В поисках ответа на интересующий нас сегодня вопрос, какими качествами должен обладать государственный политический лидер, особенно в годину народных бедствий, уместно обратиться не только к хорошо изученным, но и малоизвестным страницам отечественной истории.
Одна из них написана в начале XIX века. Тогда казахский народ переживал тяжелые времена. Была окончательно ликвидирована казахская национальная государственность в виде традиционных земель кочевников, на которых возводились укрепления и крепости. Если с севера над степью нависали пограничные линии царской России, то в Жетысу, южном Казахстане, и по Сырдарье стояли кокандские и хивинские укрепления, гарнизоны которых обложили местное население налогами, регулярно совершали набеги в степь против некоторых аулов, грабили и захватывали людей, угоняли скот.
Тяжелое положение народа усугубляли феодальная раздробленность и междоусобицы среди самих казахов, и особенно правящей верхушки, взаимная борьба различных султанских группировок и феодальных партий за власть. В результате их только в Младшем жузе были убиты в разное время три хана: знаменитый Абилкайыр — в 1748 году, его внук Есим — в 1797 году, другой внук, Жанторе — в 1809 году.
Феодальная фронда до такой степени истощила народ, что часть его готова была уйти в Турцию, Персию или на Кубань, где надеялась найти мир и спокойствие.
Бедственным положением казахов активно пользовались среднеазиатские государства. Особенно агрессивно вела себя Хива – самый близкий сосед Младшего жуза. Она стремилась подчинить себе сырдарьинских казахов, обложить их данью, использовать в борьбе против царской России. Под прикрытием лозунга о необходимости войны с северными кафырами. В своих грабительских набегах хивинцы и зависимые от них туркмены доходили до Эмбы и Мугоджар, причиняя народу огромные лишения и беды.
История борьбы казахов с хивинской угрозой недостаточно освещена в нашей исторической литературе, больше внимания по традиции уделяется сопротивлению колониальной политике царизма. Между тем агрессия Хивы и порабощение казахов в начале XIX века были вполне реальными, и казахский народ в ее устранении нередко опирался на помощь и поддержку России.
Таким образом, в начале XIX века казахский народ переживал тяжелые времена. Зажатый между Россией и среднеазиатскими ханствами, лишенный естественных укрытий вроде высоких гор, быстрых, широких рек и морей, он напрягал все силы для защиты родной земли. Надо сказать, что в середине XVIII века казахи почти 50 лет владели Хивой, как и до этого 200 лет Ташкентом. Хивинская хроника начала XIX века «Фердаус аликбал» называет имена казахских ханов и султанов, правивших Хивинским оазисом.
Первым среди них был Сергазы хан. Отмечается, что он был справедливым и образованным государем, при нем большое развитие получили наука и поэзия. Затем ханом Хивы был брат казахского хана Младшего жуза Абилкайыра по имени Сарыайгыр хан. После него царствовал двоюродный брат Абилкайыра — Бахадур хан, приглашенный для этой цели из Бухары. Ханами Хивы были казахские султаны-чингизиды Батыр и его сыновья Каип и Карабай. На рубеже 60-х-70-х годов поочередно ханами Хивы были сыновья Каипа — Абулгазы, Шахгазы, Жангир (Жегангир). Последним казахским ханом Хивы был Булакай султан, внук Абилкайыр хана.
Таким образом, в течение всего XVIII века Казахская степь была в безопасности со стороны Хивы и мангышлакских туркмен.
Обстановка резко изменилась в конце XVIII века после прихода к власти в Хиве ханов из династии узбекских конратов, видевших в казахских ханах и султанах соперников. Особенно непримиримо относился к казахам хан Мухаммед-Рахим (1806-1825 годы), не раз совершивший походы в степь, истребляя мирных жителей, захватывая их в плен, угоняя скот.
Документы того времени показывают тяжелую участь простого народа, доведенного до отчаяния беспрерывными войнами и набегами. В одном из них говорится: «Эта бедность чрезвычайна, и одно зло порождает здесь другое. Юрты или кибитки их покрыты одними лишь шерстяными тряпками, обратившимися в лоскутья. Сами киргизцы покрыты лохмотьями, и степные ветры, пронизывающие до нагих тел их, наносят им болезни, которые поражают целое семейство». В такой труднейшей и критической для народа ситуации наиболее дальновидные и прогрессивные представители ханско-султанской верхушки стали искать выход из хозяйственно-политического кризиса на пути воссоздания государственного объединения народа, восстановления сильной ханской власти под протекторатом России для отражения хивинско-кокандской угрозы, сохранения целостности территории от посягательств Хивы и Коканда.
