Позавчера в Алге простились с 98-летней Марией Сергеевной Сенченко. На ее похороны собрались коллеги, соседи, родные, близкие.
Из Москвы, Екатеринбурга приехали ее ученики.
Мария Сергеевна была очень известным и уважаемым педагогом, учительницей летчика-космонавта СССР, Героя Советского Союза Виктора Ивановича Пацаева. А еще из четырех оставшихся в живых в районе участников Великой Отечественной войны она была единственной женщиной.
На траурном митинге о скромной, порядочной, доброй Марии Сергеевне, Учителе с большой буквы, человеке-эпохе, было сказано много теплых слов.
В социальных сетях словами сочувствия и благодарности отозвались ее ученики из разных стран. Вот лишь некоторые из них: «Милая, добрая, светлая, горжусь, что в моей жизни есть Мария Сергеевна, тепло ее души останется со мной, низкий поклон и безмерная благодарность Учителю, Фронтовику, красивой, обаятельной Женщине!», «Чувства такие, как будто ушел из жизни родной человек. Низкий поклон, жаль, что нет возможности проститься», «Вечная память большому Человеку, отличному Учителю, красивой Женщине, настоящей гражданке. Жизнь их поколения — это история страны», «Вечная память. Уходит эпоха. Уходят хорошие люди, выполнив свой долг перед живыми».
Читателям нашей газеты Мария Сергеевна знакома давно: в октябре 2009 года, в 90-летнем возрасте, она вместе со своей ровесницей Марией Прокофьевной Минец была гостем редакции «АВ» по случаю Дня учителя. Разговор двух ветеранов педагогического труда о школе, воспитании детей, роли родителей и учителей был опубликован в нашей газете и получил хорошие отзывы.
Еще раньше, в ноябре 2007 года, в «АВ» был опубликован очерк о Марии Сергеевне, который затем был перепечатан многими изданиями и сайтами. Публикуя его сегодня вновь, мы хотим вновь напомнить о судьбе человека из поколения Победителей.

Мой милый, если б не было войны…

Когда Мария Сергеевна впервые услышала эту песню в исполнении Валентины Толкуновой, а было это уже через много лет после Великой Отечественной войны, ее буквально всколыхнуло — каждая строчка этой пронзительной песни о судьбе девушки, так и не дождавшейся с фронта своего парня, была о ней.
Первое время Мария Сергеевна даже не могла спать, вспоминая свою жизнь и своего единственного и желанного Василия, возвращения которого она так долго ждала сначала из армии, а потом с войны.
Еще до встречи вышла нам разлука,
И все же о тебе я вижу сны.
Ну, разве мы прожили б друг без друга,
Мой милый, если б не было войны…
Василий уже должен был демобилизоваться со срочной службы на Дальнем Востоке и вот-вот приехать домой в Каратугай, в то время Родниковского района Актюбинской области, но началась война. И их встрече не суждено было состояться. Как в песне: «еще до встречи вышла нам разлука» — рядовой Василий Неверов прямиком с Дальнего Востока направился на фронт. Перед этим, за год до войны, он прислал ей на память свой портрет, нарисованный умелой рукой однополчанина цветными карандашами на белом сатине, — красивый парень с открытым взглядом, мечтающий о встрече с любимой, семье и детях.
24 февраля 1942 года Василий прислал ей фронтовую открытку. На ней была изображена девочка с красным бантом у раскрытого окна. На оконном тюле сидит красивая бабочка, и девочка любуется ею. И надпись, сделанная Василием: «Моя мечта!». Получив эту весточку от любимого, Мария Сергеевна вспоминала, как они гуляли, взявшись за руки чудесными летними вечерами, как мечтали о своей семье, детях. О том, какие чистые у них были отношения. Он был очень добрый, сильно любил детей и говорил: «У наших детей будут твои глаза, мой нос». На обратной стороне той открытки были слова: «Сбудется ли она?».
…Мечта солдата не сбылась. Василий Неверов погиб в декабре 1942 года под Сталинградом.
Наверно, я до срока стала старой,
Да только в этом нет твоей вины.
Какой бы мы красивой были парой,
Мой милый, если б не было войны…
Они и вправду могли бы стать очень красивой семейной парой. А вместо этого судьба разлучила их навеки. Чтобы нам сейчас понять до конца поступок Марии Сергеевны, нужно, наверное, жить в том времени или знать всю глубину чувств молодых людей. И нет вины погибшего солдата в том, что, когда на станцию Каратугай пришла похоронка на Василия, Мария Сергеевна добровольно пошла на фронт, чтобы отомстить врагу за смерть любимого человека.
