Чтобы в совершенстве овладеть этой профессией, необходимо иметь в своем багаже большой хирургический опыт, владеть навыками психолога, а самое главное, по-настоящему любить дело, которому решил посвятить жизнь.
Анекдот для разрядки
Операция была не из легких, да еще и пациент попался из разговорчивых, видимо, сильно нервничал. Без умолку болтал, рассказывая оперирующему ортопеду-травматологу о жизни, семье, коллегах и Бог еще знает о чем. Врач, поглощенный процессом, понимающе хмыкал, вставлял реплики, в общем, поддерживал беседу, как мог. Больному надо было дать выговориться (благодаря спинальной анестезии он совершенно не чувствовал нижнюю часть тела, но был в сознании). Не прерывая общения, ортопед-травматолог левой рукой плотно зафиксировал место разреза на бедре, а правой, словно поглаживая, уверенно провел вверх. Бритвенной остроты скальпель, зажатый в крепких пальцах, словно стальной карандаш прочертил на коже безукоризненно прямую, яркую кровавую линию. Операция началась.
— Скальпель, зажим, приготовиться к гемостазу, — лишь раздавались негромкие, но внятные и четкие команды.
Казалось, что словесный поток пациента наконец-то иссяк. Но из-за невысокой полотняной перегородки, не дающей больному видеть операционное поле, вдруг послышалось тихое хихиканье.
— Доктор, хотите, анекдот расскажу? – донесся голос из-за ширмы.
— Почему бы и нет? Только учтите, здесь женщины, — предупредил врач.
— Ну хорошо, слушайте. Больной во время операции спрашивает у хирурга: «Доктор, я буду ходить?». Доктор отвечает: «Будете.., но только под себя». «Доктор, а плавать?». «Будете.., если будете хорошо ходить…».
В операционной повисла неловкая тишина. Анекдот, что называется, был в тему. Ортопед как раз собирался устанавливать на место стальной имплантат.
— Пхе-пхе-пхе! – донеслось между тем с другой стороны операционного стола.
Это больной, не дождавшись реакции слушателей, сам разразился странным кашляющим смехом.
Через секунду операционную буквально взорвал гомерический хохот. Смеялись все. Врач, поднявший над головой руку с хирургическими щипцами, чтобы ненароком не поранить пациента, его ассистент, анестезиолог, медсестра и даже санитарка, примостившаяся в дальнем углу комнаты.
Когда все успокоились, травматолог, заинтригованный вновь наступившей тишиной, заглянул за перегородку. Больной с безмятежной улыбкой на лице, по-детски пуская из уголков губ слюнявые пузыри, сладко посапывая, спал. Операция, длившаяся более трех часов, прошла, как всегда,
успешно.
От интерна до ортопеда
— В день приходится проводить не менее трех операций, — поделился позднее мой собеседник, 41-летний заведующий отделением травматологии областного медицинского центра Ринат Салимов. – А в месяц — более 500.
Число людей, страдающих от болезней суставов, стабильно растет, поэтому операции по эндопротезированию становятся все более востребованными. В Актобе такие проводят лишь в БСМП и отделении травматологии медцентра.
Метод эндопротезирования имеет 120-летнюю историю. Его родоначальником можно считать английского хирурга Бартона, в 1826 году успешно осуществившего операцию по устранению деформации верхней челюсти у пациента.
Эндопротез, в буквальном смысле врастая в плоть, становится естественной частью человеческого организма. У нас новый метод начали практиковать не более десяти лет назад. О том, как работают специалисты в этой области, рассказал опытный ортопед-травматолог Ринат Салимов.
Начинал он в 2004 году в отделении травматологии БСМП врачом- дежурантом, затем врачом-ординатором. В 2009-м его пригласили поработать в столицу, в отделение политравмы республиканского медицинского центра неотложной помощи. Эндопротезированием в том же центре Ринат начал заниматься с 2014 года. Специалистов в этой области было не так уж много, и Ринату Салимову порой приходилось оперировать не только в столичном центре. Однажды срочно вылетел в Шымкент. Случай несложный — перелом берда, необходима была операция по его синтезу.