Такие попытки в начале XIX века предприняли два выдающихся деятеля казахского народа, султаны Каратай и Арынгазы. Но преследовали они при этом разные цели и шли к ним разными путями. По-разному сложились и их личные судьбы: у одного — благополучно, у другого – трагически.
Султан Каратай, внук Абилкайыра, сын Нуралы хана от калмычки Ырыс, энергичный, смелый и предприимчивый деятель, как его знаменитый дед, с сильным умом, суровым и властным характером, честолюбием, всю жизнь рвался к власти, стремясь стать ханом Младшего жуза, и ради этого шел на любые шаги.
Резко возрос авторитет Каратая среди феодальной аристократии, которая осенью 1806 года на съезде на реке Хобда избрала его ханом поколения Жетыру Младшего жуза. Но он не был утвержден царским правительством. В последующие годы продолжал вести борьбу за легитимацию приобретенного ханского титула со стороны царского правительства. После ликвидации института хана в Младшем жузе в 1824-1826 годы занимал должность султана — правителя западной части орды оренбургского ведомства. Умер в 1826 году. Иной, освободительный характер носило движение другого чингизида, султана Арынгазы. Поэтому его имя было популярно среди простого народа как защитника от царских властей и хивинских янычар, боровшегося против феодальной раздробленности и междоусобиц, за единство народа, спокойствие и мир в степи. Родился Арынгазы в известной по всей степи аристократической семье. Дед его Каип являлся сыном султана Батыра из династийной линии Жадика, девятого сына основателя Казахского государства хана Жанибека Мудрого, потомки которого избирались общеказахскими ханами. Отец Арынгазы, султан Абулгазы, в 1794 году был избран ханом казахского рода Шекты, жившего у Сырдарьи. Ставкой его являлся древний город Жанкент, располагавшийся на Кувандарье, на пути в Хиву.
Шергазы (Сергазы) Каипов, старший брат Абулгазы, был ханом присырдарьинских казахов Младшего жуза (1817-1819), управлявший 2,5 тысячью семей рода Шекты, частью родов Шомекей и Торткара поколения Алимулы, но официально не признанный российским престолом.
В 1789 году был избран казахами Младшего жуза депутатом от них к русскому императорскому дворцу и отправлен вместе с генерал-губернатором Сибирского и Уфимского наместничеств О.А. Игельстромом (1784-1792) в Петербург. Принимал участие в русско-шведской войне 1788-1790 гг., получил звание секунд-майора русской армии. В 1790 году сопровождал русское посольство в Бухару, через год вернулся в Петербург и там прослужил несколько лет в должности адъютанта графа П.А. Зубова, одного из последних фаворитов императрицы Екатерины II.
В 1795 году приехал в степь, затем с 1796 по 1798 годы вновь находился в Петербурге. Там получил русское образование и изучил русский язык. В 1798 году вернулся в Казахстан.
Арынгазы в юные годы воспитывался в Бухаре. В молодости Арынгазы получил типичное воспитание степного султана-чингизида и прославился воинскими подвигами в борьбе с кровожадными хивинцами. По всей степи гремела слава Арынгазы как бесстрашного воина, искусного наездника и меткого стрелка. Хивинский хан Мухаммед-Рахим считал его своим личным врагом и не раз пытался подослать наемных убийц, но безуспешно. Особенно большим мастером Арынгазы являлся в рукопашных поединках на коне, в открытой степи, где ему не было равных. Таким же смелым батыром и мужественным человеком был его младший брат Нурым, убитый хивинцами во время одного из набегов. Когда Арынгазы в 1821 году прибыл в Санкт-Петербург, у оружейных специалистов огромный интерес вызвала его сабля из старинного булата редкой работы. За нее предлагали 150 червонных бухарских тенге, или 6 тысяч российских рублей.
