«Будь кюйши, как Курмангазы, будь талантлив, как Ахмет.
Служи народу», — напутствию мамы, написанному на форзаце книги Ахмета Жубанова «Ғасырлар пернесі», заслуженный деятель РК Жайлау Асылханов следует всегда. Что было после прочтения этой книги, подаренной в двенадцатый день рождения, и родительского благословения, рассказывает один из выдающихся домбристов современности.
[box type=»shadow» ]Одним из учеников Жайлау Асылханова является Димаш Кудайберген: при школе-гимназии № 32 мальчик несколько лет посещал кружок домбры, который вел наш собеседник.
— И я говорю вполне уверенно, что кюй Курмангазы «Адай», который Димаш исполняет чаще других, его научил играть я, — с улыбкой вспоминает мастер. — А первый День домбры выпал накануне моего дня рождения. 1 июля 2018 года я играл в оркестре из более чем 2 000 домбристов, приехавших из разных уголков страны и собранных у монумента Қазақ Елі в столице. Синхронно мы исполняли знаменитые кюи. День рождения, 2 июля, отмечал в поезде: возвращаясь домой, мы с коллегами говорили о том, какую серьезную миссию выполнили. [/box]
Истоки
— Когда я пришел в пятый класс, в нашу Оймауытскую школу распределилась новая учительница музыки Бейбит Калишева, которая организовала долгожданный для меня кружок домбры, — вспоминает Жайлау (на фото слева). — Домбра в нашем доме была всегда, как у всех оймауытцев. И в большинстве домов на ней играли (при том хорошо!). У нас не играл никто, а мои руки к домбре тянулись всегда, но больше — душа.
Родственниками Жайлау Асылханова являются автор популярного кюя «Қоңыр» Манке, живший на рубеже ХIХ-ХХ веков, и ученик Казангапа Конакбай Думин из Донызтау. Из книги Ахмета Жубанова «Ғасыр-
лар пернесі» («Струны столетий») известно, что благословение Казангапу дал Тореш из Донызтау — вот такой был славный аул, откуда семья Жайлау вместе с односельчанами переехала в Оймауыт в конце 1950-х, когда близ их аула начались ядерные испытания.
— Начав обучение в кружке, я не выпускал инструмента из рук, — продолжает рассказ музыкант. — Даже жертвовал киносеансами — домбра стала для меня всем! И тут моя мама Айман, учитель биологии, отличник просвещения Казахской ССР, стала возвращать утраченные навыки, играя вместе со мной. Это она научила, как исполнять народную мелодию «Елiм-ай» и песню Сакена Сейфуллина «Тау ішінде». А первой мелодией, освоенной мною, стал народный кюй «Кеңес» — разучивал почти месяц, чтобы выступить на школьном мероприятии. Играл с двумя мальчиками, но они застеснялись и ушли со сцены, а я доиграл до конца и сорвал аплодисменты. Дорогие сердцу первые аплодисменты, давшие понять, что с любимым инструментом в руках мне, тоже очень стеснительному, по плечу любые подвиги.
Сегодня в репертуаре артиста филармонии имени Газизы Жубановой и преподавателя народного отделения музыкального колледжа имени Ахмета Жубанова немереное количество кюев (только мелодий Казангапа более 40, 15 из них — варианты кюя «Ақжелең»). Любимый кюй музыкант затрудняется назвать, но, выступая перед детьми, обязательно исполняет мелодию «Кеңес», ставшую его первым триумфом. Кстати, в антологии «Тысяча традиционных казахских кюев», изданной Министерством культуры РК в 2010 году, кюй Манке «Қоңыр» звучит в исполнении нашего собеседника. Этой мелодии совсем юного Жайлау обучил односельчанин Нажмадин Мамбеталин, в народе известный как кюйши Машалак.
Любимый инструмент — это судьба
По окончании средней школы перед юношей не стояло выбора, куда пойти учиться: Жайлау знал, что он в руках домбры навсегда, и поступил на народное отделение Актюбинского музыкального училища.
— Позже я узнал, что, переживая, отец зашел к директору училища Каиргали Кожанбаеву и попросил о снисхождении для меня: «Сын болен домброй». Каиргали Усенгалиевич ответил, чтобы отец не переживал: «Если он действительно талантлив, мои коллеги это увидят», — продолжает воспоминания домбрист. — Я учился у Берика Избасканова. Получив диплом, распределился в областную филармонию, где работаю и сейчас. Первые пять лет были нескончаемыми гастролями по области и республике, это мне нравилось. Я не то чтобы почувствовал вкус сцены, а понял, что занимаюсь очень важным делом. Формированию уверенности способствовала публика — ее количество, искренние аплодисменты, возгласы.
— Ваша семья — династия музыкантов…
— Да. Один из моих братьев, Торебек Мустафин, тоже работает домбристом в филармонии, как и мой старший сын Курмангазы, названный в честь великого кюйши. И жена Багдагуль Космагамбетова — вокалистка, отличник культуры РК — до самой пенсии работала здесь же. Младший сын Курмангали не стал музыкантом, но домброй владеет в совершенстве, и, когда у него родилась дочка Айлин, Курмангали попросил, чтобы домбру ей подарил я.