— Надо было лишь зафиксировать кости в месте перелома, вставив металлическую конструкцию, — вспоминает Ринат.
Почему операцию попросили провести именно его, специалист из столицы понял, когда узнал, что пациентка — 92-летняя бабушка.
— Операцию она перенесла бодро, — делится ортопед. – Уже на следующий день мы поставили ее на ноги. Правда, через полгода я с сожалением узнал, что она скончалась, как говорят в таких случаях, по естественным причинам. Но до самого последнего дня чувствовала себя вполне комфортно.
С 2020 года Ринат Салимов работает в Актобе, возглавляя отделение травматологии медицинского центра.
Секреты мастерства
Рабочий день у него начинается в 8 часов утра с обязательного обхода палат. Необходимо поговорить с каждым больным, которому сегодня предстоит делать операцию, пока бригада медиков тщательно готовится.
— Собираемся в предоперационной для проведения процедуры «тайм-аут», — делится секретами профессии врач. – Она проводится непосредственно перед началом инвазивной манипуляции или операции с участием всех членов оперирующей бригады.
Очень важно пообщаться и с пациентом.
— Надо еще раз удостовериться, на какой именно ноге ему нужно проводить замену сустава, — с улыбкой признается ортопед. – Это не шутка, бывали случаи, когда врачи ошибочно начинали оперировать не ту конечность.
Затем члены бригады тщательно моются (стерильность — прежде всего), проверяется и подключается оборудование, готовятся инструменты, на операционный стол укладывается пациент. После переклички и докладов о готовности начинается операция.
— В качестве имплантатов используются протезы известных производителей США. Это сплавы металлов высочайшего качества, керамика, пористый конструкционный тантал, хирургический полиэтилен, — делится Ринат Салимов.
Если речь идет о тазобедренном суставе, тогда практикуется два вида замены — частичная и полная. К примеру, при первой удаляется лишь головка бедра, и на ее место устанавливается вводимая в бедренную кость металлическая стержень-ножка, на верхней части которой шар. Именно на него и надевается специальное устройство, называемое биполярной чашкой. Оно вращается в собственной вертлужной впадине пациента.
— Чтобы человека направили к нам на операцию, достаточно зарегистрироваться на электронном портале, — продолжает врач. – Но есть проблема. Поток больных должен контролировать сам заведующий отделением, а не программа. Если в отделение через портал в один день поступает до десятка больных, это создает определенные трудности, ведь мы пока не можем проводить ежедневно больше пяти операций. К тому же отделение рассчитано всего лишь на тридцать пациентов.
Восстановительный период короткий, не более семи дней. В реабилитационном центре с помощью опытных инструкторов больные занимаются на специальных тренажерах.
— Наблюдение за больными ведем в течение года, если понадобится — и несколько лет, — объясняет Ринат Молдагалиевич.
Общее количество людей, которых Ринат Салимов вместе с коллегами буквально поставил на ноги, подсчитать трудно. Да и не в этом дело.
— Это же не охотничьи трофеи, чтобы вести подсчет, — объясняет свою позицию врач. – Каждая из профессий в радость, но при условии, если ты любишь то, чем занимаешься. С уважением отношусь к коллегам-хирургам, но то, чем занимаюсь вот уже около двух десятков лет, ни на что не променял бы.
Когда вся собранная информация и рассказ моего героя выстроились в некое логическое повествование, я, кажется, понял, о чем настоящий профессионал Ринат Салимов, опасаясь показаться слишком пафосным, умолчал. Каждый ведь наверняка помнит то непередаваемое отцовское чувство, когда ваш ребенок делает первые в своей жизни шаги? Уверен, точно такие же чувства испытывает каждый травматолог-ортопед, когда после операции потерявший было всякую надежду пациент делает свои первые самостоятельные шаги и вновь обретает возможность прочно стоять на ногах. Для многих больных это, без преувеличения, второй шанс на жизнь — полноценную и счастливую.
Санат РАШ
Фото автора
