Пианистка, руководитель общественного фонда «Таланты ХХI века», педагог, вокалистка, обладающая редким для женщины низким голосом, композитор, звукорежиссер, актриса и просто красавица – далеко не полный список характеристик отличника культуры РК Дины Ниязовой. «АВ» предпринял попытку дополнить портрет героини в довесок к прежним публикациям в честь ее недавнего дня рождения.
Слово о наставниках
Родилась и выросла в Алге в семье педагога и юриста; помимо общеобразовательной, окончила два класса музыкальной школы, Актюбинское музыкальное училище, консерваторию имени Курмангазы. Является худруком ВИА «Ақтөбе», концертмейстером в родном колледже и филармонии имени Г. Жубановой, где недавно была худруком. В числе ее воспитанников и Димаш Кудайберген.
— Дина Амангазиевна, ваш абсолютный слух и талант концертмейстера подчеркивают мега-звезды и величины поскромнее – все, кому вы аккомпанировали на актюбинских сценах. Откуда талант?
— Слух – от природы, а исполнительское мастерство от замечательных педагогов в школе, училище и консерватории Татьяны Николаевны Козедуб, Надежды Тимофеевны Чугуновой и Алии Жилкибаевны Карасаевой.
— Но ведь упорство и привычка трудиться идет из семьи…
— Папа нас всегда мотивировал. Юрист по профессии, он был очень музыкальным человеком, и к музыке при-
учил нас пятерых больше он, нежели мама, работавшая в музыкальной школе. До конца дней отец боготворил Аллу Пугачеву, а нашей колыбельной была ее «Песенка про меня». Когда я хотела спать, подходила к папе, напевая эту мелодию, и он понимал, что меня надо укачать.
Родители трудились полный рабочий день, но мама строго контролировала процесс: если после обеда кого-то из нас она не видела в музыкальной школе, звонила домой, и нам не оставалось другого варианта, как топать на занятия по сольфеджио…
По мере взросления вся посильная работа по дому распределялась между детьми, обязанности делила старшая Айгуль. Помню, однажды после распределения заданий мы, младшие, спросили:
— А ты что будешь делать?
— А я приготовлю поесть.
Мы поняли, что никто из нас готовить не умеет, пошли каждый к своему объекту, а вкус того супа с добавлением маленького кусочка колбасы и листьев смородины помню и сейчас.
Все пятеро детей Амангазы Турегазиевича и Айнагуль Усеновны Арынгазиевых окончили музыкальную школу, хоть для многодетной семьи оплачивать обучение было непросто.
Истоки
Амангазы Арынгазиев был одним из семи детей секретаря райкома – подающим надежды, активным, а мама – единственным выжившим ребенком четы из Акмолинской области.
— Познакомились родители в Боровом, — рассказывает Дина. – Мама училась на первом курсе музыкально-педагогического факультета Целиноградского пединститута, папа работал в райкоме комсомола – оба были премированы путевками в санаторий. Любовь случилась такая, что они очень быстро поженились. Родители отца понимали, что единственная дочь прошедших войну коммунистов должна окончить институт и оправдать их надежды, тем более, что ее отпустили замуж далеко от дома, а заочного отделения по этой специальности не было.
Старшие сын и дочь Арынгазиевых родились, когда Айнагуль Усеновна была еще студенткой. Мальчика забрали родители отца, а девочку – родители мамы. Первые решили, что ребенок должен расти с братьями-сестрами, и вернули внука перед самой школой – шестилетним. С девочкой казахская традиция была выдержана до конца: 9-летняя Айгуль вернулась к отцу-матери, когда умер дед и заболела бабушка.
— Пока сестра жила в Майбалыке, каждый год мы собирались туда под лозунгом «Едем к нашей Айгуль!», — продолжает Дина Амангазиевна. – Отец чуть не весь «Детский мир» скупал для старшей дочки, объясняя, что она лишена прелестей цивилизации. Помню, дядя подарил мне на Новый год куклу Мальвину, которую я обожала и которую от всей души положила в чемодан с подарками для Айгуль.
Лето в Майбалыке у родителей мамы – настоящее аульное детство, когда ты бегаешь в одних трусиках, а за столом можно не заботиться о ноже и вилке! Мы кормили утят, цыплят, гусей, собирали яйца, знали, как выпускать баранов, встречать коров, чистили рыбу, которую дед Усен – рыбак и охотник – ловил всегда. Кстати, на войне он был снайпером. Сейчас округа Майбалыка – заповедная зона.
Совсем маленькой Дина ходила с мамой на ее работу в музыкальную школу и имела представление, как выглядит клавиатура фортепиано. На любой ровной поверхности она пробегалась пальчиками по воображаемым клавишам. Впрочем, так забавляются многие девочки. Воображение Дины оказалось глубже:
— Окрестности Майбалыка – сплошные озера с тысячами стрижей. Иду однажды, лет шести, а тьма стрижей сидит на проводах: я понимаю, что это нотный стан, и сожалею, что не знаю нотной грамоты, не могу записать увиденной мелодии!
