Ленинград. Декабрь 1941 года. Шестилетняя Вера стоит в очереди за хлебом. Есть хочется неимоверно. Впрочем чувство голода ни на минуту не покидает ее вот уже два месяца. Получив заветный черный ломтик хлеба, девочка жадно запихивает его в рот. И тут, о чудо! На прилавке она увидела рыбу. Селедка! Желудок свело от голодной боли. Девочка протянула руку, незаметно для других стащила рыбу и ринулась к выходу. Она спрятала ее в подклад своего рваного пальтишка, но на беду рыбий нос неожиданно вылез в одну из дырочек.
— До сих пор помню, как меня, голодную, тощую девочку, женщина била по лицу этой рыбиной. С того дня я селедку на дух не переношу, — признается Вера Максимова.
За восемьдесят четыре года память многое уничтожила, но обрывочные детские картинки всегда перед глазами пожилой женщины. Они приходят во сне. Без слез вспоминать она их не может. Сколько горя выпало на долю этой некогда хрупкой девочки. Как только выдержало ее маленькое сердечко?
Блокада Ленинграда длилась 872 дня. В городе осталось 2 500 000 ленинградцев, среди которых 400 000 детей. От голода погибло свыше 640 000 человек. Прорыв блокады начался 12 января 1943 года. 27 января 1944 года она окончательно была снята.
— Не дай Бог ни одному из последующих поколений испытать того ужаса, — говорит участница блокады Ленинграда Вера Максимова. — Грохот артиллерийских обстрелов. Бомбежка. Жизнь в подвалах и бомбоубежищах. Это страшно.
Семья Веры Владимировны жила в Ленинграде на Невском проспекте, в районе трамвайного депо. У родителей было 11 детей. Отец трудился на заводе, мать — домохозяйка, на кусок хлеба зарабатывала тем, что нянчила чужих детей. В первые дни войны главу семейства призвали на Западный фронт.
Блокада началась восьмого сентября 1941 года. Так случилось, что многодетная семья несколько раз пыталась, но не попала под эвакуацию. И тогда стало ясно: выживать предстоит самим.
Самыми страшными выдались ноябрь и декабрь 1941 года, когда паек составлял 120 граммов хлеба. Потеря карточки означала одно — голодную смерть.
— Два моих брата изловили бешеную собаку, убили ее, ободрали в подвале, зажарили на костре и тут же съели. Оба умерли. Это ужасно, но так было. Мы ходили по улицам и квартирам, просили крошки хлеба. Ели кошек, крыс, мышей, собак — все, что посчастливится поймать, — вспоминает собеседница.
До сих пор пожилая женщина строго следит за тем, чтобы за столом члены семьи съедали весь хлеб, ни в коем случае его не выбрасывали. В доме у нее запас спичек, соли и муки.
Наша собеседница все время в движении, спешит кругом успеть.
— Я всегда бегу, потому что при бомбежке младшая сестра была у мамы на руках, а я за подол держалась. Зину мама прижимала к себе, а я бежала за спиной, — вспоминает участница блокады. — Голод. Холод. Постоянно думаешь, где бы найти какую-то тряпочку, бумагу, чтобы намотать на руки и ноги, согреться хоть на секунду. Тогда мы, детвора, приходили в церковь, там наполнялись какой-то одухотворенностью, становилось легко, и мы на время забывали о голоде. Храм не закрывался во время войны, там шла служба, в конце которой каждому ребенку давали крохотный кусочек чего-то съестного. Нас никто не выгонял, если сильно замерзали, греться заходили.
Ленинградцы умирали от голода десятками каждый день. Никаких гробов не делали. Заматывали в тряпки, бумагу, обвязывали и везли на санках хоронить. Если санок не было, то попросту на картонке по льду доставляли до мест массового захоронения.
На Пискаревском мемориальном кладбище похоронены братья нашей героини. Несмотря на весь трагизм, взрослые воспитывали детей личным примером. Учили почитать предков. Показывали, как надо ухаживать за могилами.
— Верно говорят, патриотизм начинается с места, где ты родился. Помнить надо своих родителей и тех людей, которые создали ту среду, в которой мы, дети войны, выжили. Спасибо тем, кто освобождал город Ленинград, тем, кто его удерживал, шил, вязал, производил для фронта, тем, кто давал частичку детства нам, потому что каким бы оно ни было, но это было наше военное детство, — отмечает героиня.
Мать Веры была волевой женщиной. В самый трудный момент она приняла решение: если умирать, то самой, и отдала детей в детский дом. Благодаря этому дочери выжили. С прорывом блокады их в числе других маленьких ленинградцев по Ладоге вывезли в Кострому.
В детском доме Вера Максимова окончила четыре класса, потом освоила программу за пятый и шестой класс, в седьмом ее приняли на работу в прядильно-ниточный комбинат имени Кирова. Как самой маленькой дали три станка, потом число станков и нагрузка увеличивались. На фабрике девушка проработала три года, после по приглашению старшей сестры Шуры приехала в Киев, где разгружала товар с барж. Эта работа ей не нравилась. И тут она услышала, что идет набор молодежи на возведение Камской гидроэлектростанции. 17-летняя девушка поехала на комсомольскую стройку, где встретила свою вторую половинку — Антона Полуду.
— Мой отец родом из Украины, из Черниговской области, там после войны все поселки были сожжены, — вступает в разговор дочь Веры Владимировны Валентина Терза. — Папины родители ютились в погорелой землянке. Словом, жить молодоженам было негде. Тогда отец с матерью завербовались на Ангару, чтобы заработать лес на строительство дома. Трудились три года, привезли целый вагон стройматериалов, поставили сруб. Но жить там не пришлось. Тетя в 60-е годы сагитировала ехать в Казахстан.
«Здесь хорошо. Простор. Воля. Работа есть. Приезжайте сюда», — написала тетя Ира, которую после окончания института направили в Каратаусай работать зоотехником.
Отец отправился первым. После чего велел маме продать швейную машинку и на вырученные деньги приехать следом. Вот так моя мама со мной и месячным Толей на руках оказалась в Мартукском районе.
Супруги Полуда нарезали талу, растущую вдоль местной речки Борте, собрали конструкцию, обмазали глиной с обеих сторон, получилось жилье, в котором перезимовали. На следующее лето колхоз выделил дом.
Работала Вера Владимировна и дояркой, и свинаркой, и телятницей, и на овцеферме. Где требовались рабочие руки, туда и шла. Ее муж был известным кузнецом. На старости лет родная мать разыскала Веру. Она жила с дочерью до самой кончины. Сейчас Вера Владимировна живет с дочерью, гордится внуками.
— Каждый из нас — солдаты, блокадники, труженики тыла — прошли испытания войной. И я знаю цену миру. Это самое ценное, что может быть у человека, — подытожила встречу блокадница.
Елена ОНИСЬКОВА,
Мартукский район
