В регионах еще встречаются энтузиасты, следующие своей миссии. Поддержав их морально и материально, можно добиться больших успехов в аграрном секторе.
«Есть в АПК и другие проблемы: урожайность растениеводства у нас значительно отстает от мировых. Высока зависимость от импортных семян (обеспеченность собственными семенами составляет всего 51%, по таким позициям как картофель и сахарная свекла – не больше 10%). Следует развивать первичное производство на базе опытных хозяйств, комплексно стимулировать агронауку».
Касым-Жомарт ТОКАЕВ
С выступлением Главы государства на расширенном заседании Правительства директор общественного фонда «Элит-агро» Марина Цыганкова ознакомилась внимательно. Многие моменты задевают за живое, но абзац, посвященный урожайности в растениеводстве, всколыхнул в ней давние мысли, о чем думает не только она, но и вся семейная династия Цыганковых, посвятившая свою жизнь выведению новых сортов пшеницы на базе Актюбинской опытной сельскохозяйственной станции, которая давно нуждается в кардинальном обновлении. Сегодня она рассуждает на актуальную тему.
Вернуть из тени
– Исторически в Казахстане не было проблем с семенным зерном. Опытные станции, имевшие статус оригинатора, создавались для того, чтобы обеспечивать хозяйства районированными сортами сельскохозяйственных культур в шаговой доступности. Селекционеры могли предложить новые сорта своей селекции элитсемхозам для размножения с последующей реализацией товарным хозяйствам. Но в последние годы ситуация сложилась так, что наиболее крупные семенные хозяйства, граничащие с Россией, предпочитают приобретать зерно извне. Хотя у нас в стране есть предложения по различным сортам практически для всех зерносеющих зон, адаптированные, т.е. приспособленные к местным климатическим условиям произрастания, над этим работают 46 хозяйств-оригинаторов.
Однажды мы пошли на эксперимент: предложили одному из успешных хозяйств два наших сорта. Через год был одобрен один из них, который фермером ошибочно был признан российским. Значит, дело не в сортах. У бизнеса свои заморочки. Есть подозрение, что производитель не будет покупать казахстанскую продукцию, потому что прокуратура может проверить истинные объемы приобретения и движение финансов. Сложившуюся годами систему несколько сломала пандемия, когда закрылись границы и невозможно было ввезти зерно.
Что касается семеноводства, то оно оказалось без финансовой поддержки как со стороны государства, так и со стороны агроформирований. 8-9 лет уходит на обновление сорта, на это нет заказа, и поэтому ученые работают, что называется, на «ура», но энтузиазм когда-то заканчивается. Если объяснить образно, то для обновления или замены сорта нужны кадры, высококвалифицированные и финансовые партнеры, т.е. родители этого процесса. И лучше будет, если родители вырастят своего ребенка сами, а не возьмут из детского дома, то есть из-за границы. Поэтому есть риски с сортами извне – будут ли они более урожайными, как отреагируют на болезни и вредителей.
В настоящее время для многих опытных станций имеется проблема. Когда уходили от старой схемы, предпочтение было отдано субсидированию. Не производству, а приобретению семян. Поэтому, чтобы быть на плаву, нужно приобретать семена, а не производить их самим. Если учесть, что на процесс семеноводства уходит девять лет, то продавать семена, чтобы покрыть издержки, необходимо по цене в 2-3 раза дороже, чем товарное зерно. В реальной жизни опытные станции вынуждены отдавать семена практически по цене товарного зерна. Семеноводство ушло в теневой рынок. Семена везут из-за границы: берут две тонны, фантастическим образом в документах они превращаются в двести тонн, и отследить этот процесс можно только тогда, когда станет доступной информация на какой-либо онлайн-площадке по движению семенного зерна. Нужна прозрачность в этом процессе. В чем опасность такого подхода? Партия зерна может быть не того качества, и тогда пострадают фермеры, урожайность будет низкой.
Сразу замечу: для того, чтобы были семена, должны иметься необходимые посевные площади. У опытной станции когда-то было 26 тысяч гектаров, осталось около шести тысяч. Из них пригодно примерно полторы тысячи, балл бонитета почвы составляет 16% , это песок и камни. Далее практика подсказывает, что директором опытной станции должен быть человек, у которого нет собственного хозяйства, чтобы многолетний труд ученого не стал достоянием частника. Опытные хозяйства находятся в доверительном управлении у трех ведущих аграрных университетов страны. И в настоящее время у нас не директор, а председатель правления. Мы в ожидании создания ученого совета, когда в протоколе обязательно отразятся все наши предложения и замечания. Сегодня решения обычно принимает правление и отправляет на согласование в головную организацию, теряется драгоценное время, упускаются сроки для реализации программ и проектов. В приоритете оперативные, продуманные экспертные действия, также важен и региональный подход.
Достижения даром
Десяток колосьев лет через восемь-девять дают десять мешков сортового зерна. Процесс производства требует много ручного труда. Идет очищение от сора и примесей каждый год и в поле, и в лаборатории. Если корову отпустить на свободу, она со временем станет дикой. Так и с сортом, без ухода он постепенно вырождается, поэтому его нужно постоянно обновлять. Селекционер, как мать, сразу отличит собственного ребенка среди множества лиц и обеспечивает ему должный уход.
