Чуть заметный, стелющийся по ущелью дымок первым заметил сержант Сеитов.
– Дым, товарищ лейтенант, – почти шепотом произнес он.
– Где? Не вижу, – переняв манеру подчиненного, ответил командир.
– Да вон же, над елями.
Сакаров всмотрелся в темно-серый пейзаж.
– Нет, не вижу. Показалось тебе.
– Да нет же, товарищ лейтенант! – заволновался пограничник, – ну как же Вы…
«Приказываю выступить на охрану Государственной границы Республики Казахстан», – начальник пограничной заставы опустил руку от козырька зеленой фуражки и внимательно осмотрел весь пограничный наряд. Оружие, снаряжение было разобрано нарядом, приторочено к седлам лошадей.
Лейтенант Шухрат Сакаров не так давно прибыл в подразделение границы, но уже успел за короткий срок побывать на всех участках этой подгорной заставы. Здесь не было сигнализационной системы, и пограничная служба строилась не по классическому образцу. Нарушителей границы искали в горах во время дозоров и поисков. И вот сегодня поступили новые сведения: где-то в горах находятся незваные «гости из-за кордона». Сборы пограничников были недолгими, и вот уже кавалькада из пяти всадников отправилась вверх по пока еще широкой тропе мимо полосатого шлагбаума и наблюдательной вышки часового заставы.
Рядом с молодым офицером уверенно сидели в седлах командир заставских связистов сержант Танат Сеитов, вожатый служебной собаки Владимир Винокуров, кавалерист Эрик Нуржанов. Вместе с пограничниками в дальний путь отправился опытный дружинник и проводник, скотник местного хозяйства Марат Нурпаков. Овчарка Сара, имевшая в своем зачете десяток задержанных нарушителей границы, имела большую свободу, она весело бежала рядом с лошадьми, время от времени впрыгивая на руки к своему вожатому. Этому приему Владимир начал учить ее сразу после их прибытия на заставу. Уроки пошли впрок, и теперь было достаточно одной короткой команды – и поджарый зверь уже удобно устраивался на холке коня.
Навьюченные снаряжением и припасами на несколько дней лошади ходко шли по пересеченной местности. Конец мая хоть и радовал людей обилием сочной зелени, но еще отдавал холодом. Способствовал этому и мелкий дождик, зарядивший через час после начала экспедиции. Чтобы не промокли ватные камуфляжные куртки, поверх их по команде лейтенанта, пограничники накинули резиновые плащи химической защиты, прихваченные с собой как раз ради этой надобности.
Тропа петляла по лиственному и хвойному лесу, меж покрытых свежей травой холмов. Несколько раз пришлось перебираться через бурную горную речку. Дождь то затихал, то набирался новой силы, омывая плащи и бока подрагивающих от озноба лошадей. И вот несколько десятков километров пути уже позади. После очередной переправы впереди замаячила большая поляна с несколькими деревянными срубами на ней. Здесь несколько дней будет базироваться небольшой воинский отряд. Отсюда пограничники будут уходить дальше в горы на свою «охоту» за нарушителями границы.
С прибытием солдат на пост и дождь, испытывающий их на выносливость, затих, выглянуло нежаркое солнце, начали раскрываться желтые глаза одуванчиков. Вот уже расседланы трудяги-кони. Над срубом взвился зелено-лазоревый пограничный флаг. Переворошено сено в одной из комнат бревенчатого дома, настелены спальные мешки. Танат настраивает рацию и передает на заставу информацию о прибытии группы к месту несения службы. В то же время Эрик вместе с проводником готовят горячий обед, главный для любого солдата. Впереди короткий отдых и к вечеру – рывок по ущелью вверх для исполнения своей главной задачи.
Наступающие сумерки прервали отдых. К новому походу вместе с ним лейтенант Сакаров приказал готовиться двоим – сержанту Сеитову и рядовому Винокурову с собакой. Переправившись на двух лошадях через горный поток, все трое спешились, отдав поводья в руки оставшемуся на «хозяйстве» кавалеристу. В назначенное время или по сигналу офицера он должен был подготовить все к обратной переправе.
Трое вооруженных автоматами людей и собака заспешили вверх по тропе. Дождь, не мучавший людей несколько часов, припустил вновь. Не очень удобная погода для пограничников, но то же самое думают и те, кто непрошено ходит по здешним горам. Уж сейчас они не прячутся по зарослям и расщелинам.
Холод вместе с дождевыми струями проникает за воротники камуфляжей, растекается по всему телу, но с набранным темпом ходьбы почти что исчезает. И дождь, как бы понимая свою бесполезность, затихает, оставляя после себя мокрую траву и склизкие камни. Тропа то расширяется до размеров большой дороги, то вовсе исчезает в каменных россыпях.
