Почему так важна преемственность поколений? Возможно ли захоронить всех павших в Великой Отечественной? Почему солдатский медальон – редкая находка? Как растить молодежь, достойную памяти подвига прадедов? Вот далеко не полный спектр вопросов, которые задавались ветеранам поискового движения в прямом эфире, организованном мемориальным музеем Героя Советского Союза Алии Молдагуловой.
Ветераны – это командир отряда «Алия» Сергей Сысоенко, комиссар Кудайберген Джумеев и нынешний лидер актюбинских поисковиков, учредитель общественного фонда «Боевое братство» Гумер Галеев. Благодаря общему делу гости музея стали друзьями, и сегодня не только трудно произносить их имена врозь, но сложно представить Актобе без них.
– Мы воспитаны на примере подвига отцов и дедов, – с Сергеем Анатольевичем невозможно не согласиться. – К сожалению, человек не вечен. Нынешняя молодежь не из первых уст услышит рассказ ветерана о том, как он шел врукопашную или в разведку, как гибли его товарищи, как рыл окоп и что он увидел в освобождаемой Европе. Но есть дело поиска, которое имеет колоссальное воздействие на школьников и студентов, и которых, к сожалению, в силу отсутствия финансирования мы не можем возить в места боев сотнями или десятками, как это было 25-30 лет назад. И мы, и наши потомки – наследники Победы, а значит, память о подвиге советского солдата должна передаваться из поколения в поколение.
– Вы помните свою первую серьезную находку? – обратилась к собеседнику сотрудник музея Алия Агниязова.
– Конечно. Пулемет Дегтярева, один из экспонатов вашего музея.
– Есть ли поисковое движение в других городах Казахстана? А в среднеазиатских постсоветских республиках?
– Есть в двух-трех казахстанских городах, – ответил Гумер Абдулвалиевич. – В Узбекистане, Кыргызстане — нет. За 32 года существования поисковых отрядов в Актобе движение сохраняется благодаря отдельным людям, спонсорам и меценатам. Искать же средства для экспедиций тяжело, и на протяжении уже лет десяти-пятнадцати мы говорим друг другу, что больше не поедем… Но сходит снег, мы созваниваемся – актюбинцы, новгородцы, калужане, рыбинцы, москвичи, оленинцы – и обговариваем ближайшую поездку… Жаль, мальчишек можем брать единицы: и места в микроавтобусе ограничены, и денег нет.
– Как молодежь воспринимает ваше дело?
– Очень многие хотят заниматься поиском. Когда мы выгружаемся в лесу, в болотистой местности, мальчишки теряются. По мере обвыкания ждут хоть какой-то находки, помимо безымянных останков. Но когда перед отъездом хороним солдат и видим слезы в глазах ребят, понимаем, что возимся с мальчишками не зря. Понимаете, поисковое движение не признает разнарядки – в нем наша душа, и мальчишек не обманешь, – ответил Кудайберген Баязитович. – Конечно, мы должны подготовить себе смену, и эта задача пока нерешенная. Правда, с 2011 года, еще со студенческой поры, в экспедиции ездит учитель истории Родниковской школы Чингиз Давлеткереев – побольше бы таких патриотов!
География поиска – в основном места боев 312-й стрелковой дивизии, 100-й и 101-й национальных стрелковых бригад – Калужская, Тверская, Псковская, Новгородская области РФ. Отдельный пункт – место гибели Алии Молдагуловой. 95 процентов бойцов, похороненных в братской могиле в селе Молодой Туд Оленинского района Тверской области, – казахстанцы из 100-й и 101-й стрелковых бригад. На направлении Зайцево-Мишуково воевала 101-я, на направлении Молодой Туд-Урдом – 100-я; сейчас все останки лежат в одном захоронении.
– Фраза генералиссимуса Суворова о последнем погребенном солдате не то чтобы устарела, но ужас и масштаб потерь Второй мировой таков, что и за сотни лет не найдешь всех павших. Останки засасываются болотной трясиной, присыпанные землей в воронках делаются прахом, сквозь скелеты прорастают корни деревьев и фрагменты разбрасываются на несколько метров друг от друга, – рассказывают поисковики. – Возможно ли было начать поиск сразу по окончании войны? Нет, нужно было восстанавливать страну. Но всякий раз вспоминаются слова поисковика Александра Орлова: «Давно пора понять, что многие болезни нашего общества поросли на костях брошенных и забытых солдат. Забвение же мстит обнищанием духа, неверием. Надо искать! Надо лезть в болота, в грязь, засыпанные траншеи… Откапывая их, мы спасаем самих себя. Ибо живем на земле, озаренной солдатским подвигом!».