— В заявлении я так и написала, но на фронт сначала меня не брали: до войны я окончила учительский институт и работала в Андреевке учителем русского языка и литературы. А когда двум девушкам из села прислали повестки, а мне нет, я снова пошла в военкомат и настояла на отправке.
Но так как поехала она не со своей командой, то попала не на курсы пулеметчиков, на которые была записана вначале, а на курсы поваров в Уфе. Там оставили преподавателем. Она подавала рапорт за рапортом, и только в 1944 году ее направили на фронт. 1-й Белорусский фронт, Польша, Седлец,
Варшава, Познань. В Берлине война для нее закончилась.
Двух родных братьев и любимого человека отняла проклятая война у Марии Сергеевны. В 1945-м году она вернулась с фронта в Каратугай, где жили родители. Но здесь была лишь начальная школа. А в Алге, где жила ее сестра, была десятилетка, вот Мария Сергеевна и поехала туда. В шинели и сапогах. Было ей тогда 26 лет.
С тех пор она и живет в Алге. До самой пенсии работала учительницей в школе № 2. В той самой школе, которая сейчас носит имя летчика-космонавта СССР, Героя Советского Союза В.И. Пацаева. Того самого Вити Пацаева, у которого Мария Сергеевна была классной руководительницей в самый первый год своей работы в этой школе.
Была ли у нее личная жизнь? На войне, бывало, говорит она, мужчины обращали внимание, пытались завязать какие-то отношения. «Но я была слишком взрослой и разумной, а еще…, — здесь Мария Сергеевна сделала паузу и, растягивая слова, как-то очень задумчиво закончила, — я… очень сильно… любила своего молодого человека…».
Уже потом, когда ей было за тридцать, она, как сама говорит, «родила сына от очень хорошего человека и посвятила свою жизнь ему». Сейчас ее сын Дмитрий — полковник российской армии, ему уже под шестьдесят  — он закончил в свое время авиационный институт и работает в серьезной отрасли, связанной с космосом.
И снова ты протягиваешь руки,
Зовешь из невозвратной стороны.
Уже ходили б в школу наши внуки,
Мой милый, если б не было войны…
«Я его так любила…. Если бы вдруг он сейчас явился — пусть больной, беспомощный, любой – я бы его приняла, выходила…» — когда слышишь эти слова от 88-летней женщины, все эти долгие годы не забывающей своего погибшего на войне парня, осознаешь безграничную силы Любви в этом мире.
В 1986 году Мария Сергеевна побывала в Волгограде. Она не может вспоминать ту поездку без слез: Мамаев курган, монумент Родины-Матери и слова, звучащие от имени погибшего солдата. И сейчас кажется ей, что это говорил он, ее Василий. Она купила тогда венок и, когда на экскурсионном теплоходе спускались по реке, пустила его по Волге-реке. О чем она тогда думала, глядя в темные воды великой реки, и что говорила, известно только ей…
«Я раньше часто просила у Бога: забери меня», — говорит Мария Сергеевна, — но как-то в больнице один аксакал сказал мне: «Не проси у Бога смерти, не то он пришлет в твою семью беду. С тех пор я перестала говорить так».
А что касается внуков, то их у нее много. И не только в Алге, но и в Москве, Твери, Минске и даже далекой Италии. Внуками она называет внучатых племянников. Главное, что они ее все любят и часто звонят и пишут.
Что удивительно, за всю жизнь Марии Сергеевне ни разу не встречалась фамилия ее любимого — Неверов. А несколько лет назад в больнице в Актобе она услышала, как медсестра кричит в коридоре: «Неверова, зайдите на процедуры!». Действительно, как надо любить, чтобы через столько лет буквально остолбенеть, услышав эту родную для себя фамилию.
Потом, успокоившись, подошла к женщине, которую назвали Неверовой, и разговорилась с ней. Оказалось, что она сноха сестры Василия, которая оставила себе девичью фамилию и дала ее своим детям. Мария Сергеевна рассказала о себе. Потом была встреча с сестрой, которая хоть и вообще не видела своего погибшего на войне брата, но сердцем восприняла историю жизни и любви своего брата и его девушки.
Да, порой жизненные коллизии настолько непредсказуемы и необычны… Эти семьи, несмотря на то, что физического родства между ними нет, сейчас общаются. « Вот так я нашла свою несостоявшуюся родню», — шутит Мария Сергеевна.
Не могу не рассказать еще об одном. Несмотря на возраст, Мария Сергеевна ходит на высоких каблуках. И это не кокетство. Для подобного кокетства нужно иметь, наверное, как минимум здоровье. А вот его-то Мария Сергеевна и старается поддерживать. Высокие же каблуки она объясняет тем, что «каблуки заставляют тебя выпрямиться, следить за собой». Еще она утром и вечером делает зарядку, спит без подушки, не признает мягкую постель, не кутается и уже 40 лет, с того времени, когда получила первый инфаркт, соблюдает строгую диету.
