100 лет исполнилось последнему из воинов 101-й стрелковой бригады, формировавшейся в Актобе в годы войны. У ветерана, прожившего долгую и достойную жизнь, восемь детей, шестнадцать внуков, двадцать один правнук и пока единственный праправнук.
С марша – в бой
– Балам, убери-ка ты эту штуку, она же ходить мешает, ну что я, подопытный кролик что ли? – с укоризной глядя на молодую медсестру и осторожно касаясь трубки катетера, настойчиво попросил он.
– Куда ходить? – с изумлением спросила медсестра, оборачивая его руку в плотную манжету тонометра.
– Так вы еще и ходите?! – дошло, наконец, до нее. – Да вы что, ата, вам покой нужен, вам же надо беречь себя! А если уберем трубку, вы ведь умрете!
– Напугала, – с усмешкой произнес он. – Мне сто лет, и я умирал, наверное, столько же раз, сколько тебе сейчас лет.
– Да, он еще каждый день на улице в сквере гуляет, – вмешался в диалог стоящий рядом сын. – Уговоров наших не слушает, будь его воля, он бы еще и бегал.
О солдате, чудом выжившем в жестоких боях под Москвой, считавшемся погибшим в кровавой бойне подо Ржевом, сумевшем бежать из немецкого плена, не единожды раненном на полях сражений, наша газета писала годом ранее. Сатылган Бекмагамбетов, которому в этом году исполнилось 100 лет, – последний из оставшихся в живых ветеранов 101-й стрелковой бригады, которая почти вся полегла в боях подо Ржевом.
Он родился в 1921 году в местечке Саралжин Уилского района, после смерти отца семью приютили братья матери. В тот год Сатылгану исполнилось восемь лет.
Школу он окончил в селе Жиренкопа нынешнего Кобдинского района. А после школы, отучившись на курсах, работал зоотехником в родном селе. На фронт 20-летнего Сатылгана и его товарищей-односельчан – Ермака Кужеева, Наурызгалия Жекеева, Опа Оспанова, Кожака Нуржанова – призвали в декабре 1941 года. В Актюбинск они добирались на санях целую неделю, путь был неблизкий, к тому же мешали частые бураны, заставлявшие пережидать в попутных селах.
В 1942 году в составе 101-й стрелковой бригады прямо с марша молодые актюбинцы приняли участие в сражениях за Москву и позже с боями двинулись в сторону Ржева.
Легендарная 101-я
Как свидетельствуют архивные документы, 101-я стрелковая бригада начала формироваться в Актюбинске в декабре 1941 года. В ее состав вошли жители Актюбинской, Гурьевской, Западно-Казахстанской, Кызыл-Ординской областей. Командиром на начальном этапе стал подполковник Севастьян Яковленко, комиссаром – старший политрук Нури Алиев. Штаб бригады находился в школе № 6. Из документов следует, что бригада имела в составе 3 804 солдата и командира, 16 грузовых и 6 легковых автомобилей, более 460 лошадей, 52 парные и одноконные подводы, 89 седел, 1 089 полушубков, 1 428 шапок-ушанок.
Боевой путь бригада начала в составе 39-й армии Калининского фронта в конце октября 1942 года. Боевое крещение получила в наступательных боях в конце ноября в районе города Оленино Калининской (ныне Тверской) области.
В августе 1942 года подо Ржевом началось сражение, вошедшее в историю Второй мировой войны как одно из самых кровавых и продолжительных. Уничтожая противника, пытавшегося захватить Москву с северо-запада (остатки группы армий «Центр»), в трех этапах Ржевской битвы РККА потеряла более
1 100 000 бойцов и командиров.
101-я и 100-я казахстанские стрелковые бригады, участвовавшие в этой битве, потеряли 80 процентов личного состава. Операция срыва второй попытки врага захватить столицу СССР называлась «Марс».
– Отец не любит делиться фронтовыми воспоминаниями, видимо, боль от потерь, горя все еще свежа в памяти, – делится его старший сын, 73-летний Максат Сатылганович. – Он как-то обмолвился, что его и оставшихся в живых товарищей вызвали в военкомат и попросили подписать документ о неразглашении подробностей битвы подо Ржевом, да и вообще, просили не очень распространяться о жестокостях войны.
Да это и неудивительно, сейчас уже известны факты, когда не имеющих оружия воинов заставляли идти под шквальный огонь пулеметов, буквально заваливая врага трупами.
Но кое-что все-таки дети ветерана из его редких воспоминаний знают о военной жизни отца. Он рассказывал о том, как судьба хранила его в годы войны в, казалось бы, самые смертельные мгновения.
