В первые майские дни чествуют тружеников тыла, ветеранов труда.
Тех, кто ковал Победу в тылу, в то время как бойцы защищали Родину на передовой. Каждый из них по ту и эту стороны линии фронта понимал: без крепкого надежного тыла не будет Победы. Матери, сестры, жены, вдовы, дети трудились, не жалея и не щадя себя, на пределе человеческих возможностей. Они ждали и всем сердцем надеялись: родные вернутся домой живыми и невредимыми. Это их любовь и вера вселяли надежду в тех, кто сражался на военных фронтах, и помогла им выстоять.
Многим детям тогда не было еще и десяти, но они работали наравне со взрослыми. Одна из них — Манар Байдуллина. Родилась она 2 февраля 1936 года в ауле Бабатай (село Каинды) на территории нынешнего Уилского района. Когда отца Булкыма Алиева забрали на фронт, ей было всего 4 года. Естественно, лица его она не запомнила.
— Смутно помню, как ранним утром, еще темно было, папа, прощаясь, говорил: «Ухожу на майдан». Потом наклонился с коня, поцеловал в лоб и ускакал, — рассказывает Манар апай. — Вот и все… Но одно то, что у меня есть отец, который вместе с другими земляками защищает Родину, нас от врага, придавало сил и уверенности.
Брата отца, Бегимбета, тоже призвали на фронт, но в 1944-м по состоянию здоровья демобилизовали. После ухода отца на войну мы — семьи двух братьев — стали жить в одном доме: наши матери, я и сын дяди — Тобыш.
Потом к нам подселили еще две семьи с детьми. Мы жили дружно: простой кипяток и то пили вместе. Тяготы и невзгоды не озлобили взрослых, а нам, ребятне, многого не надо было.
Еды и хлеба почти не было, чем питались, как выжили, не пойму до сих пор. Молоко единственной коровы собирали, чтобы получить обязательную норму — шесть килограммов масла. Его сдавали на фронт.
Довольствовались пахтой, до сих пор помню ее вкус. Дяде Бегимбету было положено молоко, наверное, у него были проблемы с легкими. Он, как все взрослые, жалел нас и делил целебный для него напиток с детьми.
Посуды тогда тоже толком не было. Дядя кипятил молоко с тарой в консервной банке на печке. Половину молока пил сам, остальное с гущей отдавал нам. Это славное угощение и своего рода ритуал мы ждали каждое утро.
К слову, тары, хотя просо в наших краях росло, тоже было дефицитом. Мы, дети казахской глубинки, одними из первых ощутили на себе суть и мощь знаменитого призыва: «Все для фронта, все для Победы!».
Когда исполнилось шесть лет, меня вместе с другими детьми отправили собирать остатки жнивья после уборки проса (на масак). Мы выстраивались в одну плотную шеренгу и собирали все до единого колоска в поле. Из-за того, что после нашей смены ничего не оставалось, нас прозвали «живые грабли».
Желание положить в рот хотя бы несколько зерен, разжевать их и чуть-чуть утолить всепоглощающий голод было настолько велико, что мы так и поступали. Если бригадир был хорошим человеком, как мы говорили «адамшылығы бар адам», он делал вид, что ничего не замечает и лишь понарошку покрикивал на нас. Закрывал он глаза и на то, что мы клали горсть проса в потайной карман: такой был пришит изнутри к нашей плохой одежонке почти у каждого.
Тогда мы чувствовали себя настоящими кормильцами: поздно вечером мамы могли сварить из этого ничего быламык (типа густого варева) или, перетерев на жернове, испечь лепешку. Это был предел мечтаний.
В смену плохого надсмотрщика, который почему-то срывал свои гнев и злость на нас, мы об этом даже не думали. Но если кто-то все же рисковал, горько жалел о своем проступке. Самым малым наказанием были удары острой плети и побои, самым большим — прилюдное уничижение, вызов мамы в контору…
Маму вместе с другими женщинами забирали рано утром строить дорогу. Думаю, железную, потому как они пели песню про Турксиб: «…раздвинем горы, разобьем камни, построим дорогу». Поразительно, но даже в такой ситуации они умудрялись сохранять стойкость духа.
Папа есть папа: он помогал мне и после смерти. Детям участников Второй мировой, погибших на войне, было положено пособие. На семью выдавали четыре рубля, два из них отдавали мне. Стоит ли говорить о том, что это для меня значило?
Это было не просто госпособие, это был привет от отца, дважды подарившего мне жизнь и свободу. Один раз при рождении, второй, когда своей смертью он попрал врага и не отдал ему ни пяди родной земли…
Кстати, хлеба впервые досыта наелись только после освоения целины. Но это уже совсем другая история.
Подготовила Ляззат ЕГИБАЕВА
Фото Айдоса Канапиева