Арынгазы был грамотен, читал и писал по-арабски, прекрасно играл на домбре, имел весьма привлекательную внешность. Очевидцы утверждали, что султан был высокого роста, с величественной осанкой, гордой походкой, красивым лицом с небольшой бородкой и черными внимательными глазами, надменными манерами и немногословными речами. Как и все султаны-чингизиды знатного происхождения, был властолюбивым повелителем, тщеславие его не знало границ. Вел пышный образ жизни, хотел сравняться в этом с хивинским ханом и бухарским эмиром, был однако щедрым и добрым с простым народом. Обладал твердым и выдержанным характером, был суровым, строгим и справедливым государем. В этом у него много общего с ханом Кенесары Касымовым.
Капитан российского генерального штаба Е.К. Мейендорф так описал Арынгазы:
«У султана был хороший цвет лица, большие красивые черные глаза, приятная и серьезная внешность. На нас он произвел впечатление человека весьма рассудительного».
(Е.К. Мейендорф, Путешествие из Оренбурга в Бухару, М., 1975, с. 28).
Арынгазы служил достойным примером для окружающих. Одним своим видом внушал спокойствие и уверенность. Люди, особенно простые, видели в нем надежную защиту и тянулись к нему.
У Арынгазы было четыре жены: Кенжи (Якшия) – дочь хана Пиралы, внука Абилкайыр хана. Кенжи ханым воспитала двухлетнего сына Нурыма батыра, убитого хивинским ханом Мухаммед-Рахимом во время неожиданного набега на аулы Арынгазы. После гибели Нурымгазы в 1820 году остались 2 сына: Алтынгазы батыр и 2-летний Мухаммедказы, мать которых была взята в плен в числе 48 членов семьи Арынгазы.
Вторая жена Ултува, из рода Шекты, родившая хану сына Айтмухамета (Аймухаммеда), который остался в трехлетнем возрасте после ссылки Арынгазы в Калугу. Третья жена Тупика – дочь кожа Айбубека, от которой родился сын Турмухамет, умер в 15-летнем возрасте. Четвертая жена – Медина – татарка, на которой женился в Калуге и от которой имел дочь Фатиму. Медина после смерти Арынгазы приехала с дочерью в Казахскую степь и вышла замуж за султана Внутренней Орды Суюнучгали Жаналиева, правнука хана Абилкайыра.
В 1815 году, после смерти отца, Арынгазы был в Жанкенте избран ханом казахов рода Шекты. По древней степной традиции его подняли на белой кошме и осыпали золотыми и серебряными монетами.
Среди шектинцев его особенно поддерживали поколения Жакаим и Кишкене, бывшие его надежной опорой, а также роды Шомекей, Торткара Алимулы, Жапас Байулы, Жагалбайлы Жетыру. Царское правительство, как впрочем и Хива, не признавали его самостоятельным ханом. Только бухарский эмир Мирхайдар, непримиримый противник Хивы, признал его ханом сырдарьинских казахов и прислал в знак дружбы специально изготовленную для него ханскую печать, шубу, покрытую золотой парчой, и прекрасного скакуна-аргамака. Эмир надеялся, что Арынгазы станет охранять в степи бухарские торговые караваны от нападений и грабежей разбойников, будет союзником в случае войны с Хивой и Кокандом.
Став полноправным ханом, Арынгазы развернул кипучую деятельность по наведению порядка, разбору давних межродовых споров, прекращению барымты.
Упорядочил сбор налогов с кочевников, ограничив в этом деле произвол феодалов и родоправителей. Собрав возле себя умных и деятельных соратников, он разъезжал по аулам и улаживал различные тяжбы, мирил враждовавшие прежде родовые группы. Поскольку по законам «Жеты Жаргы» хан обладает верховной государственной и судебной властью, по его приказу были пойманы тридцать знаменитых степных конокрадов и публично казнены. После этого в степи сразу же прекратились барымта и угон чужого скота. Со своими есаулами упорядочил пользование пастбищами, что всегда являлось предметом ожесточенных споров и столкновений.
Так, в 1815-1816 годах примирил роды Шекты Каракесек и Торткара алимулинцев с Шомекей, затем алимулинцев и шомекейцев с Алтын Жаппас, Тама, Табын и жагалбайлинцев. По всей степи разнеслась слава Арынгазы как мудрого и справедливого правителя и судьи. К нему приезжали даже представители различных племен из соседнего Среднего жуза с просьбой разобрать их старые претензии и обиды, что он и исполнял. Хотя это, казалось бы, и выходило за рамки его полномочий, как хана сырдарьинских казахов Младшего жуза.
