Являются ли родственными народы венгерский и казахский, что объединяло нас к концу Великого переселения, начавшегося с гуннов и закончившегося обретением родины венграми, как оно повлияло на развитие народов, почему столь заметна разница в сегодняшнем быте и культуре двух народов — об этом беседа с доцентом АРГУ имени К. Жубанова, кандидатом исторических наук, старшим научным сотрудником областного историко-краеведческого музея Арманом Бисембаевым, участником III международного мадьярского симпозиума по археологии, прошедшего 6-10 июня в Будапеште.
— Арман Ауганович, как вы попали на этот симпозиум?
— На протяжении последних 3-4 лет я активно общаюсь онлайн с венгерскими коллегами — это они вышли на меня, найдя в интернете публикацию «Венгры из Уила» и мои статьи в академических изданиях.
(В статье, написанной Арманом Бисембаевым, рассказывалось о предметах из развеянного дюнного захоронения средневекового воина, найденного близ села Караой Уилского района, и принесенных на кафедру древней и средневековой истории Жумагуль Казбековой. Два кандидата исторических наук, Бисембаев и Гуцалов, однозначно определили эти предметы как венгерские. В уилской степи они оказались по той простой причине, что на территории нынешнего Южного Приуралья и Западного Казахстана находилась историческая прародина венгров-угров-мадьяров (как по сей день называет себя этот народ), именуемая Великой Венгрией или Magna Hungaria).
— С течением истории этот народ, представленный венграми лесными, степными и таежными, вытеснялся из мест проживания и к 895 году н. э. оказался в Карпатской котловине (Паннонии), — продолжил Арман Ауганович. — Именно к этому году произошел окончательный исход венгров из Сибири к Дунаю, занявший не более века. Темы докладов симпозиума и посвящены истории до периода обретения родины, т. е. до 895 года. Вообще, процесс Великого переселения происходил по принципу движения бильярдных шаров: более сильные народы или племена выдавливали более слабых из мест проживания. Получается, венграм удалось подчинить себе и ассимилировать только славян, когда-то проживавших в Карпатской котловине.
— Историки каких стран были докладчиками симпозиума?
— Ученые из России, Украины, Молдовы, из Казахстана – только я и один венгерский доктор наук Аттила Тюрк, благодаря стараниям которого и состоялся форум. Но его соотечественники-археологи активно участвовали в обсуждении докладов. В Актобе Аттила Тюрк был в 2014 году – приезжал специально посмотреть находки из Уилского района. Он нашел их аналогичными находкам в Паннонии, но датируемыми более поздним периодом. Если брать во внимание тот факт, что, кроме Аттилы Тюрка, не было докладов с венгерской стороны, то это закономерно: до обретения родины венгры-угры-мадьяры жили на территории современных Казахстана, России, Украины и Молдовы. Здесь отмечу другой важный фактор: у моих венгерских коллег нет нездоровых амбиций по поводу того, кто лучше знает их историю или комплексов по поводу проживания на отнюдь не исконной территории — для них важна истина. Кстати, Аттила Тюрк работал в экспедициях на Урале и давно просится в Уил. Мне придется все-таки корректировать научные планы под него, но это вопрос времени и финансирования.
— Что вы почерпнули для себя по итогам симпозиума?
— Во-первых, обязательно возьму на вооружение композицию работы секций: при составлении очередности выступлений досконально учтены хронологические и географические критерии – один доклад является продолжением другого. Во-вторых, не было никакой суеты. Форум проходил в выставочном зале Венгерской академии наук, и если в аудиторию забредали посетители, они могли запросто сесть, воспользоваться наушниками синхронного перевода и прослушать доклад или его обсуждение. В-третьих, я отметил мощное развитие археологии в трех российских провинциях – Самарской, Пермской и Челябинской областях. Видимо, к вопросу финансирования науки в глубинке у нашего соседа подход фундаментальный.
— В Венгрии вы были впервые и с тамошними коллегами только познакомились. Что отметили для себя?
— Что советская археология является базой для венгерских археологов. Их ученые старшего поколения являются представителями либо московской, либо ленинградской школы. Скажем, один из маститых ученых Иштван Эрдели – ученик Михаила Артамонова (в 1951-1964 годах возглавлявшем Эрмитаж; к числу учеников Михаила Илларионовича относится и Лев Гумилев). Очень понравился Будапешт и сами венгры. Родственные ли мы народы? В Младшем жузе есть род «мадьяр», но, думаю, от венгров там остался только этноним — не нужно искать какие-либо генетические связи. Вообще, на фоне генетических вливаний на протяжении истории глупо говорить, что мы родственные народы, но мне было очень приятно венгерское гостеприимство и много мяса в их кухне. И хотя этот народ – европейцы в быту и в культуре, они как-то откровенно тяготеют к своим тюркским отголоскам. В этой стране демократия явно не показная. Скажем, доступ в здание парламента открыт для всех желающих, и даже группы из детских садов сюда водят на экскурсии. Только запрещено фотографировать корону Арпадов-Габсбургов. Страна самодостаточная, несмотря на дефицит недр, хорошо развит туризм. Что до бережного отношения к истории, то подтверждением назову не только сам симпозиум, но и, скажем, здание старого храма, в 1944-м обстрелянного союзниками: оно законсервировано и специально не реставрируется в назидание поколениям.
P.S. Доклад кандидата исторических наук Армана Бисембаева, представленный в Будапеште, войдет в сборник III международного мадьярского симпозиума по археологии.
Татьяна ВИНОГРАДОВА