– Как часто находите солдатские медальоны?
– Статистика примерно такова: из 500 найденных останков бойцов при 10-15 будут медальоны. Почему так? Потому что бойцы не понимали серьезности, кто-то воспринимал их суеверно, многие делали из медальонов мундштуки, – ответил Гумер Галеев. – Бывает, радуешься медальону, а при осмотре выясняешь, что он уже с дыркой – недоделанный мундштук. Обидно. Находим и немецкие медальоны. Восстанавливать имя пропавшего без вести случается по надписи на ложке, котелке, номеру медали, другим личным вещам.
Сергей Сысоенко вспомнил, что находил баклажку с выцарапанным на ней именем Прокофия Макухи и адресом:
– Я написал по указанному адресу, и сам Прокофий откликнулся! Сказал, что потерял ее в бою. А какой страшной находкой стал госпиталь в Мясном Бору Новгородской области, хотя нашли не мы… Это был госпиталь 2-й ударной армии: многие раненые так на носилках и остались. Нашли записку, что это госпиталь, чтобы бойцов похоронили каждого отдельно. Офицер особого отдела Матрошилов велел срезать голенища с его сапог и упаковать в них ценные документы. Поисковики, нашедшие эту поляну, рассказывали, что даже запах карболки еще присутствовал…
– Кто в Актюбинской области является зачинателем дела поиска?
– В 1988 году под эгидой Министерства обороны СССР и ЦК ВЛКСМ в Мясном Бору проводился I слет поисковых отрядов, и из актюбинцев на нем присутствовали Акзада Хайрулина, тогда работавшая в Хромтауском СПТУ, отряд из актюбинского СПТУ № 24 под руководством военрука Глеба Чугунова, – вспоминает Кудайберген Джумеев. – Я тоже там был. В числе пионеров движения нужно назвать и рано ушедшего Амангали Урдабаева, директора школы № 3.
– Имя Алии отряду мы дали в 1991 году, а в поиск включились годом раньше со старшеклассниками школы № 29, – поддержал соратника Сергей Сысоенко, в те годы военрук этой школы.
– Имеет ли место поиск на территории нашей области?
– Был случай в 2013 году, когда нас вызвали в Мугалжарский район поднять останки красноармейцев, – рассказал Гумер Галеев. – Дело было так. В 1942 году шедший на фронт эшелон потерпел крушение на станции Киргиз, несколько бойцов погибли, за что были расстреляны начальник станции и машинист. Помогавшему хоронить бойцов, тогда 10-летнему, а в 2013-м 80-летнему Жумагазы Куатову парни стали сниться. Аксакал решил выдать некогда военную тайну, показав место захоронения. После поднятия останки с воинскими почестями были захоронены, а Жумагазы ага отошел в мир иной с чувством исполненного долга.
Собеседники Алии Агниязовой отметили, что работа по возвращению имен без вести пропавших воинов Красной Армии будет продолжаться долго, тем более на сайтах «Мемориал» и «Память народа» доступна некогда засекреченная информация. Они также напомнили актюбинцам о поисках родных Кулмака Есентаева, уроженца Мугоджарского района, призывавшегося Мартукским РВК. Родители его жили где-то под Орском.
– Какие проблемы сегодня у поисковиков?
– В силу отсутствия средств мы не имеем технической базы. Ездим с палатками 30-летней давности, нет металлоискателей, не хватает щупов. Россияне, до зубов вооруженные новейшими приборами, поражаются, что наши результаты не хуже их. А представляете, если бы к нашей удачливости да хорошее снаряжение! – посетовали гости музея.
– Ваша работа как-то документируется?
– К 25- и 30-летию движения мы выпустили книги, также сделаны два фильма, которые могут стать хорошим подспорьем на Уроках мира и классных часах.
Татьяна ВИНОГРАДОВА
Фото из архива «АВ»