Чем выше поднимались в гору офицер и солдаты, тем больше встречались им следы ушедшей зимы. Поперек русла горного потока в нескольких местах лежат снежные, перемешанные с вырванными деревьями, завалы. Это следы сошедших зимой лавин. Снег уже слежался и покрылся твердой коркой, по которой можно безбоязненно ходить человеку. Ширина языков лавин достигает пятидесяти – ста метров. Да и до журчащей внизу воды метров пять.
– Если к середине лета растает, – восторженно сказал своему командиру Танат, – будет хорошо.
Удивляться творениям Природы времени у пограничников не было. Превозмогая усталость, они спешили дальше к раскинувшейся через несколько километров поляне. Уже там, вновь застигнутые небольшим дождичком, в старом, вдрызг разбитом вагончике они смогли передохнуть несколько минут, пока небесная влага наконец-таки иссякла.
Первым дым от костра заметил сержант Сеитов. Решено было проверить его.
– Володя, останься с собакой здесь, а мы пошли дальше, – приказал офицер.
Оборудованный шалаш прятался в густом ельнике, поблизости потрескивал небольшой костер. Увидев искомое, пограничники залегли в сырую опавшую хвою. Людей видно не было, но все говорило об их присутствии: и сам огонь, и лежащее рядом с ним что-то, напоминающее брезентовую плащ-накидку.
– Может это лесники? – засомневался сержант.
– Что им здесь делать? – отверг эту мысль офицер. – Ночь, холод… да и лошадей не видно… Нет, не может быть.
– «Будем наблюдать», – решил про себя Сакаров. – Лезть наобум в шалаш не стоит – вдруг там много людей, а нас всего двое». Вслух же сказал сержанту:
– Давай-ка подберемся поближе.
Подбирались ползком, через несколько секунд замерли, уткнувшись в холод утрамбованного лесного наста, увидев человека. Он вышел из-под низко стелющихся над землей еловых веток. «Кто он? Во что одет? Что при нем?». Но ответа на эти вопросы у лейтенанта не было. Темнота и размытый силуэт. Однако неизвестный явно осторожничал: вот прислушался, постоял с минутку и направился к шалашу. Шум горной речки скрадывал посторонние звуки. Неизвестный еще несколько раз появлялся из шалаша и заходил в него вновь. Казалось, что кроме него там больше никого нет.
Танат по жестам своего командира понял, что ему надлежит подползти к хижине еще ближе. Но сделать это было затруднительно – убежище нарушителей границы находилось за водным потоком. Да, это была еще не та речка, что шумела несколькими километрами ниже, возле срубов поста. В нее еще не влились десятки ручьев с гор, не наполнили талой водой остатки лавин. Но все равно это было препятствие. Его можно было преодолеть, прыгая с камня на камень, но в данной ситуации поступать так не следовало. Сержант подполз к самой воде и почувствовал на лице капли холодных брызг. Секунды растерянности… и принято решение. Солдат, закрепив на спине автомат, пополз прямо по скользким камням, непрерывно следя за всем происходящим на том берегу. Руки, ноги, тело обожгла ледяная вода. Несколько мгновений прошло в борьбе с сильным, волокущим за собой потоком. И вот он уже у объекта наблюдения, до шалаша рукой подать, но она, как и все тело, дрожит от холода под насквозь промокшим обмундированием. Вода хлюпает и в ботинках, хорошо, что идти пока еще не надо, а то чавкающий звук непременно выдал бы его непрошеным гостям.
Шухрат Сакаров следил за своим подчиненным с напряжением, но на один лишь миг прикрыл глаза. И вот солдата уже нет. «Куда он делся? – засвербила испуганная мысль. – Упал в воду? Но всплеска не было. Не было никакого шума». Успокоение пришло, когда наконец-таки увидел его распластанную мокрую фигуру и понял маневр своего подчиненного. «Молодец, Танат», – отметил про себя офицер и без сомнения двинулся следом, придерживая свое оружие.
И вот в нескольких метрах лежат два мокрых человека. Холодно, зуб на зуб не попадает. Но время разогреваться и действовать еще не пришло.
Из хижины послышалась незнакомая речь – не русская и не казахская. «Разговаривают, значит там не один, – понял Шухрат. – А сколько? Двое? Трое? Больше?». Старый знакомый выходил из шалаша еще несколько раз. Теперь стало понятно, что это китаец. По всей видимости, собрались еще не все. Эти парни ждали еще кого-то. Значит, уже пора действовать: захватить этих, а потом и тех, кто на подходе. В какой-то момент Сакаров чуть было не раскрыл себя – он поднялся для броска вперед, но в тот же миг наружу вышел наблюдатель. Их разделяло несколько метров. Лейтенант инстинктивно отпрянул назад, хрустнув веткой, но это не встревожило китайца, он лишь мазнул взглядом в том направлении и забрался под еловую крышу.
Выждав минуту-другую, Сакаров показал жестами сержанту, как надо действовать. Сеитов обошел костер с одной стороны, лейтенант – с другой. По команде они с автоматами наперевес одновременно рванулись к хижине.
