Воин-интернационалист Нурлан Ажгалиев живет в селе Каратаусай Мартукского района. Служба в армии на чужбине закалила его, научила разбираться в людях и ценить каждый миг прожитой жизни.[box type=»shadow» ]15 февраля — День вывода войск из Афганистана[/box]
— На срочную службу в пограничные войска меня призвали осенью 1987 года. Месяц отслужил в военной части в Термезе, потом был направлен в сержантскую школу в Алматинскую область. Со мной учился земляк из Покровки Виктор Игнатенко, он был минометчиком, а я — гранатометчиком. Через полгода, в последних числах мая, вернулись в часть. На построении нас спросили: «Кто хочет служить в Афганистане?». Мы знали мартукских ребят, кто оттуда вернулся. Не хотелось быть хуже, потому вызвались добровольцами. Прошли двухдневные полевые сборы. И сразу — на борт.
2 июня 1988 года приземлись на вертолетной площадке мотоманевренной группы № 3. Летели две вертушки, вторая, как мы потом поняли, прикрывала. Приблизились к месту назначения. Смотрим сверху: штаб и еще одно строение, а весь военный городок, как оказалось, под землей.
Спустились с борта в два часа дня. Пыль от приземления вертолетов такая, что ничего не видно. С нами доставили почту из Союза: газеты, письма, посылки ребятам. Температура воздуха выше сорока градусов. Дышать нечем. Сразу становишься мокрым. Первое впечатление: куда попал?
— Что вам запомнилось больше всего?
— Жара невыносимая, от которой во рту пересыхало, и кипяченная вода с верблюжьей колючкой — своего рода дезинфицирующий раствор против различных инфекций. Емкость с такой водой стояла в столовой, из нее все набирали во фляжки, плюс личному составу выдавались специальные таблетки. Пить сырую воду строго запрещалось.
Запомнилась жизнь в блиндажах, где было все, включая баню, медчасть, столовую и душ. Сослуживцев-мартучан помню. Ерболат Дощанов, Игорь Козлов, Павел Скутельник, Куаныш Нуртазин. Одной командой уходили.
Наша группа дислоцировалась в полукилометре от города Мазари-Шариф. Ночью на вышке стоишь в карауле и видишь, как там перестрелка идет. Обстрелы не умолкали до рассвета.
— Расскажите об одном из боевых выходов.
— Знаете, особо не старался запоминать, потому как был занят службой, и о чем-то постороннем не думал, только о выполнении поставленной задачи. Был случай, когда банда моджахедов хотела захватить городской аэропорт, мы опередили их, перекрыли путь двумя военными установками «Град». Бывало, разведчики сообщали, что ожидается прохождение каравана с оружием для душманов. Выезжали в пустыню, ближе к реке Амударье, преграждали им путь. Называлось это усиленной погранзаставой. От пяти дней до месяца там их ждали. Жара. Воды нет. Неприятно было от скорпионов, пауков и других насекомых.
— Приходилось ли вам встречаться со смертью лицом к лицу?
— Никогда не знаешь, когда и к кому придет смерть. Ребята из соседней мотоманевренной группы № 4, которая находилась от нас в двадцати километрах, подрывались, среди них были раненные. Нам повезло. Правда, солдаты болели гепатитом. Страх был. Но никто не хитрил. Честно все отслужили.
— Как вы восприняли новость, что возвращаетесь домой?
— Я был в Афганистане с июня 1988-го до 15 февраля 1989 года. Когда дали команду, что выходим, начался сумбур. Слышалось одно радостное: «Домой!». Помню в горах снег и организованную мирную зону без стрельбы. Расстояние до границы — порядка 120 километров — наша автоколонна из тридцати БТРов и военных ЗИЛов с водой, провиантом и прочим преодолевала более пяти часов. Вдоль дороги проходил нефтепровод (помощь афганскому народу из СССР), так вот он во многих местах протекал из-за диверсий, внизу были большие черные лужи.
— Что было потом, когда вышли из Афганистана?
— Нас привезли на четвертую заставу в Термез. Встретили хорошо. На следующий день пригласили на концерт, угостили праздничным обедом, даже торт к чаю подали. К военной части автолавка подъехала. Каждому военнослужащему вручили подарок, он состоял из одеколона, кусочка мыла, зубного порошка и носового платочка. Но главное, мы были счастливы, что живы, что мир, что можно спать спокойно, не надо с собой оружие носить, можно просто надеть тапочки. Получив причитающиеся деньги за пребывание в Афганистане (300-400 советских рублей), первым делом отправились на базар. Одни покупали дефицитные джинсы, другие — модные брюки-варенки, магнитофоны малинового цвета «Волна» и, конечно, каждый брал подарок для мамы — платок.
Родные не знали, что мы были на войне. На почтовом конверте писали «город Термез». А уже оттуда вертолетом почта доставлялась до адресата.
Вспоминаю, как 2 апреля 1989 года получил десятидневный отпуск домой. До сих пор мурашки от той картины перед глазами, как меня, ныне покойная, мама Гульжамиля встречала. Кто-то ей сообщил, что я служу в Афганистане. Весна, но в селе еще снег лежал. Мама, увидев меня, побежала навстречу, падала, поднималась и снова бежала. Плакала. Потом обнимала, щупала всего, повторяя одно: «Живой! Живой!». Все… Разговаривать было не о чем. Тяжелый и одновременно радостный момент.
После отпуска вернулся в часть, дослужил, в ноябре демобилизовался в запас. Начались мирные будни. Женился. Супруга моя Алла Степановна – белоруска. Вырастили двух сыновей Азата и Темирлана. Невестка Айжан – учительница. Сейчас трудимся с женой в сельском медпункте, помогаем детям растить внуков — Асель и Ануара.
— Нурлан Айткалиевич, что для вас сегодня служба в Афганистане?
— Афганистан научил разбираться в людях. Научил тому, как правильно работать, общаться с товарищами. Я горжусь, что исполнил свой долг перед Родиной достойно, и родителям за меня не было стыдно. Не опозорил честь семьи. Также почувствовал ответственность и считаю, что прошел большую жизненную школу. А еще война научила ценить человека. Убежден, что все люди хорошие, но при определенных обстоятельствах показывают себя то с хорошей, то с плохой стороны.
Елена ОНИСЬКОВА,
Мартукский район
