже мое, родное.
Два языка, две веры, две религии, два народа есть у меня. И это делает нас, метисов, богаче.
Каждый раз, заводя машину и отправляясь в путь, я говорю про себя: «Бисмиллә. Господи, спаси и сохрани». Два Пророка охраняют меня. Разве это плохо?
