194 кулпытаса и 35 некрополей по обе стороны Илека как объекты камнерезного искусства, памятники письменности и свидетельства о живших людях зафиксированы и исследованы в ходе недавней экспедиции сотрудников областного историко-краеведческого музея в Мартукский район. Результаты будут обработаны года через три – такова кропотливая участь этнографа.
В общих чертах…
– Теперь это объекты историко-культурного наследия, поставленные на учет в соответствующую инспекцию, – рассказал руководитель экспедиции, старший научный сотрудник отдела этнографии областного историко-краеведческого музея Конысбай Рахбаев. – С помощью GPS установлены их координаты, дронами сняты планы всех некрополей, каждый кулпытас измерен, зарисован, описан и снят на фото с трех позиций – общий с юго-западной стороны, с западной и сделан фронтальный снимок эпитафии. Все надписи переведены.
Для людей непосвященных поясняем последний пункт: эпитафии на кулпытасах делались на арабском, как того требовал мусульманский погребальный обряд ХIХ века. Владеющий арабским, Конысбай Рахбаев переводит эпитафии, но бывают случаи, когда нужна консультация солидного арабиста. Дефицит арабистов работник музея называет одной из серьезных проблем своей сферы.
– Эстетика кулпытасов разнообразна, – говорит собеседник. – Встречаются и уникальные, ярко обозначающие камнерезную школу. Какую? Табынскую (кобдино-илекскую), которая представлена на более чем двухстах захоронениях некрополя Абат-Байтак в Кобдинском районе. Почти все могильные стелы из мангыстауского ракушняка; местный мел и известняк встречаются редко. Изначально стелы выкрашивались в красный, синий или зеленый цвет, но сейчас видим их желтыми – это мох. Форму кулпытаса подразделяют на следующие части: навершие (стилистически оно многообразно), переходную часть и основную, которая и содержит надпись на арабском. Выбор орнамента соответствует статусу заказчика и его эстетическим притязаниям, а также традициям региона. Уровень мастерства камнереза тоже имеет значение.
В некрополях покоятся разные люди. При прочтении эпитафий встречаются могилы кажи, хазретов, мулл, биев. Как правило, кулпытас устанавливался в срок от сорока дней после смерти и не позднее, чем через год. Во время аса родственники объявляли собравшимся, что кулпытас установлен. Текст эпитафии составлял заказчик, мулла корректировал правильность текста на арабском и отдавал его камнерезу. В дотехногенные времена камень доставляли чаще зимой, верблюдами. Зимой, потому что по снегу тащить легче.
Согласно тенгрианской традиции могильный камень казахи устанавливали с западной стороны: запад символизирует уход.
Установление личностей погребенных станет помощью тем, кто не знает о местонахождении могил предков: координаты, зафиксированные с помощью GPS, будут опубликованы в интернете и доступны всем.
[box type=»shadow» ]Тюркская традиция
Форма кулпытаса казахская и бурятская (алтайская, якутская, венгерская) – коновязь сэрге – схожи между собой. Сэргэ (каз. «сырге», венг. — «мамагаш») означает, что у места, где оно установлено, есть хозяин. Ставится в виде столба у юрты, у ворот дома («Пока стоит сэргэ, семья жива»): к нему привязывали коней хозяева и гости. Также оно является символом мирового дерева, объединяющего три мира – отсюда три горизонтальные канавки на сэргэ для привязывания коней: верхняя для всадников – небожителей верхнего мира, средняя – для скакунов людей, и нижняя – для лошадей подземного мира. У казахов эти три канавки по мере утверждения ислама были вытеснены. Гипотеза о близости кулпытасов к деревянным культовым столбам-коновязям принадлежит профессору Серику Ажигали.[/box]
…и в подробностях
Алгоритм экспедиции – дело нехитрое в сравнении с ходом камеральных работ (теоретической и библиографической обработкой набранного материала): не позднее января команда знает, куда с наступлением тепла едет и что будет исследовать. В нынешнем году долго ждали финансирования, поэтому выехали аж в середине июня – в самую жару, против которой никакой алгоритм не спасает. В составе нынешней команды, помимо руководителя Конысбая Рахбаева, работали художник Арман Ержанов, архитектор Абат Алпысбаев, фотограф Берик Абайулы и водитель Нурберген Скакулы, которого парни искренне считают главным человеком экспедиции: шутка ли, наматывать по знойной степи сотни километров в день! Консультантом выступал доктор исторических наук, профессор Серик Ажигали. Конысбай признался, что методика, которой он следует, разработана профессором Ажигали, и она уникальна: системная, детальная, пошаговая, помогающая решать и смежные задачи.
В чем особенности мартукских кулпытасов? В том, что почти все они – от Курайли до Жайсана – расположены на мысах над Илеком, куда не доходит вода при разливе. Одной из задач любой подобной экспедиции является установление личностей погребенных, и осуществить это не составляет труда в силу традиции подробных надписей на памятниках.
– Например, недалеко от Каратогая, слева от трассы на Мартук (от русла Илека километрах в трех на север), имеется одиночное захоронение. Его надпись гласит следующее: «Токтажбай мола из рода табын, подрода абызтайпасы, 1848 год, покойнику был 71 год. Рядом захоронен его сын Толе (Толес), 36 лет от роду. Памятник поставил младший брат Токтажбая Дияш мырза», – продолжает Конысбай Кыдырбаевич.
Подробным отчетом нынешней двухнедельной поездки по Мартукскому району станет каталог с геопозицией захоронений (а функция геопозиции имеется в каждом смартфоне), который будет доступен и онлайн.
Случается, на старых картах некрополь указан, а его не видно – разрушен дождями, весенним половодьем и прочими природными явлениями. Имеющие опыт этнографы находят свидетельства былого объекта, фиксируют координаты и описывают картину по факту. Часто помогают местные жители, чья информация бесценна. Важной особенностью некрополей уже мусульманской эпохи стал тот факт, что они – продолжение захоронений прежних тысячелетий. Конысбай Рахбаев видит в этом прежде всего преемственность:
– Казахи говорят: «Где река, там могила, где могила, там люди». Даже легенда есть о мальчиках Усене и Асане, которые нашли родных, потому как знали, что искать их нужно близ воды.
Отдельный пункт работы исследователей некрополей – эпонимика. Обычно некрополю дают имя либо самого знатного покойника, либо захороненного первым. Зачастую кладбище называют по родовой принадлежности.
– Например, близ Саржара есть Дауыл мола, – продолжает Конысбай Кыдырбаевич. – Название восходит к Дауылу из рода тама, в 1866 году поставившему кулпытас своему сыну Жалыкбаю, умершему в 22 года. Основная масса исследованных памятников установлена в 1866-1880 годах. Самый старый кулпытас, найденный нами, датирован 1844 годом, самый свежий относится к 20-м годам ХХ века.
– Почти на каждом могильном камне имеется тамга – знак рода, а значит, исследователям нужно работать с шежире?
– Да, работа на соответствие шежире занимает много времени, этот кропотливый этап очень интересен для нас и важен для тех, кто будет искать своих предков.
Р.S. Сейчас экспедиция под руководством Конысбая Рахбаева исследует некрополи и кулпытасы Каргалинского района, на очереди – Хромтауский и Кобдинский.
Беседовала Татьяна ВИНОГРАДОВА
Фото Берика АБАЙУЛЫ