– Руки вверх! Всем лечь!
Лесные «поселенцы», изумленные, уставились на вооруженных людей. «Что такое? Кто это? Что говорят? Что хотят?» Но стволы «Калашниковых» разъяснили им суть ответов. Один из нарушителей – а всего в шалаше их было трое – кинулся бежать, напролом через ветки. Но сержант был начеку и после ловкой подножки свалил того на землю и скрутил руки за спиной припасенной ранее веревкой. Видя такой исход попытки бегства, двое других задержанных безропотно дали связать и себя.
На условный сигнал офицера из зарослей выскочил Винокуров с Сарой. Теперь охранять задержанных должен был он, а остальной наряд сел сушиться возле тлеющего костра. Шухрат даже скинул свои ботинки и носки, вытянув к теплу озябшие ступни. Но «охота» на этом не закончилась. Через пятнадцать минут раздался хруст веток и к шалашу подошел человек с огромным мешком на спине. Он не подозревал, что идет в ловушку, и не предпринимал никаких мер безопасности.
Босой лейтенант вскочил с земли и поднял на незнакомца ствол своего автомата.
– Бросай! – сказал он негромко. – Руки вверх!
Китаец сразу понял, что от него хотели, тотчас сбросил мешок и поднял руки. Вот и четвертый нарушитель со связанными руками нашел свое место рядом с сотоварищами.
Посоветовавшись с бойцами, Сакаров решил остаться здесь до восхода солнца. Винокуров, как наиболее боеспособный и сухой, ушел вверх по склону и вместе с собакой залег в охранение…
Владимир взглянул на «командирские» часы – они показывали три часа ночи. Под своим боком он ощутил тепло своего четвероногого друга и до боли в глазах всматривался в окружающую темноту, вслушивался в шум горного потока, перебивающий другие звуки. Может быть, поэтому чуть было не пропустил момент появления пятого злоумышленника. А тот, как будто что-то почувствовал, уловил неладное возле лагеря. Вооружившись массивной палкой, китаец ринулся на вожатого. Шум услышали и внизу – все еще босой лейтенант с автоматом наперевес рванулся на помощь своему солдату. Но нарушитель, уже осознав неравенство в силах перед вооруженным пограничником и рычащей собакой, отказался от единоборства и бросил свое импровизированное оружие.
Больше до утра никто к остывшему костру не подошел. А как рассвело, процессия с мешками, в которых оказались рога маралов, под стволами трех «Калашниковых», двинулась к пограничному посту. Карабкались по снежным увалам и каменистым осыпям и через два часа подошли к переправе. После двух выстрелов в воздух со стороны срубов, держа в поводу отдохнувших лошадей, подошли к речке оставшиеся на «хозяйстве» солдат и дружинник.
Судя по разобранным вещам нарушителей, где-то в горах находился еще один «рогоносец». Именно за ним отправился к следующей ночи лейтенант Сакаров. Он взял себе в помощники рядового Винокурова с Сарой и Марата Нурпакова. Оставшиеся бойцы охраняли пленных, содержащихся в одной из комнат сруба, связывались по рации с заставой, готовили еду. В общем сидели, как говорится «на хозяйстве».
После совещания с проводником и размышлений Сакаров решил идти по другому ущелью. Напуганный разорением стоянки китаец непременно должен оказаться там. Накрапывал дождь, но сквозь капли и ветер пограничники уловили-таки запах дыма. Вскоре был обнаружен и его источник – уже почти погасший костер. Прочесали окрестности – безрезультатно.
– Ну, что же, – сказал командир, – подождем его здесь.
Пограничник не ошибся: через несколько часов они увидели груженого мешком нарушителя. На всякий случай решили не спешить с задержанием: а вдруг все-таки он не один? К рассвету решили больше не тянуть. Первым словом, что услышал проснувшийся от толчка в плечо «рогоносец», было сакраментальное.
– Вставай! Руки вверх!
Утром все военнослужащие и дружинник выстроились у флагштока с пограничным флагом. Теперь каждый из группы, глядя вверх на развевающееся полотнище, понимал, что поднимали его не зря. Пограничная работа сделана и сделана неплохо.
– Какой сегодня день? – слегка улыбаясь, спросил лейтенант.
– Двадцать восьмое мая, – ответил сержант Сеитов.
Ну что ж, поздравляю вас, товарищи бойцы, со старым Днем пограничника. Подарков дарить не буду. Вы их сами себе сделали. Не каждый пограничник может похвастаться таким уловом.
Пока офицер разговаривал со своими солдатами, на холме за рекой появились несколько всадников.
– Товарищ лейтенант, – указал пальцем на приближающихся Винокуров. – Наши… на подмогу едут.
– Вот и хорошо, – обернулся в указанном направлении офицер, – выводи задержанных, поедем домой.