Первый раз от верной гибели Сатылгана спас случай. В одном из боев, заменив погибшего бойца артиллерийского расчета, он подносил снаряды. В очередной раз прибежав со снарядом в руке к артиллерийскому расчету, увидел, что там, где несколько секунд назад стояло орудие и суетились товарищи, зияла широкая, дымящаяся воронка. Выживших не осталось. А через мгновение Сатылган уже бежал вдоль линии обороны к другому орудийному расчету. В тот день на родину солдата ушла первая похоронка: санитары, собиравшие после боя раненых, посчитали его погибшим.
Через полгода, уже после того, как бригаду расформировали, Сатылган, сражавшийся в 740-м Гвардейском полку, после очередного изнурительного сражения, оглушенный близким разрывом снаряда, попал в плен. Тогда на его родину ушло извещение о том, что гвардии рядовой Сатылган Бекмагамбетов пропал без вести, а это было равно похоронке.
И во второй раз ему повезло, если железную волю к жизни можно назвать везением. Лагерь военнопленных, сооруженный немцами наспех, почти не охранялся и находился рядом с линией фронта. Сатылган вместе с десятком товарищей в одну из ночей бежал. Через сутки, найдя оголенный участок фронта, вышли к своим.
После проверки Сатылган вернулся в свой полк. Он участвовал в сражениях и был дважды ранен. Война для солдата закончилась взятием неприступной крепости Кенигсберг.
За погибших товарищей
Он вернулся домой в 1946 году, спустя год после того, как капитулировала милитаристская Япония. Сатылган Бекмагамбетов, как и миллионы солдат той войны, впрягся в мирную жизнь.
– Нас у отца и мамы, ее звали Канзиля, было восемь детей, – говорит Максат агай, – в живых осталось шесть. Все мы, благодаря отцу и маме, получили высшее образование. Я в свое время окончил сельскохозяйственный институт в Оренбурге, защитил кандидатскую диссертацию. Братья тоже устроили свою жизнь, женились.
Сейчас у Сатылгана ата шестнадцать внуков, двадцать один правнук, а недавно род Бекмагамбетовых пополнился праправнуком ветерана.
– Отец всегда относился к каждому делу со всей серьезностью и ответственностью, – делится старший сын. – Он ведь, если вычесть фронтовые годы, всю жизнь проработал в родном селе зоотехником. Его трудовой стаж составляет более 45 лет.
Мирное послевоенное время было нелегким. Как вспоминает Максат агай, дети в семье не голодали, но долгое время кормились жареным, вареным просом, мать пекла вместо пшеничных кукурузные лепешки. Отец сутками пропадал на ферме, а когда подрос старшенький, брал его с собой на работу.
– Мне было пять лет, когда отец стал забирать меня с собой, – вспоминает Максат Сатылганулы. – Положит утром в свою полевую сумку кусок хлеба, мама насыплет жареного проса в узелок, и мы целыми днями на лошади объезжали поля, фермы, выезжали на дальние пастбища. Отец был суровым и немногословным. Оставшись без отца восьмилетним мальчиком, он рос в самых тяжелых условиях, иногда впроголодь, знал цену каждому куску хлеба. С детства учил нас бережливости. До сих пор ненавидит ложь и притворство в людях.
В одну из поездок в разговоре с односельчанином, тоже прошедшим войну, отец в ответ на сетования резко оборвал собеседника. «Ты что говоришь, на что жалуешься?! – буквально вскипел отец. – Вспомни, где ты был десять лет назад, ты же каждый день под обстрелами Богу молился, чтобы живым остаться, вернуться домой. А сейчас за что молишься, чтобы брюхо плотнее набить?».
Сатылгану Бекмагамбетову 1 января этого года исполнилось 100 лет. Он единственный оставшийся в живых воин легендарной 101-й стрелковой бригады. Более миллиона воинов так и остались лежать на полях сражений под Москвой, в окрестностях Ржева. Среди погибших и пропавших без вести в этой огненной мясорубке тысячи казахстанцев.
– Я, наверное, не зря живу так долго, – признался однажды сыну воин-ветеран. – Видимо, Аллах дал мне пожить и за тех моих друзей, которые, прожив всего 18-20 лет, погибли, защищая нашу Родину. Наверное, поэтому я всегда старался жить достойно и по совести, чтобы моим товарищам даже на том свете не было стыдно за меня перед людьми, живущими на этом.
Санат РАШ
Фото из семейного архива БЕКМАГАМБЕТОВЫХ