Авторитет хана Арынгазы сильно вырос в Младшем жузе, где, наконец, наступили долгожданные мир и спокойствие. Народ называл его Тыным хан, то есть хан-миротворец. Его ханство на Сырдарье служило буфером между Россией и Хивой, но Арынгазы склонялся к помощи России в отражении хивинской угрозы. В 1817 году он был избран председателем ханского совета Младшего жуза и награжден украшенной алмазами золотой медалью. Ему было положено годовое жалованье в 500 рублей. В 1820 году Арынгазы был награжден царским правительством медалью за успешное сопровождение русской дипломатический миссии во главе с А.Ф. Негри через казахские кочевья в Бухару.
16 августа 1817 года султаны, бии и старшины Младшего и Среднего жузов обратились в Оренбургскому военному губернатору П.К. Эссену с просьбой утвердить ханом жуза вместо «бесполезного» Сергазы Айшуакова султана Арынгазы, сына Абулгазы. В своем письме они писали, что при хане Сергазы в жузе наступили хаос и беспорядок, «честные люди стали ворами, а воры – честными», а барымта и воровство перешли всякие границы. Далее перечислялись заслуги Арынгазы в наведении порядка в степи, его личная честность, справедливость, борьба с ворами-конокрадами, от которых не было покоя и которых он истребил. 27 июля 1819 года султаны, бии и старшины, а также знаменитые батыры двух жузов снова обратились к Оренбургскому губернатору П.К. Эссену с просьбой ходатайствовать перед императором Александром I о назначении Арынгазы ханом Младшего жуза, и 14 августа того же года губернатор обращается с рапортом на имя царя, где просит удовлетворить просьбу народного собрания. Эссен перечисляет его заслуги перед Россией в наведении спокойствия в степи, пишет о громадном авторитете среди кочевников, указывает, что Арынгазы именно тот человек, который может обеспечить мир и порядок. Губернатор также писал, что эта просьба исходит от 388 знатных людей обоих жузов. Но не сидел сложа руки и «бесполезный» хан Сергазы, известный плут и интриган. Он обратился с жалобой в Санкт-Петербург, где всячески клеветал на Арынгазы и генерал-губернатора Эссена, обвиняя последнего в сговоре с Арынгазы против него, законного хана. В итоге царское правительство решило воздержаться от утверждения Арынгазы в ханском звании. Царское правительство опасалось слишком самостоятельных ханов и не доверяло им. Сергазы же не только жаловался царскому правительству на Арынгазы, но и всячески провоцировал хивинского хана Мухаммед-Рахима к нападению на сырдарьинских казахов, подвластных Арынгазы. И это ему удалось. Хивинский хан дважды, в 1816 и 1820 годах, совершал набеги на аулы мирных кочевников. Так, зимой 1816 года десятитысячный отряд хивинцев совершил неожиданный набег на аулы казахов Алимулы вблизи Жанкента. Хивинские янычары уничтожили почти тысячу аулов, убили около тысячи человек, многих взяли в плен. Грабеж мирных аулов длился 11 дней. Казахи, оказавшись среди зимы без жилья и скота, бежали в разные стороны, погибали в суровую зиму. Арынгазы с дружинами туленгутов сражался с хивинцами, захватил трех жузбасы-сотников и отправил в Оренбург. В феврале 1820 года уже сам Мухаммед-Рахим с 12-тысячным отрядом совершил неожиданный набег на аулы Арынгазы на Сыре и в песках Борсыккум. Снова была разорена тысяча аулов, угнан скот, 100 человек убито, 700 захвачено и отправлено в рабство в Хиву. Только глубокий снег и сильные холода остановили янычар от дальнейшего грабежа и уничтожения казахов. Огромное количество детей было захвачено хивинцами, а многие, оставшись без родителей, погибли в суровую зиму от холода и голода, стали добычей хищных зверей.