Виртуоз и полиинструменталист
— Дина Амангазиевна, помните свои первые инструментальные опыты?
— Мне 8 лет. В дом только внесли инструмент, как пришла моя педагог Татьяна Николаевна и велела подобрать мелодии двух детских песен на белых клавишах. Я подобрала их на слух и играла до самого вступительного экзамена, который сдала успешно. Пришедший настройщик Попов с напутствием: «Вот как надо играть!» исполнил «Вологду», а я как завороженная следила за его пальцами и мечтала играть так же виртуозно. Подобрала эту мелодию и упражнялась, пока не появилась легкость! Это называется проснуться знаменитой: сыграла «Вологду» в школе так, что старшие девочки стали шептаться обо мне.
— Профориентационные поползновения были?
— Скорее были и быстро пресеклись мамой. Когда одноклассницы стали бросать музыкальную школу, посещать дискотеки, я сказала, что буду коклюшницей или художником-мультипликатором (потому что незадолго до этого посмотрела передачи о той и другой профессиях). Конечно, мама сказала, чтобы я ни о чем другом и не думала.
— Дина, вы окончили два класса — фортепиано и домбры. Как это сложилось?
— В какой-то момент меня осенило: почему названная в честь великой кюйши, я учусь в классе фортепиано? Мама ответила, что можно посещать класс домбры, и я его окончила. А в силу хорошего музыкального слуха в Алгинском оркестре казахских народных инструментов пришлось играть также на аккордеоне. С ним – особая история.
Чтобы помочь родителям, дети Арынгазиевых пытались летом работать. В 12 лет Дина трудилась в газетном киоске, с 13-ти – музработником в детском саду и благодарна Всевышнему за то, что с той поры на жизнь зарабатывает только музыкой:
— Моя профессия – мое счастье. Своим детям говорю: «Если ты профессионал на 200 процентов, будешь зарабатывать больше других». Кстати, в училище я работала концертмейстером со второго курса, получая стипендию и зарплату. Учащиеся 1-4 курсов знали меня все: проживая в общежитии, я подтягивала по теоретическим дисциплинам каждого, кто просил помочь, организовывала их досуг. И когда мне вручали какую-нибудь грамоту, зал взрывался аплодисментами, а преподаватели недоумевали: «Откуда такая популярность?».
— В театре «Алақай» с успехом идет спектакль «Собака», музыкальным оформителем которого являетесь вы. Откуда знание грузинской музыкальной культуры?
— От папы. Он любил все грузинское и нам привил. Если в Алге появлялся грузин, он обязательно был нашим гостем, которому я играла на пианино «Сулико».
— Когда пришло осознание, что выбранная профессия – счастье?
— Когда мне стали говорить, что со мной на сцене комфортно, что я чувствую артиста. А мне это просто приносит хорошее творческое удовлетворение! Я играю на многих инструментах, понимая, что, во-первых, одно фортепиано в Казахстане не прокормит; во-вторых, как в ранней юности аккордеоном, можно дополнительно зарабатывать. То есть все мои попытки расширить профессиональные горизонты оправданы. В юности, освоив синтезатор, я зарабатывала на тоях, работала в студии звукозаписи, с самодеятельными коллективами. Последнее так пополнило репертуар, что сегодня, наверное, нет песни, которую я не играла. Когда звездные партнеры говорят, что я достойна самых солидных сцен, меня это окрыляет. На самом деле я люблю Актобе, предпочитаю жить здесь и верю, что человек в состоянии изменить мир вокруг себя.
— Программа «Черное и белое», где вы поете, – новая творческая веха?
— Слушателям представлен музыкальный синтез, отображающий мое отношение к происходящему, внутреннее состояние, которое давно вышло за рамки фортепианного исполнительства. Приоткрывая тайну, скажу, что в YouToube я прошлась по роликам, имеющим наибольшее количество просмотров, и учла это при составлении номеров. Название концерта – от представления жизни, которая всегда в полоску.
Татьяна ВИНОГРАДОВА
[box type=»shadow» ]У Дины Ниязовой фантастическая музыкальная память, случай из юности – яркий тому пример. В музучилище ей и сокурснице дали ноты, велели изучить их в течение 15 минут и сыграть прочитанное. Дине выпали девять вариаций Бетховена. Она выучила семь из девяти. Выйдя из закрытой комнаты, кинула ноты на длинный стол сокурсницам и пошла к инструменту. Играла живо, с учетом всех нюансов, словно партитуру знала давно. Девушки, привыкшие ко многим талантам блистательной сокурсницы, снова были поражены. [/box]
Фото из личного архива Дины НИЯЗОВОЙ