— Сколько инструментов у вас лично?
— Пять. Тот, на котором я начинал играть в пятом классе, тоже в рабочем состоянии. Самую новую подарили сыновья на 55-летие. Изготовлена она одним известным алматинским мастером. Особой гордостью нахожу случай, когда посчастливилось играть на домбре Казангапа, переданной в музей Алматы его учеником Кадырали Ержановым.
— Кто, кроме родителей, серьезно повлиял на ваше становление?
— Главными педагогами считаю аксакалов из Оймауыта и Шалкара, которые учили всему, что умеют сами — наигрывали мелодии, чтобы они не умерли вместе с ними, делились техникой и различными исполнительскими хитростями, многое рассказывали. Усидчивости научили родители: их ежевечерние просьбы сыграть что-нибудь были фактически репетициями. Имея двенадцать детей, они находили время на мое творческое развитие.
Мастером, чьей манере я стал подражать еще в музучилище, является Садуакас Балмагамбетов — проникновенный, тонкий, чистый исполнитель, уроженец Шалкарского района и преподаватель консерватории имени Курмангазы.
В консерватории моим педагогом был профессор Абдулхамит Раимбергенов, которому я обязан не только мастерством и дружбой, но и знакомством с интересными домбристами. Например, с шалкарцем Жумабаем Жансугуровым (на фото справа), которому сейчас 93 года и который по-прежнему активно пропагандирует творчество Казангапа.
В 1993 году мою игру услышал тогдашний директор музучилища имени Ахмета Жубанова Владимир Фоменко и сразу пригласил преподавать домбру, сказав: «Только ты играй, не бросай инструмент, об остальном позабочусь я». В 1998-м он принял на работу Бахыта Басыгараева. Владимира Никифоровича, понимающего ценность удивительного исполнителя из народа, не останавливало, что домбрист всю жизнь работал нефтяником и диплома музыканта у него не было.
В 1994-м с подачи Владимира Фоменко и при поддержке директора филармонии Есенгельды Дуйсенбаева состоялся мой первый сольный концерт, на который Владимир Никифорович пришел со своим эстрадно-духовым оркестром и вручил мне грамоту от городского музыкального сообщества. Очень трогателен случай, когда он сообщил мне о смерти Бахыта Басыгараева: все сложилось согласно казахской традиции естірту.
Незадолго до смерти самого Владимира Никифоровича я ходил в больницу проведать его. Он обрадовался и попросил прийти с домброй. Конечно, я выполнил просьбу и полчаса играл ему Казангапа и «Тойбастар» Шаргородского, который когда-то исполнял с нашим эстрадно-духовым оркестром. Помню, слова Фоменко, адресованные жене Наталье Александровне: «Теперь я точно буду жить». Когда я пришел на другой день, моего наставника в палате уже не было…
— Каиргали Кожанбаев — еще один ваш наставник?
— Это еще один Космос и пример во всем. Работая в оркестре имени Ахмета Жубанова, им созданном, я расширил концертную географию, репертуар. Работая с выдающимися дирижерами — Шамгоном Кажгалиевым, Айткали Жайымовым, Каршыгой Ахмедьяровым, другими, — оттачивал исполнительское мастерство и понял, что домбре подвластна не только казахская, но любая мелодия, и это предмет гордости.
В 2016-м вместе с артистами филармонии имени Газизы Жубановой я десять дней гастролировал во Франции, а во время концертов внимательно наблюдал за реакцией публики: люди слушали, затаив дыхание. Как-то после исполнения кюя Казангапа «Көкіл» подошли два француза и через переводчика спросили, нет ли диска с записями казахских мелодий в моем исполнении. Диск стоил 5 евро, но слушатели выложили торгующим девушкам по 10 и не взяли сдачи… Мы были не первыми казахами, которых слушал Париж: на ЭКСПО-1925 на этнографическом концерте выступал легендарный тенор Амре Кашаубаев.
— Мелодии сочиняете?
— Есть два кюя — «Асау-Барак» и «Жыр Ақжелең». Еще я написал монографию «Доңызтау өңірінің дәстурлі музыкалық мұрасы», в которой представлены домбристы из Оймауыта и нотные записи многих кюев. Книгу можно использовать и как учебник на народном отделении музколледжа.
— Постигли ли вы тайну домбры?
— Домбра неисчерпаема. Она — смысл моей жизни и послание предков, которое расшифровывается постепенным наращиванием исполнительского мастерства. Домбра не только утешает, но и лечит, и примеров тому множество. Взять хотя бы историю создания кюя Курмангазы «Балбырауын» или факт из биографии Татьяны Бурмистровой, когда в семь лет она взяла в руки инструмент и пошла на поправку. Но постичь звуки домбры, полюбить их по силам только людям с чистым сердцем и светлыми помыслами.
Татьяна Виноградова
Фото из архива «АВ»