Пожалуйста, диета от Марии Сергеевны. Ежедневно в рационе морковь, творог и салат, в котором свекла, яблоко, два грецких ореха, по половине чайной ложки меда, растительного масла, сметаны. На завтрак — чашка кофе, кусочек батона со сметаной (осенью и зимой с маслом), творог. Мясных потребностей нет, но 1-2 раза в неделю кусочек колбасы. Обед обязательно жидкий. Ужин легкий: салат, картофель. И обязательно утром стакан воды натощак.
30 минут утром и 40-50 вечером гимнастика. По ее словам, у нее было повышенное давление. После занятий гимнастикой стала меньше болеть, пить таблетки, давление стабилизировалось.
Свое долголетие Мария Сергеевна объясняет еще одной причиной: «Один дедушка-казах сказал мне: кто общается со старыми людьми, тот долго живет. Я долго дружила со своей фронтовой подругой Раей, которая жила в Москве. Она умерла в 95 лет. В Алге я в течение 25 лет общалась и ухаживала за учительницей Ольгой Васильевной Весовой, которая прожила 91 год. И, наконец, 26 лет у меня дома жила Анна Мартыновна Потрац, которая умерла на моих руках в 94 года. Видимо, прав был аксакал».
История с А.М. Потрац стоит того, чтобы о ней рассказать. Высланная с Кавказа немка появилась в их семье, в Каратугае, в 1944 году. Когда в 1949 году отец Марии Сергеевны умер, она решила забрать маму в Алгу.
Но немке на поселении Анне Потрац НКВД не разрешил ехать. Не боясь известных последствий, Мария Сергеевна писала письма в НКВД, МГБ и добилась своего. В 1950 году Анне Мартыновне разрешили переехать в Алгу. Позже добилась справки о реабилитации репрессированной семьи. Получив эту бумагу, бедная немка, которую лишили всего: семьи, дома — проплакала всю ночь, она всегда говорила, что так не хочется «умирать врагом народа».
Мария Сергеевна никогда не делит людей на нации. «Есть только две категории людей: порядочные и непорядочные», — говорит она. Очень важным в жизни Мария Сергеевна считает хорошие добрые отношения. С той же Анной Мартыновной за 26 лет они ни разу друг на друга голос не повысили. С 1976 года после смерти чужой, по сути, но ставшей членом ее семьи немки она живет одна.
Никто калитку стуком не тревожит,
И глохну я от этой тишины.
Ты б старше был, а я была б моложе,
Мой милый, если б не было войны…
Последний куплет этой песни не совсем подходит к ней. Дверь ее однокомнатной квартиры «тревожат» постоянно. Часто навещает племянница Таня, которая живет с ней на одной площадке, ее дочь, соседи. Так что забытой всеми она себя не чувствует и от тишины одиночества не глохнет. Со многими родными, подругами и знакомыми, а их у нее много, общается по телефону. К сыну в Россию уезжать не хочет — она привыкла к Алге за 62 прожитых здесь года.
Правда, немного подводят глаза. Все-таки возраст дает о себе знать. Но каждый день она останавливает свой взгляд на том самом нарисованном портрете, с которого молодой и красивый Вася вот уже 67 лет смотрит на свою Машу…
В одном песня права: он, Василий Алексеевич Неверов, был бы старше ее, Марии Сергеевны Сенченко, а она была б моложе — если б не было войны.
А так ей 88 лет, и она стала старше своего любимого уже ровно в четыре раза…
Мирал ДЖАРМУХАМБЕТОВ

От автора. За девять лет, прошедших после этой публикации, в жизни Марии Сергеевны произошло много событий. Самое печальное — в октябре 2013 года умер ее единственный сын Дмитрий, а спустя четыре дня его жена. Смерть сына и снохи внешне она перенесла стойко, но это, несомненно, стало для нее сильным ударом.
В День пожилых людей я навестил Марию Сергеевну. Она чувствовала себя неважно. Поговорили. Попрощалась она очень тепло, пожелала здоровья и успехов семье, коллективу редакции.  
А через неделю этого доброго, светлого человека не стало.
И последнее. Ее любимый Василий остался с ней навсегда. Тот самый карандашный рисунок ее единственного, присланный им из армии 75 лет назад и который все эти долгие-долгие годы висел над кроватью Марии Сергеевны, оберегая ее покой и сон, положили ей в гроб…