«Искусство жить искусством»
Ю. Мориц о Р. Мир-Хайдарове
«…Жизнь продолжается несмотря ни на что, потому что есть еще на земле любовь, и память не потускнела. А пока любовь и память — эти два волшебных крыла… не перебиты, не сломаны, жизнь не иссякнет, не истает как дым, как туман на заре…» Эти слова венчают роман «Ранняя печаль». И их полностью можно соотнести к личности, судьбе и творчеству автора произведения, писателя Рауля Мир-Хайдарова, которому сегодня исполняется 70 лет.
Как строителю стать писателем
Имя Рауля Мир-Хайдарова знакомо каждому актюбинцу. Наш именитый земляк, объездив полмира и обосновавшись в столице России, никогда не забывает своих корней. Он почетный гость областных мероприятий, его можно увидеть на праздниках районного масштаба, театральных премьерах, в выставочных залах городских музеев. Известный писатель был участником актюбинского этапа эстафеты огня прошедшей Азиады-2011.
Заслуженный деятель искусств, лауреат литературной премии МВД СССР, его книги тиражом более чем в пять миллионов экземпляров читают во всем мире. Говорят: плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Перефразирую: плох тот журналист, который не мечтает стать писателем. Каждый, мало-мальски владеющий пером, желал бы видеть собственное издание на полках библиотек и магазинов. Что же тогда сказать об инженере-строителе, коим долгие годы был Рауль Мир-Хайдаров? Мечтал ли он о карьере признанного литератора? И если мечтал, то каким образом удалось босоногому парню из послевоенного Мартука воплотить в жизнь свои грезы? Какими качествами должен обладать человек, чтобы его именем была названа улица родного города, открыт музей? Ответы на эти вопросы мы пытаемся найти в беседе с мэтром. По-другому и не скажешь – мэтр культуры и искусства, глыба, Личность с большой буквы.
— Когда и с чего вы начали
творческую деятельность?
— Благодаря творческим людям для меня другая жизнь открылась рано, лет с восьми. Другим миром, другой жизнью для меня стало кино. Сразу после войны мы пересмотрели сотни трофейных фильмов и фильмов наших союзников. В Мартуке фильмы менялись каждые два дня, власть после войны не могла дать народу многого, но фильмами, книгами, радиоспектаклями, музыкальными программами люди не были обделены, как сегодня. Все оперные постановки, известные произведения Скрябина, Чайковского, Мусоргского, Моцарта, Листа, Вагнера, Бетховена я услышал по радио в детстве до 14 лет. Я прослушивал ночами десятки радиоспектаклей, поставленных по самым известным произведениям. Как призывно звучали для меня волшебные слова «…театр у микрофона…».
К этому следует добавить чтение – я был записан в три библиотеки: школьную, детскую и взрослую.
Мой любимый писатель — Иван Бунин. Он долго находился под запретом и появился, как и Сергей Есенин, в хрущевскую оттепель. Люблю всего позднего Валентина Катаева. Блистательная проза! «Тихий дон» Михаила Шолохова, «Прощай, Гульсары» Чингиза Айтматова, «Путь Абая» великого Мухтара Ауэзова. Почти всю поэзию Серебряного века, а позже поэзию Мандельштама и Ахматовой.
Я никогда не помышлял, что буду писать, я был счастлив уже от того, что мог брать в руки любимую книгу, что часами мог слушать фортепьянные концерты, хотя ничего не понимал, но эта музыка волновала, трогала меня, уносила в иной мир из нашей плохо протопленной сырой землянки, где из каждого угла веяло нищетой.
Наверное, надо сказать, что в 25 лет далеко не простые люди называли меня «ходячей энциклопедией», но это были особые знания: о книгах, живописи, кино, театре, великих режиссерах, скульпторах, архитекторах, знаменитых музеях, величайших актерах и, конечно, о поэзии.
Все свободное время в молодости я проводил среди людей искусства, все средства, доступные мне в ту пору, с радостью тратил на общение с поэтами, художниками, артистами, киношниками. И первый свой рассказ написал на спор с одним известным ташкентским кинорежиссером, но об этом чуть позже.
Я знал язык творческой среды, знал, что их волнует, чего они хотят, о чем мечтают, хотя работал обычным прорабом на больших стройках. В строительной среде меня, наверное, не третировали только по одной причине – я всерьез занимался боксом и хорошо знал футбол, дружил со многими выдающимися футболистами своего времени: Славой Метревели, Михаилом Месхи, Гурамом Цховребовым, Давидом Кипиани, Геннадием Красницким, Берадором Абдураимовым, Искандером Фазыловым. Футбол я знал не хуже театра, даже вел колонку футбольного обозревателя в одной из ташкентских газет. Более того, меня приглашали вторым тренером в ферганский «Нефтяник».