Хивинцы намеревались захватить и самого Арынгазы, но он сумел отбиться. Были взяты в плен 48 членов семьи султана, в том числе мать и младший брат Нурым батыр. Тяжелобольного Нурыма привели к Мухаммед-Рахиму и между ними произошел следующий диалог. Хивинский хан спросил его: «Ты ли тот самый знаменитый батыр Нурым? Знаешь ли, что я хан Хивы? Что ты в моих руках, что я могу убить тебя?». Бесстрашный Нурым ответил: «Да, я знаю, что ты хан Хивы. Но я удивляюсь, что ты спрашиваешь, кто я? Если бы я был здоров, на коне, с пикой в руке, ты бы сразу узнал Нурыма. Умереть можно только один раз, пусть тебя тень моя пугает после смерти». Нурым был казнен. Так погиб славный батыр казахской земля султан Нурым Абулгазиев . После него остался его сын батыр Алтынгазы.
(Л. Мейер, Киргизская степь Оренбургского ведомства, Сп.б., 1865, с. 70).
После гибели (в 1820 году) у Нурымгазы остались 2 сына: Алтынгазы и 2-летний сын Мухаммедказы, которого воспитала старшая жена Арынгазы Кенжи ханым (Якшия). Мать 2-х сыновей была взята в плен в числе 48 членов семьи Арынгазы.
В результате этого кровавого похода было убито 350 человек. 800 женщин и девушек уведены в плен, казахи потеряли 7 тысяч верблюдов, 2 тысячи голов крупного рогатого скота, 63 тысячи баранов. Долго помнили сырдарьинские казахи этот страшный набег, они были вынуждены оставить родные кочевья между Сыром и Кувандарьей и переселиться ближе к российской границе. Арынгазы с уцелевшими аулами шектинцев ушел с богатых берегов Сыра и откочевал к Мугоджарам и реке Илек под защиту и покровительство пограничных властей. Несмотря на такие огромные потери, Арынгазы по-прежнему пользовался непререкаемым авторитетом. В степи он был самый влиятельный правитель. Его продолжали поддерживать Оренбургский губернатор и бухарский эмир, за помощью обращались владетели Среднего и Старшего жузов.
П.К. Эссен рассматривал хана Арынгазы как наиболее достойного претендента на статус хана Младшего жуза. (Ерофеева И.В., Символы казахской государственности, стр. 135). Однако, несмотря на многократные ходатайства Оренбургского губернатора об утверждении Арынгазы в звании хана Младшего жуза, царское правительство не пошло на этот шаг, опасаясь большой популярности в народе влиятельного чингизида. В 1821 году согласно указу Александра I Арынгазы был вызван в Петербург, 6 июля 1821 года он уехал из Степи, на обратном пути был задержан царскими властями и сослан в 1823 году в Калугу. Умер в Калуге в 1833 году.
(Ерофеева И.В., кандидат исторических наук. См. книгу «Символы каз. государственности», стр. 135).
Два долгих года Арынгазы и его спутники жили в Санкт-Петербурге, ожидая решения властей. Все это время между столицей и Оренбургом шла переписка о судьбе Арынгазы. Царское правительство беспокоила непримиримая антихивинская позиция Арынгазы, что могло, по его мнению, вызвать нежелательные осложнения в российско-хивинских отношениях. Россия еще не чувствовала себя достаточно сильной на азиатских рубежах и стремилась сохранить хрупкий мир с Хивой. Кроме того, царизм боялся вручать власть сильному и влиятельному хану, за которым шли народные массы и который мог и не слушать указаний царских властей, поступать по своему усмотрению.
Между тем в далекой казахской степи хорошо помнили о миссии Арынгазы, и 21 апреля 1822 года группа султанов и биев Младшего жуза снова обратилась к царю Александру I с просьбой утвердить ханом Арынгазы и отпустить его домой. В прошении перечислялись заслуги султана перед Россией в наведении твердого порядка среди кочевников, обеспечении безопасности караванной торговли со Средней Азией, разрешении межродовых споров, утверждалось, что народ верит только Арынгазы и ждет от него улучшения своего тяжелого положения. В письме также упоминалось, что все население Младшего жуза в 1816-1819 годах четыре раза обращалось с аналогичной просьбой и в Оренбург и в Санкт-Петербург, но их просьбы оставались без всякого либо решения.