После доведения сорта до элиты его необходимо размножить в семеноводческом хозяйстве для получения определенных объемов для продажи различным агроформированиям. Ведь у опытных хозяйств земель своих недостаточно, в прежние времена их изымали и не думали о последствиях такого подхода. Так сложилось, что фермеры предпочитают работать с сортами, которые используют у себя в хозяйстве не один год. Смелее рискует новое поколение. Мы постоянно приглашаем крестьянские хозяйства на опытные поля, чтобы они могли увидеть в сравнении всю линейку существующих перспективных сортов, в том числе и нашей отечественной селекции. Можем с ними на уровне партнерских взаимоотношений протестировать заинтересовавший их материал у них на полях, такой опыт уже имеется. Опять весь вопрос упирается в финансирование, кто закажет такой проект?
В производстве сейчас отсутствует отдел первичного семеноводства, и всю работу на себя берут ученые, без всякой оплаты. Беда в том, что цена, по которой продаются элитные сорта, а их истинная цена 500 тысяч тенге за тонну, составляет 140 тысяч. Такую абсолютную цену сейчас дает рынок. А значит, опытная станция несет колоссальные убытки и не покрывает расходы на воспроизведение сортов. В Казахстане насчитывается 46 хозяйств-оригинаторов. Если бы им платили за питомники и размножение, то система заработала бы, и не надо на это больших денег. В год опытная станция может произвести
5 тысяч тонн семян зерновых культур. Если оплатить производство по цене 300 тысяч, то понадобится всего 15 миллионов тенге для одного хозяйства, по стране – около 700 миллионов. Но этой поддержки нет, значит, прощай, свои сорта!
Надо срочно менять правила игры. Предусмотреть субсидии под производство новых сортов и торговать ими по рыночной цене, только в таком случае все оригинаторы смогут подняться. Нет у них достойной сельскохозяйственной техники. К примеру, на нашей опытной станции она не обновлялась с 1971 года. Последний раз выдали 700 миллионов тенге, на них вместо специальной селекционной техники закупили КамАЗы и широкозахватное оборудование. Зерноочистительная машина Пектус оборудована под сафлор, ее сита не подходят для пшеницы. До сих пор не знаем, на каком этапе подготовленный нами список необходимого оборудования изменился. Отсюда еще один момент – в нашем деле нет экспертности, рядом с подписью администратора должна стоять в таком случае подпись эксперта. Нет прозрачности в распределении бюджетных, а значит, народных денег в квазигосударственном секторе.
Без вишенки на торте
Самое главное, на этом фоне теряем кадры. Сейчас не время энтузиастов, они остались в прошлом. За копейки работают единицы, фактически находясь в интеллектуальном рабстве. Семеноводство – это не наука, кто-то должен финансировать эту деятельность на современном этапе. Научные программы и проекты носят конкурсный характер, можно выиграть, а можно ничего не получить. Как при таком подходе можно работать и привлекать перспективную молодежь в науку? Если ученому со степенью для выживания приходится порой мыть автомобили, когда по полгода нет денег. У администрации, обслуживающего персонала доходы стабильны и солиднее за счет базового финансирования. А ведь во всем мире базовое финансирование имеют ученые, а не обслуживающие структуры. Наши ученые сами работают в поле на тракторах, выходят с тяпками на делянки, производят гибридизацию под палящими лучами солнца.
В Израиле, как мне рассказали, ученые имеют не только достойную зарплату, но и могут выигрывать гранты. Во всем мире гранты, как вишенка на торте. Мы же рассчитывать на международные гранты не можем, потому что юридический статус у опытной станции, призванной работать на науку, – ТОО, это коммерческая организация. Раньше мы относились к Министерству науки и образования, затем нас передали Министерству сельского хозяйства. Что изменилось? Практически вопросы науки повисают на полпути, у министерства забот с фермерами хватает, а до нас очередь не доходит.
Ученый, повторюсь, может рассчитывать только на внутренние гранты, почти как НПО. Не каждый агроном может быть ученым, но ученый легко заменит агронома. При этом замечу: мы никогда не видели премий за создание сортов. Нет экономического стимула, который давал бы энергию. Закон это разрешает, но нет обязательности, все на усмотрение руководства.
Есть программы целевого финансирования из бюджета. Победитель, а он чаще находится в главных городах страны, может пригласить к сотрудничеству регионы, но это на его усмотрение. Сейчас на опытной станции существует только два отдела из пяти, нет устойчивого финансирования, хотя мы участвовали в таких программах и всегда были результативны, наши сорта включали в реестр достижений, получали патенты. Сегодня ученые могут предложить новые знания, технологии, сорта, но на все нужен финансовый партнер или заказ со стороны агроформирований.
Выигрыш для всех
Давно известно: если страна не производит собственную продукцию, то она лишена продовольственной безопасности. Вдруг закроются границы и откажутся с нами торговать, что делать в таком случае? Военное и продовольственное дело должно всегда стоять особняком и финансироваться особо.
Наше, актюбинское, зерно во все времена славилось качеством, в нем много белка, клейковина высокая, но для заготовителей, элеваторов эти показатели не важны, предпочтительна урожайность. При одной цене выигрывает тот, у кого больше урожай, поэтому качество зерна падает. Нужно, чтобы сработала формула «выиграл – выиграл». Надо менять парадигму принятия решений. Для этого нужно, чтобы на всех дискуссионных площадках присутствовали ученые. Нужен региональный подход. Подчеркну, из приоритетов постепенно выпадает пшеница, а именно она продается на биржах. За последнее время цена на нее выросла на 47%.
Жанат СИСЕКЕНОВА
Фото Марины ЦЫГАНКОВОЙ