— А что вам дал Актобе в творческом плане?
— Очень много. В 14 лет я сел на крышу мягкого вагона и покатил в город сдавать документы в железнодорожный техникум. Я вижу, кое-кто усмехнулся – техникум, но не спешите… Абсолютно все наши преподаватели были политические ссыльные из Ленинграда — доктора наук, профессора, доценты, кандидаты наук, даже один академик – Фома Иванович Грачев. Они дали нам не только знания, но и культуру. В ноябре 1959 года в Актюбинск на месячные гастроли прибыл Московский театр оперетты, привез четыре спектакля. Что творилось в городе! Огромный драматический театр, выстроенный пленными немцами, не мог вместить всех желающих, изо дня в день – аншлаг, аншлаг! А потом, как нескончаемый ливень, обрушились на Актюбинск гастроли за гастролями. Знаменитый оркестр братьев Покрасс, Государственный эстрадный оркестр Армении под управлением Константина Орбеляна с начинавшим в ту пору Жаном Татляном, затем эстрадный оркестр Азербайджана под управлением Рауфа Гаджиева, в котором пели будущие звезды квартета «Гайя» — настоящий биг-бэнд, 80 музыкантов сидят на сцене в три яруса, а ударник с сияющими барабанами — под самым потолком.
Впрочем, и в самом Актюбинске творческая жизнь плескалась через край, в каждом учебном заведении, включая школы, был свой эстрадный оркестр, свои театры. Какие концерты давались по праздникам – не передать! На танцевальных вечерах в рабочих клубах играли настоящие джазовые оркестры.
Всю мою жизнь уже с юности, молодости меня влекло в искусство. Я даже не беру во внимание ни свои театральные и балетные обозрения, ни статьи о джазовых оркестрах, часто посещавших Ташкент, – меня просили написать сами исполнители, уверенные в том, что я прекрасно знаю, о чем буду писать. Кто-то уже предлагал мне работу в газетах, журналах, на радио, какие-то режиссеры настаивали вести литературную часть у них в театре, но служба в штате меня мало интересовала.
Работа в строительстве у меня была особая – я не строил дома, не делал ремонт, я работал в «Спецмонтаже» на крупных стройках века. Как бы пафосно это ни прозвучало сегодня, я был занят на значимых объектах по всей стране. Возводил принадлежащий ныне олигархам «Норильский никель», который они купили по цене его забора, строил «Байконур», медно-обогатительные комбинаты, свинцово-цинковые заводы, золотодобывающие фабрики, сотни сернокислотных цехов, приезжал даже на Алгинский химзавод и Актюбинский ЗХС, и еще внес свою лепту на десятках закрытых и секретных объектов. Работа давала мне ощущение величия страны, ее мощи, позволяла часто бывать в Москве, потому что наш трест находился в столице рядом с гостиницей «Пекин».
— Все-таки как вы стали литератором?
— Однажды, в 1971 году, в ресторане «Ташкент» мы отмечали выход фильма одного известного режиссера. Все гости поздравляли режиссера с успехом, выказывали восторг. Выпал и мне черед сказать несколько приятных слов в адрес фильма и его создателей. В конце выступления, заметив, что меня внимательно слушают, я решился на небольшое замечание по одной из сцен фильма. Режиссера, охваченного эйфорией от похвал и цветов, мое замечание почему-то сильно задело, и он сказал: «Рауль, ты у нас такой умный, возьми напиши сам что-нибудь, и я это обязательно экранизирую». Я забыл сказать, что и сценарий фильма был написан самим режиссером.
Реплику режиссера в мой адрес гости поддержали громкими овациями. В молодости такие вызовы легко не забываются. Я вернулся домой и за два дня написал рассказ «Полустанок Самсона». У рассказа оказалась счастливая судьба – он был опубликован через месяц в московском альманахе «Родники», на этот альманах дебютантов литературы в «Комсомольской правде» появилась огромная доброжелательная рецензия, где треть статьи посвящалась моему рассказу. И меня сразу взяли на заметку в «Молодой гвардии». Ну, а дальше меня прорвало – рассказ за рассказом, повесть за повестью, книга за книгой.
В 1978 г. у меня уже вышли первые книги в Москве, я уже общался с Ю. Григоровичем, А. Хачатуряном, Кара-Караевым, Мухтаром Ашрафи, Ролланом Сейсенбаевым, Нургисой Тлендиевым, Шамши Калдаяковым, Фуатом Мансуровым. Получал из рук Аркадия Райкина и Николая Акимова билеты на их спектакли. Пересмотрел почти все постановки «Современника» (он располагался через дорогу от «Пекина», где я регулярно останавливался по 3-4 раза в год с 1963 по 1989 гг.), общался с Олегом Далем, Валентином Никулиным, Виктором Суховерко. Я бывал в домах многих интересных людей Москвы: писателей, коллекционеров живописи, владельцев редких библиотек. Хотя бы об одном из них мне следует сказать, ведь это общение продолжало формировать меня как личность, повышало мою культуру, знания об искусстве, которых мне всегда не хватало.