Поскольку все письма в столицу не находили отклика, в жузе начались волнения. Бий и батыр Жоламан Тленшин начал нападения на Уральскую и Оренбургскую пограничные линии, требуя возвратить Арынгазы и их исконные кочевья между реками Урал и Илек. Он писал властям, что Арынгазы «один только может остановить киргиз от хищничества и содержать их в мире и порядке, а если его не вернуть… то ординцы не перестанут разорять себя взаимно и делать набеги на линию». В одном из сражений с царскими карательными отрядами Жоламан захватил в плен есаула Оренбургского казачьего войска Падупова и прапорщика Медведева, заявив, что отпустит их только после возвращения Арынгазы.
Царское правительство, чтобы успокоить народ, было вынуждено вернуть в Степь спутников хана, среди них бия Каражигита, ходжу Шукурали, старшину Бармака. Они, прибыв домой, стали агитировать казахов бороться за возврат Арынгазы из плена. Население Младшего жуза было охвачено смутой и беспорядками. Царское правительство окончательно убедилось в огромной популярности Арынгазы среди простого народа и знати. Не желая иметь во главе Младшего жуза такую авторитетную личность, оно приняло решение сослать его на вечное поселение в город Калугу. В 1823 году Арынгазы со спутниками был сослан в Калугу. В царское время Калуга служила местом ссылки. В 1826 году Оренбургский губернатор П.К. Эссен снова предпринял попытку добиться возвращения в степь Арынгазы для назначения его султаном-правителем средней части Младшего жуза. Но ему отказали, опасаясь ухудшения отношений с Хивой. В Калуге Арынгазы прожил 10 лет. Рядом с ним был неразлучно его брат Елжан Абулгазиев и верный друг и боевой товарищ Жусуп тархан, сын Сырыма Датова – предводителя национально-освободительного движения казахов. Жусуп Сырымов, бывший рядом с Арынгазы с 1821 года, вернулся на родину в 1828 году. В 1829 году Арынгазы женился на дочери московского купца Менгушева Медине.
От этого брака родилась дочь Фатима. В конце августа 1833 года Медина поехала в Москву. От имени мужа просила разрешение его семье переехать на жительство в Москву. Ей разрешили. Во время отъезда Арынгазы непредвиденно скончался. 24 августа 1833 года Арынгазы был похоронен в Калуге.
Так безвременно, в 48 лет, ушел из жизни славный сын казахского народа султан Арынгазы, по определению одного из российских историков «единственно истинный патриот из числа киргизских султанов, в высшей степени честный человек». Два года никто не извещал о его смерти. Через два года в 1835 году старшая жена Арынгазы Якшия обратилась к новому Оренбургскому губернатору В.А. Перовскому с просьбой о перевозке тела его в степь:
«Четырнадцать лет я страдала с ним в разлуке и не могла ни разу утешиться личным свиданием, что больше всего теперь меня убивает, — писала султанша, — почему прошу, если не противозаконно, нельзя ли перевезти на свою сторону для предания земле, чем бы премного мы оправдали самих себя?». Перовский ответил, что тело султана уже погребено и по русским законам воспрещено перевозить тела, единожды земле преданные».
Так в далекой от казахской степи российской глубинке покоится прах одного из виднейших деятелей Казахского ханства первой половины XIX века, султана, а затем и хана Арынгазы.
Через 25 лет после смерти Арынгазы в Калугу был сослан руководитель национально-освободительного движения горцев Дагестана и Чечни легендарный имам Шамиль, где он прожил с 1859 по 1869 годы. Арынгазы незаслуженно забыт историками и писателями Казахстана.
В трудное время он пытался собрать народ в единое государственное объединение — ханство под протекторатом России, провести реформы, спасти народ от истребления Хивой и Кокандом, дать ему спокойную и мирную жизнь. Однако ему не удалось, как позже и хану Кенесары Касымову. Российский царизм взял уже твердый курс на ликвидацию всякой самостоятельной государственности казахов, придерживаясь принципа «в одном царстве не может быть другого царства».
Арынгазы остался в памяти казахского народа как его бесстрашный защитник, справедливый государь, отважный воин, последний из славной плеяды степных рыцарей-романтиков своего жестокого и трагического века, а также как автор знаменитого и широко известного в степи кюя «Арынгазы», напоминающего торжественный военный марш. Жизнь и деятельность хана Арынгазы, его бескорыстное служение народу могут быть достойным примером для нас.
Мурат АБДИРОВ,
кандидат исторических наук