Очень разные пути приводят людей в искусство, литературу.
Театрально-
балетная душа
Театр, всецело захвативший его творческую натуру, начался для Мир-Хайдарова также в родном Мартуке, позже – в Актюбинске.
— В 1957 году, когда я уже учился в Актюбинске, театр самодеятельности Дома культуры железнодорожников привез в Мартук «Бесприданницу» Островского. Одну из ролей исполнял шофер нашей техникумовской полуторки. Как я гордился и театром, и нашим «артистом»! Они дали два спектакля — аншлаг, восторг, овации! Все абсолютно так, как на премьерах в столицах — это я могу подтвердить как старый театрал, — делится воспоминаниями наш земляк.
Еще один штрих к портрету известного писателя — любовь к сценическим постановкам. Она не ограничилась театром. В автобиографическом рассказе «Случайно встреченный» Рауль Мир-Хайдаров повествует о встрече в аэропорту Астаны со знаменитым балетмейстером, народным артистом СССР Юрием Григоровичем. Беседуя с высоким гостем Казахстана, Рауль Мирсаидович показал себя настоящим знатоком балета. И это неудивительно, ведь, переехав в Ташкент, он погрузился в культурную жизнь столицы, став завсегдатаем театров. Именно здесь знакомится с учеником Григоровича Ибрагимом Юсуповым.
В разговоре Рауль Мирсаидович упоминает десятки фамилий поэтов, писателей, актеров, артистов балета. Перечисляет фильмы с участием мировых звезд многолетней давности, безошибочно называет авторов и исполнителей оперетт, мюзиклов. Со знанием дела рассказывает о композиторах, дирижерах, художниках. Поражает его способность хранить в памяти столько информации! Он живо интересуется всем новым, в курсе всех событий. Мало того – на каждый факт, на каждую новость у него есть свой взгляд, взгляд умудренного опытом, жизнью человека.
Но и эти качества не могут в полной мере отразить суть личности Мир-Хайдарова. В каждом произведении чувствуется авторское «я», его размышления, его видение проблемы, отношение к жизни, к людям. Как-то на встрече с читателями он сказал: «В моих романах ясно, кого я люблю, что я люблю, кого ненавижу, что ненавижу. Я не держу кукиш в кармане, не строю ни двусмысленных сюжетов, ни двусмысленных фраз, столь распространенных сегодня. Я не готовлю плацдармы для отступления, не стелю соломку, где могу упасть». Но и без этих слов очевидна позиция писателя, не раз в его адрес звучала высшая похвала читателей: «Наш человек!».
Живопись
от Мир-Хайдарова
В знаменитой частной коллекции живописи Мир-Хайдарова насчитывается более двух тысяч картин. Его коллекция поражает искусствоведов, справедливо считающих, что некоторые произведения могут достойно войти в известные музейные собрания.
Среди огромного разнообразия — жизнь театра в декоративных композициях Бахтияра Рамазанова, экспрессивные натюрморты художника Бабура Мухамедова, живопись Айдара Шириязданова, построенная на ассоциации и недосказанности.
Это одна из самых больших частных коллекций современной живописи в России. Писатель-коллекционер любит дарить картины, нередко выставляет их не только у себя на родине и в России, но и за рубежом. В честь 20-летия Независимости Казахстана и своего 70-летия Рауль Мир-Хайдаров организовал в выставочном зале Актобе, на Кереева, 7 выставку из ста своих картин. Выставка работает до конца ноября.
— Ныне остались увлечение живописью и, конечно, писательский труд, любовь к ним оказалась сильнее и футбола, и джаза, и театра, — завершает беседу юбиляр.
Человек начинается с детства, убежден писатель. Мог ли он, уезжая в 14 лет из Мартука учиться в техникум, мечтать о карьере писателя? Тогда ему это и в голову не могло прийти. Но он знал наверняка: чем бы он ни занимался, в его доме непременно будут книги, картины, будет звучать музыка.
Проходя сейчас по улице Мартука, названной в его честь, заглядывая в мечеть, в строительство которой он вложил немало своих средств, Рауль Мир-Хайдаров чувствует себя почти счастливым — жизнь удалась. Но оглядываясь вокруг, видя, сколько еще нерешенных проблем в родном поселке, в стране, он отметает мысли о счастье и берется за перо…
Подготовила Гульсым НАЗАРБАЕВА
P.S. Интересующиеся творчеством Р. Мир-Хайдарова могут заглянуть на его сайт www.mraul.ru
